Картер Браун - Ковбой с Манхеттена

— Я предпочитал не спать. Мы наткнулись на риф около половины четвертого утра, и он разорвал мне судно, точно оно было из картона.

Я тотчас же понял, что времени у нас нет, самое большое — две-три минуты. Я только успел заметить темную массу острова в двухстах-трехстах метрах от правого борта и помню, что подумал: «Слава Богу, никто не утонет», и тут же закричал, чтобы они проснулись и прыгали в воду. Первыми прыгнули Амброз Норман и Ларри Чамплин, за ними последовали Бетти Адамс и Феликс. Лейла, как всегда, не торопилась, хотя нос яхты был уже под водой.

Когда она оказалась готова, другие уже плыли к острову. Я хорошо видел рябь на поверхности моря там, где они плыли.

Трубка Ромнея погасла добрых пять минут тому назад, но он не замечал этого и с жаром продолжал:

— Лейла предложила мне пари на пять долларов, что она опередит меня самое меньшее на пятьдесят метров, сделала прекрасный прыжок и поплыла очень быстро. Я показался себе стариком, собираясь погрузиться вслед за ней, как краб. Она была в двадцати метрах впереди меня, когда это произошло. Это… это трудно с точностью передать. Я скорее вообразил себе, чем увидел внезапное волнение воды впереди меня. Понадобился миг, чтобы поднять голову, посмотреть вокруг, и уже ничего больше не было! Лейла исчезла… Я позвал остальных, но они были слишком далеко, чтобы понять, что я хотел им сказать. Я плавал вокруг места, где видел ее в последний раз, описывая все более широкие круги, пока не выбился из сил. Мне пришлось прекратить поиски, иначе я не смог бы добраться до острова.

Ромней вынул трубку изо рта и внимательно рассматривал ее, как будто в ней заключен секрет, который он должен разгадать.

— Вот и все, — сказал он, наконец. — Два всплеска воды, и Лейлы Жильберт больше нет. Как глупо!

— Сколько времени после этого вы оставались на острове?

— Несколько часов. Рыболовное судно подобрало нас вскоре после восхода солнца. В то же утро власти предприняли поиски, только из чистой формальности.

— А ваша яхта, Джек?

— Она на глубине пятисот морских саженей. Не знаю, найдут ли нужным страховые чиновники поднимать ее, и, откровенно говоря, мне на это наплевать.

Я зажигаю сигару и смотрю, как заходящее солнце сверкает в голубых водах бухты. Трудно найти такой безмятежный пейзаж… И подумать только, что там, под этой мирной поверхностью, может быть, блуждает странное животное в форме торпеды, быстрое и молчаливое.

Джек Ромней встал и бросил на меня вопросительный взгляд.

— Есть ли у вас ко мне еще какие-нибудь вопросы, Денни?

— В настоящую минуту больше нет. Благодарю, Джек.

— Вы продолжаете думать, что Лейла Жильберт была убита?

Он это спросил, как будто не придавая значения, но я чувствовал, как напряженно он ждал ответа.

— Мне еще трудно составить мнение, — ответил я. — Однако ваш рассказ кажется мне убедительным.

Он отвернулся и рассматривал бухту. Но ему не удалось скрыть свое раздражение, которое прорвалось вопросом.

— Что вы хотите этим сказать, Денни?

— Только то, что сказал… Но, как вы думаете, мог бы я позаимствовать авто на час или два? Я хотел бы сделать кое-какие покупки: зубной порошок и другую мелочь.

— Это не проблема, Денни. — Он стал более спокойным. — Еще Лейла наняла машину, и ключи всегда на месте. Каждый может ее использовать. Поэтому не стесняйтесь!

— Благодарю. Вам ничего не нужно в городе?

— Нет, ничего.

Я спустился на две ступеньки, потом обернулся:

— Джек!

— Что, Денни?

— Как вы думаете, могу я завтра нанять лодку? Мы могли бы проехать в сторону этих рифов?

— Это легко сделать, — вежливо ответил он.

— Не могли бы вы этим заняться?

— Конечно.

В его вежливом голосе звучит легкая хрипота.

— Еще раз благодарю, — сказал я и направился к гаражу.

Выводя машину по аллее, ведущей к дороге, я задал себе вопрос относительно Ромнея. По первому впечатлению он мне показался порядочным человеком. Но я вспомнил множество других парней, которые на первый взгляд тоже казались порядочными, например, Синяя Борода или Ландрю.

Тонсвилль — хорошенький городок, окруженный холмами, улицы широки, окаймлены деревьями, и дома в колониальном стиле часто окружены крытой галереей.

Я применяю безошибочную теорию, согласно которой самый быстрый способ получить сведения в чужом городе — поставить машину возле ближайшего бара. Первый парень, которого я остановил, чтобы спросить у него, где я могу найти бар, посмотрел на меня глазами жареного мерлана.

— Бар? Что это такое?

Теперь уже я посмотрел на него, выпучив глаза.

Мне посчастливилось больше, когда я остановил второго туземца.

— Держу пари, что вы янки, — сказал он со снисходительной улыбкой.

— Совершенно верно, — осторожно ответил я. — Не хотите ли вы сказать мне: «Убирайтесь домой!»

С минуту он молча рассматривал меня, затем ответил:

— Вы знаете, как называется вот эта лужа, которую вы видите?

— Конечно, — ответил я, довольный собой. — Коралловое море.

— Прекрасно! В таком случае я не скажу вам «Убирайтесь домой»! Вы — единственный янки, который знает это название.

Затем он отвечает на мой первый вопрос.

— Здесь не говорят «бар», здесь это называется отелем, а в отеле всегда есть зал с буфетом, где можно выпить, но вне отеля вы нигде не найдете стойки.

— Не можете ли вы указать мне дорогу к ближайшему отелю, и что скажете, если предложу вам выпить?

— Я скажу, что эта прекрасная идея.

Когда мы проникли в бар отеля, сначала у меня возникло впечатление, что мы ошиблись адресом и попали в телевизионную студию. Громадный зал, в котором можно разместить кавалерийский полк. Ни одного сиденья. За гигантской стойкой, которая тянется от одного края зала до другого, лихорадочно мечутся две утомленные женщины. Клиенты толпятся перед стойкой компактной массой в двенадцать рядов, пьют, курят и разговаривают.

— Я знаю здешних служащих, — сообщил мне новый товарищ. — Я попробую что-нибудь добыть. Чего вы желаете, янки?

— Для меня мартини.

— Что?

Я быстро осведомился:

— А что будете вы?

— Шоопер.

— О! — я слабо улыбаюсь. — Должно быть, недурно. А что это такое?

— Пиво. — Он посмотрел на меня, как на слабоумного. — Не говорите, что вы еще не пробовали наше пиво.

— Я только вчера приехал.

— Это настоящее пиво, а не кошачья моча, которую подают у вас, — любезно объяснил он. — Вот увидите. Два пива!

Затем он глубоко вздохнул и нырнул в толпу, находящуюся между ним и прилавком. Я отвернулся, чтобы не видеть, как человека в расцвете лет разорвут на куски у меня на глазах. Через полминуты я услышал его голос: «Вот и я!» и увидел моего приятеля с двумя громадными кружками пива.