Жан-Пьер Конти - Игра в безумие. Прощай,сестра. Изверг

— Си.

— Сколько?

— Где-то сорок долларов.

— И значит, ты пришел к ней и захотел их забрать, так?

— Си. Это были мои деньги. Я их одолжил месяца три или четыре назад.

— А зачем они ей понадобились?

— Черт, она же наркоманка. Вы что, не знаете?

— Что-то я слышал, — сказал Хэвиленд, мило улыбаясь. — Ей нужна была доза, и она пришла попросить тебя о помощи, я прав, Сиксто?

— Она не приходила ко мне. Я себе сидел в баре, и она сказала, что у нее ломка, и я дал ей четыре десятки. И все. Ну и пошел за ними, а она начала мне морочить голову.

— Чем именно?

— Говорила, что дела идут плохо, клиентов в центре мало и тому подобное. А я ей сказал, что ее дела меня не волнуют, и мои четыре червонца пусть гонит назад. Я женат. Мы ждем ребенка. Не могу разбрасываться деньгами всяким шлюхам.

— Ты где-нибудь работаешь, Сиксто?

— Си. В центре, в ресторане.

— А зачем тебе эти сорок долларов так срочно?

— Я же вам сказал. Моя жена на сносях. И надо платить доктору.

— Так почему ты ударил Кармен?

— Я ей объяснил, что никакая шлюха не будет дурить мне голову. Сказал ей, пусть гонит денежки назад. А она вдруг взяла и заявила, что моя Анджелита тоже шлюха. Господи, ведь она моя жена! Моя Анджелита чиста, как Дева Мария! Ну я ей и врезал! И все.

— А потом вытряхнул ее сумочку, да?

— Я искал только свои деньги.

— И взял тридцать два бакса, да?

— Си. За ней осталось еще восемь.

Хэвиленд понимающе кивнул. Потом придвинул пепельницу. Несколькими короткими резкими движениями загасил сигарету. Взглянул на Сиксто и ангельски улыбнулся. Потом глубоко вздохнул, расправив могучие плечи.

— Ну, а теперь я хочу слышать правду, Сиксто, — мягко сказал он.

— Но это правда, — ответил Сиксто, — все так и было.

— А как насчет других девиц, которых ты ограбил?

Сиксто, не моргнув, уставился на Хэвиленда. Казалось, что он онемел. Потом с трудом выдавил из себя:

— Что?

— А как насчет остальных девиц, со всего города? Как было с ними, Сиксто?

— Как? — снова спросил Сиксто.

Хэвиленд непринужденно встал из-за стола и сделал три шага в сторону Сиксто. Все еще улыбаясь, сжал пальцы в кулак и дал Сиксто по зубам.

Сиксто вытаращил глаза и закачался. Уткнувшись в стену, непроизвольно тыльной стороной ладони вытер лицо. На пальцах остались кровавые пятна. Он заморгал и взглянул на Хэвиленда.

— Почему вы меня ударили? — спросил он.

— А как насчет остальных девиц, Сиксто? — спросил Хэвиленд, снова приближаясь к нему.

— Каких девиц, каких?! Господи Иисусе, что вам в голову пришло? Я врезал этой шлюхе, потому что…

Хэвиленд ударил его ладонью наотмашь, потом по другой щеке, потом снова наотмашь и снова тыльной стороной ладони, так что голова Сиксто подпрыгивала, как у тряпичной куклы. Сиксто попытался закрыть лицо, но Хэвиленд ударил его в живот. От боли Сиксто сложился пополам.

— Дева Мария, — завопил он, — за что…

— Заткнись! — рявкнул Хэвиленд. — Так как насчет тех ограблений, ты, свинья? А как насчет семнадцатилетней девушки, что ты убил на прошлой неделе?!

— Я никого…

Хэвиленд снова взмахнул огромным кулаком. На этот раз он ударил в глаз, и пуэрториканец рухнул на пол. Хэвиленд в бешенстве пнул его.

