Лесли Чартерс - Вендетта для Святого. Тихо как тень. Этрусская сеть

— Не ошибаетесь.

— И вы должны были проверить отели и пансионы и выяснить, где они остановились. Вы сделали это?

— Сделал.

— Найти таких людей нетрудно.

Сципионе опять побагровел.

— Видимо, они поселились у земляков, которые рады помочь им скрыться.

— Вполне возможно, — согласился лейтенант. Казалось, интерес к делу у него пропал. — Я получил распоряжение из прокуратуры. По делу Мило Зеччи, о котором мы только что вспоминали. Нужно проверить кое-какие факты, прежде всего — показания свидетеля, как же его зовут-то? А, вот. Фрутелли, Карло Фрутелли, могильщик с Виа Канина.

— Я его знаю. Старый склеротик.

— На бумаге его показания выглядят совершенно недвусмысленно, но не совпадают с показаниями остальных свидетелей. Фрутелли утверждает, что слышал, как по Виа Канина на большой скорости проехала машина. Потом раздался скрип тормозов и визг шин.

— Следы заноса были видны на мостовой еще на следующее утро, как раз возле лежащего тела. В чем же противоречие?

— Во времени. Фрутелли утверждает, что слышал эти звуки в полдвенадцатого. В это время Брук уже давно был дома в постели.

Сципионе рассмеялся.

— И это все? Разница в час? Этот дедуля настолько дряхл, что уже не отличает полдень от полночи.

— Думаю, вам нужно с ним поговорить.

— Сделаю.

— Уточните его показания.

— Постараюсь, чтобы после нашего разговора его показания не вызывали никаких сомнений, — пообещал Сципионе.

— Вы очень любезны, согласившись уделить мне время, — сказала Элизабет. — Учитывая, зачем я пришла.

— Если я знаю хоть что-то, что может оказаться для вас полезным, мисс Уэйл, я к вашим услугам, — ответил Харфилд Мосс. — Как поживает ваш отец?

— Очень хорошо.

— А ваша сестра?

— Тоже отлично.

— Очень рад. А теперь скажите, что я могу для вас сделать?

— Мне нужно узнать как можно больше о подделке этрусских древностей.

Харфилд Мосс слыл игроком в покер с международной репутацией и славился умением принять любую новость глазом не моргнув. Сейчас это умение ему пригодилось. Спокойным голосом спросил:

— Ваш интерес чисто академический, мисс Уэйл, или вы собираетесь этим заняться?

— Я не собираюсь делать этрусков своим хобби, — ответила Элизабет. — Но интерес у меня не чисто академический. Мне кое-что нужно узнать. Это связано с обвинением против Роберта Брука.

— Того симпатичного англичанина, что чуть не упал в обморок?

— Да.

— Если я могу быть вам полезен, пожалуйста. Хотя я не понимаю, как этрусские древности, подлинные или фальшивые, связаны с тем, что Брук кого-то задавил. Может быть, вы поясните?

Элизабет попыталась. Она немного нервничала. Харфилд Мосс смотрел на нее в упор так пронзительно, словно просвечивал двумя камерами. И в то же время она почувствовала, что он не так уж сосредоточен на ее рассказе, что думает о чем-то, ей не известном, что взвешивает сильные и слабые места своей позиции и прикидывает, что лучше — говорить или молчать. Когда она закончила, сказал:

— У вас две версии, насколько я понимаю? Первая — что профессор Бронзини выкопал настоящий клад, который хочет продать за границу. Не отрицаю, это совпадает с информацией, имеющейся у меня. Надеюсь, подробностей вы от меня не потребуете. Могу вам только сказать, что отчасти поэтому я здесь. Но особенно заинтересовала меня ваша вторая версия — что никакого открытия вообще не было и что все так называемые находки — просто подделки.

— Я хотела узнать, существует ли такая возможность.

— Вообще-то такую идею я бы сразу отверг. В прошлом, разумеется, бывали успешные подделки. У нас в Британском музее всего пятьдесят лет назад погорели с одним саркофагом, а в двадцатые годы появились знаменитые этрусские воины из терракоты. Метрополитен-музей в Нью-Йорке от этого шока до сих пор никак не опомнится.

— Но если удавалось провести и настоящих специалистов…

— Разумеется. Но мы говорим о прошлом, мисс Уэйл. Любая из этих подделок современным спектрографическим анализом была бы раскрыта за пять минут. Вот для примера. В нью-йоркском случае оказалось, что как красители применялись кобальт, олово и марганец, то есть металлы, которых никак не могло быть в подлинных изделиях. Когда этрусский ремесленник хотел получит ту роскошную черную глазурь, которую вы видите на их керамике, — ее называют «буччеро», — он должен был прибегнуть к трехкратному обжигу, потому что минеральные добавки еще не были известны. В сороковые годы это доказал Теодор Шуман, который даже реконструировал печь по этрусской модели…

— Простите, — заметила Элизабет, — это для меня слишком сложно. Вы утверждаете, что сегодня, в наше время, невозможно подделать этрусскую терракоту так, чтобы обмануть специалистов?

— Безусловно. То же самое касается бронзовых и железных предметов. Тут обнаружились бы серьезные отличия в патине и во включениях.

— Существует вообще какой-то материал, с которым подделки могли бы получиться?

— Я как раз собирался к этому перейти, мисс Уэйл. Все, что вы мне рассказываете, именно поэтому меня так интересует и беспокоит. Материалы, которые сразу приходят в голову, потому что оба натуральные и не поддаются анализу, — это золото и алебастр.

— Ну вот, — выдохнула Элизабет, — значит, все это было не случайно.

— Но должен вас предупредить, что, даже если работать с этими материалами, остаются непреодолимые трудности. Во-первых, проблемы стиля. Пришлось бы копировать общеизвестные этрусские оригиналы, что само по себе может вызвать подозрения, или придумать что-то новое. Но при этом для успеха нужны не только огромное мастерство, но и — я бы так выразился — чисто этрусский менталитет. Этрусский взгляд на мир.

— Хорошо. А следующая проблема?

— Она еще сложнее. Коллекционеры называют это родословной. Вы выставляете этрусский раритет, подходящий и по стилю, и по материалу. Первое, о чем вас спросят, — откуда это? Вы можете не отвечать, но тогда сразу возникнут подозрения. Тем, кто создал те нью-йоркские подделки, повезло. Место, которое они назвали, проверить не удалось — началась война. А когда она кончилась, и все минные поля уничтожили, и стало возможным нормально путешествовать, прошло так много времени, что они могли себе позволить некоторую неопределенность по части координат. «Может, это было и здесь, а может быть, и на две мили дальше, вон в той долинке».

— Ясно, — сказала Элизабет. — Но, положим, у вас есть могильник, причем на вашей собственной земле. Могильник, раскопками которого вы занимаетесь, и все об этом знают. Вы роете как попало и где попало, пока не наткнетесь на центральную гробницу погребального комплекса. К несчастью, в ней нет ничего сенсационного. Только шлем и немного оружия, поскольку покойный был пиратом. Тогда вы готовите уйму ценнейших предметов, золотые украшения, алебастровые ковчежцы и разные статуэтки — и вот вам, сенсационная находка готова.