Джерард О`Нил - Черная месса

Кармен Тортора, как и остальные трое, подвергся проверке на преданность.

– Если я скажу, что твой брат не прав, он крыса, собирается причинить одному из нас вред и ты должен убить его, ты сделаешь это ради меня, Кармен?

– Да.

– Любого из присутствующих здесь?

– Да.

– Значит, ты знаешь, как сурово Наше Дело?

– Да.

– И хочешь этого отчаянно сильно? Твоя мать умирает, но ты вынужден оставить ее, потому что мы срочно призвали тебя. Тебе придется уйти. Ты сделаешь это, Кармен?

– Да.

В 1990-х знаменитая церемония посвящения сделалась неотъемлемой составной частью оды Коннолли Балджеру. Но опять факты были представлены в угодном Коннолли виде. Из документов ФБР видно, что среди четырех информантов, упомянутых ФБР в аффидевите, поданном для получения разрешения суда на запись церемонии, Балджер не указан. Вероятная причина в том, что ФБР преимущественно опиралось на сведения, полученные от другого информанта Коннолли, Сынка Меркурио. У Сынка имелась вся информация о времени и месте проведения церемонии посвящения в мафию, но не у Балджера. Флемми, со своей стороны, был одним из тех четверых информантов, но его вклад в дело меркнет по сравнению с вкладом Меркурио. Собственно, позднее Флемми признал, что ранней осенью 1989 года те крохи информации, что он сумел собрать для Коннолли, стали ему доступны только после того, как агент рассказал о предстоящем событии. До этого момента Флемми понятия не имел о грядущей церемонии. «Он попросил меня следить за всеми источниками и сообщать любую информацию, какую только сумею раздобыть. Что я и делал». Затем, после того как ФБР сумело записать церемонию на пленку, Флемми добавил, что ему рассказали об успехе бюро – о разоблачении, неудивительном для самого Флемми, но сильно нарушавшем порядки ФБР. Кто ему рассказал? «Джон Коннолли», – сказал Флемми.

Пожалуй, в последующих напыщенных речах Коннолли отражалась не только его привычка пускать пыль в глаза, но и желание приукрасить Балджера за счет Флемми. В течение долгих лет Коннолли не раз составлял двойные отчеты, приписывая одно и то же в совершенно одинаковых выражениях как Балджеру, так и Флемми. Единственным отличием в этих отчетах были использованные им пишущие машинки. Иногда выражения были не совсем одинаковыми, но информация всегда одна и та же, и лавры доставались обоим. Объясняя наличие двойных отчетов, Коннолли говорил, что не особенно аккуратно вел записи и считал, что все поступает из одного источника. «Они зачастую сливались воедино, – говорил он. – Информация шла как одно целое».

Эти его методы были выгодны Балджеру, поскольку из них двух именно Флемми был связан с мафией давними узами. Флемми, а не Балджер, имел там влияние, именно он часто бывал в логове мафии. Флемми, а не Балджер, позднее сумел описать Коннолли планировку помещения и предоставил чертежи этажа. Ларри Дзаннино, Патриарка и другие главари мафии постоянно пытались убедить Флемми присоединиться к коза ностра. И благодаря именно таким «слияниям» Коннолли приписывал успехи Уайти, выделяя своего давнего друга и таким образом защищая его.

Наводки, вроде сделанной на подсобку «У Ванессы», следовало ценить очень высоко, и, в отличие от двух других прослушек ФБР, то и дело приводимых в пример Коннолли, случай с закусочной действительно был результатом сотрудничества с Флемми и Балджером. Без собранной ими информации не было бы и жучков в Бэк-Бей, не узнали бы и о том, как новая мафиозная группировка вымогала деньги у Дока Сагански.

Но какой ценой этого достигли.

Сделка между бостонским отделением ФБР и Балджером к концу 1980-х настолько вышла из-под контроля, что любая польза, полученная ФБР, тут же уничтожалась потоком уступок и продажностью. Разумеется, эти аспекты сделки никогда не отражались в официальных документах ФБР, более того, в годовых отчетах, небрежно составляемых Коннолли и Моррисом, всегда подчеркивалось, что Балджер и Флемми следуют указаниям ФБР в точности так же, как и все прочие осведомители. Никаких любимчиков. Никаких «лицензий» на совершение преступлений. Никакого замалчивания. К примеру: «Осведомитель не должен принимать участие в актах насилия, или пользоваться незаконными способами получения информации от ФБР, или составлять планы совершения преступных действий». Каждый год Коннолли подписывал внутренний циркуляр ФБР, в котором говорилось, что он получил это и еще с десяток «предупреждений» касательно Балджера и Флемми, в том числе: «Информант осведомлен о том, что его отношения с ФБР не защищают его от ареста и выдвижения обвинения за любое нарушение федерального, государственного или местного закона, за исключением тех случаев, когда действия информанта одобрены руководителем специального агента, ведущего дело, в соответствии с указаниями генерального прокурора». Но ни в одном документе ФБР, касающемся Балджера и Флемми (за два с лишним десятилетия там набралось много сотен страниц), никогда не отражалось, что преступная деятельность гангстеров была санкционирована.

Вместо этого Коннолли, Моррис и бостонское отделение ФБР как бы заключили еще одну, незаконную сделку, своего рода дополнение, написанное мелким шрифтом или невидимыми чернилами, простое и довольно откровенное. Оно призывало агентов совершать должностные преступления с целью уберечь этих двоих информантов. Все перевернулось с ног на голову.

Иногда рвение ФБР простиралось настолько далеко, что под его крыло попадали закадычные дружки Балджера. Поздней ночью, почти под утро, в День матери в 1986 году бары в нижнем конце Вест-Бродвея уже закрывались. Раздался выстрел, и в машине, припаркованной напротив входа в «Три О», обмяк, упав лицом вперед, Тим Болдуин, двадцати трех лет, выходец из Южного Бостона, только что выпущенный из тюрьмы. Покойник.

Очень быстро у детективов из убойного отдела бостонской полиции появился подозреваемый – двадцатишестилетний Марк Эстес, еще один вышедший из тюрьмы преступник. Он выпивал в «Три О» как раз перед убийством. Полиция выяснила, что за две недели до этого Болдуин, поссорившись с Эстесом из-за девушки, избил того монтировкой. Среди примерно сотни человек, выходивших из закрывавшихся баров, полиция отыскала свидетелей стрельбы. Они сообщили, что видели, как Эстес застрелил Болдуина, видели, как Эстес на бегу стрелял и в прохожих, видели, как Болдуин в тщетной попытке спастись остановил автомобиль, в котором ехала какая-то женщина, вытолкал ее, сел за руль и попытался сбежать.

Но во время судебного разбирательства в конце июня дело против Эстеса наткнулось на серьезное препятствие. Свидетели отказывались от своих показаний. Обвинение в убийстве сняли, а полиция потом жаловалась на давнишнюю «круговую поруку», принятую в здешних местах: жители не желали сотрудничать с властями. «Я из Южного Бостона, – пожал плечами один из свидетелей, пытаясь объяснить судье такой резкий поворот. – Мы предпочитаем не выносить сор из дома».