— Вставай, сволочь!

— Никого я…

Хэвиленд снова пнул его. Парень взвыл. Кое-как поднялся, и Хэвиленд снова врезал ему в живот и опять начал бить по лицу. Сиксто скорчился у стены и истерически всхлипывал.

— Почему ты ее убил?

Сиксто ответить не мог. Он только тряс головой и всхлипывал. Хэвиленд крепко ухватил его за лацканы пиджака и начал бить головой об стену.

— Почему, свинья пуэрториканская? Почему? Почему? Почему?

Сиксто только качал головой, потом она обвисла, и он потерял сознание.

Хэвиленд долго смотрел на него. Потом глубоко вздохнул, подошел к раковине в углу и смыл с рук кровь. Закурил, подошел к столу, сел на него и Задумался. Дерьмо какое, он уже не был уверен, что Сиксто — тот, кто им нужен. Разумеется, история с Кармен оставалась, но пришить ему остальные грабежи и убийство вряд ли удастся. Да, он вляпался в изрядное дерьмо.

Потом Хэвиленд открыл дверь и зашел в административный отдел по соседству. Мисколо поднял глаза от пишущей машинки.

— Там, рядом, какой-то пуэрториканец, — сказал Хэвиленд и затянулся сигаретой.

— Там?

Хэвиленд кивнул:

— Там. Он упал и поранился. Думаю, нужно позвать доктора, а?

В другом конце города детективы Мейер и Темпл вели допрос несколько более примитивными методами.

Мейер был рад такой возможности. По приказу лейтенанта Барнса перед этим ему пришлось допрашивать сексуальных насильников, что изрядно вывело его из себя. Не то, чтобы он не любил допросов, но безусловно не переваривал сексуальных маньяков.

На очках, которые нашли возле тела Дженни Пейдж, на дужке стояла маленькая С в кружке. Полиция связалась с несколькими торговцами очками, и один из них идентифицировал С как торговую марку фирмы «Кэндрел, инкорпорейтед». Барнс отозвал Мейера и Темпла из смрадных, разложившихся трущоб 87 участка и отправил их в Мажесту, где находилась фирма.

Кабинет Джеффри Кэндрела был на третьем этаже производственного корпуса, стены облицованы сосновыми панелями, поглощавшими шум, и был обставлен современной мебелью. Письменный стол словно висел в воздухе. Картина на стене за столом напоминала обезумевший компьютер.

Толстяк Кэндрел сидел в огромном кожаном кресле. Взглянув на разбитые темные очки на стаде, он ткнул в них толстым пальцем, словно проверяя, жива ли сдохшая змея.

— Да, — заявил он трубным голосом, резонировавшим в могучей груди. — Да, мы производим такие очки.

— Могли бы вы рассказать о них поподробнее? — спросил Мейер.

— Могу ли я рассказать о них поподробнее? — Кэндрел высокомерно усмехнулся. — Я произвожу все мыслимые виды очков, оправ уже больше четырнадцати лет. А вы спрашиваете, могу ли я вам о них что-то рассказать. Друг мой, я могу вам рассказать о них все, что пожелаете.

— Ну, нас бы интересовало…

— К сожалению, большинство людей думает, — продолжал Кэндрел, — что очень легко и просто сделать оправу для солнечных очков… или оправу для любых других очков, впрочем, тоже. Ну, господа, я должен сказать, что они весьма ошибаются. Или речь идет о халтурщиках, которым наплевать на имя своей фирмы. Но не о Кзндреле. Кэндрел думает о своем добром имени и о потребителе.

— Ну, если бы вы могли…

— Вначале мы получаем материал в листах, — Кэндрел не обращал внимания на Мейера. — Называется он «этрол», — это промышленное название нитроцеллюлозы, которое используется в оптике. И из этого материала делаются передние и боковые части очков.

— Передние части? — спросил Мейер.