Ричард Штерн - Башня

Патти вскочила с края стола.

– Я могу это сделать.

«Наконец что-то, что я могу сделать, – подумала она, – хоть чем-то помочь».

Нат взглянул на нее и одобрительно кивнул.

– У меня хороший почерк, – добавила она.

Нат ответил в трубку:

– Мы готовы принять ваш список в любой момент, губернатор, – Он снова откинулся на спинку и улыбнулся Патти.

– Вы справились, – спокойно сказала Патти. – Вы обещали им что-нибудь придумать и придумали. Я горжусь вами.

– Все еще впереди. Все-все.

– И все равно я горжусь вами. Сколько бы их не спаслось...

Рация прохрипела:

– Оливер вызывает трейлер. Трос уже там. Я хотел бы быть уверен, что кто-нибудь сумеет как следует завязать узел; лучше всего двойной морской. Если конец отвяжется, когда кто-то будет в пути... – Он не договорил.

Нат ответил:

– Там двое пожарных и, вероятно, найдется какой-нибудь бывший скаут. – Он не сумел скрыть охватившее его чувство победы. – Я позабочусь об этом, сержант. Оставайтесь на связи.

Он еще раз связался по телефону с губернатором, слегка улыбаясь мысли, что человек, привыкший решать проблемы восемнадцати миллионов человек, теперь пытается найти умельца, чтобы завязать трос нормальным узлом. Выслушал ответ.

– Спасибо, мистер губернатор, – сказал он и взял рацию: – Они справились с двойным морским. Можете быть спокойны, сержант.

– Тогда скажите им, что пора подтягивать спасательный пояс. Мы готовы.

Его голос звучал поистине триумфально.

Ядро здания, превратившееся в огромную печную трубу, было раскалено как пламя паяльной лампы. Труба неустанно засасывала снизу свежий воздух, который с ураганной скоростью мчался вверх, стремительно расширяясь и превращаясь в адское пламя.

Стальная конструкция каркаса начинала раскаляться. Менее стойкие материалы расплавились или испарились. Там, где раскаленный воздух проникал из ядра здания в коридоры, как уже случилось на многих этажах, все моментально вспыхивало, окна из толстого закаленного стекла выдерживали всего несколько мгновений, потом с грохотом рассыпались, и обломки летели вниз, обрушиваясь на площадь смертельным дождем.

Алюминиевые панели коробились и плавились, обшивка здания осыпалась и обнажала перекрытия и каркас, который был под ней.

Казалось, что огромное здание дрожит и корчится в муках как гигантское животное, умирающее на глазах у всех.

Тем, на земле, чьи глаза были достаточно остры, трос, трепетавший между двумя небоскребами, казался невероятно тонким и утлым, как паутинка. А когда спасательный пояс с первой ношей вынырнул из окна и отправился в головокружительное путешествие к крыше Торгового центра, расположенной гораздо ниже, казалось, что матерчатый мешок и женщина в нем просто висят в воздухе, удерживаемые только верой, что в своей фантастической попытке спасения из геенны огненной они смогут противостоять земному притяжению.

Ее звали Хильда Кук, она играла на Бродвее главную роль в мюзикле «Прыгай от радости! »

Ей было двадцать девять, на ней были сапоги, бикини и платье до середины бедер. Теперь оно задралось до подмышек. Длинные красивые ноги, просунутые в штанины спасательного пояса, торчали наружу. Она истерически впилась в матерчатые лямки.

Когда из пустой чаши для пунша ей подали маленький клочок бумаги, она, не веря себе, вытаращила глаза и взвизгнула:

– Это невозможно!.. У меня первый номер!

Жеребьевкой руководил генеральный секретарь.

– Кому-то он должен был достаться, – заметил он. Поздравляю вас!

Тяжелый трос, по которому двигался спасательный пояс, они протянули в окно и подняли к потолку, где один из пожарных пробил багром дыру до самой стальной балки, к которой и привязали трос.

Это была идея Бена Колдуэлла, руководившего всей операцией.

– Мы должны прикрепить его к потолку, – сказал он, как будто объясняя задачу аудитории не слишком сообразительных молодых архитекторов, – иначе трос ляжет на оконную раму и мы не сможем втащить спасательный пояс внутрь. Если говорить обо мне, то я предпочитаю лезть в него здесь, а не вылезать для этого из окна.

На буксирном тросе, который тоже был привязан к поясу, были трое мужчин. Хильда Кук, покачиваясь в воздухе посреди комнаты, сказала им:

– Только, ради Бога, не спешите! Я готова от страха проглотить язык!

Когда она выехала в окно и оказалась вне здания, ветер заревел в ушах, толстый трос начал раскачиваться, и Хильде, разумеется, показалось, что она падает.

Она завизжала, закрыла глаза и завизжала снова.

– И в этот момент, дорогие мои, – рассказывала она позднее, – я и обмочилась. Серьезно. И нисколько этого не стыжусь.

Ветер холодил ее ноги, свистел в ушах и трепал ее как куклу.

Раскачивание и рывки продолжались и чем ближе она была к середине пути, тем размах качки был сильнее.

– Я уже думала, что умру, точно умру. И все равно боялась! Я вопила, чтобы они остановились! Знаете, как в спектакле «Остановите мир, я хочу сойти! » Это было невыносимо. Просто невыносимо. Я с детства терпеть не могла качели и всякие там аттракционы!

Возможно, она была в обмороке. Она не помнила.

– Следующее, что я подумала, это что я в раю. Вся эта болтанка и завывание ветра прекратились, и самый большой и самый сильный мужчина, какого я видела в жизни, мои дорогие, просто вынул меня из мешка как пакет из сумки. Поставил меня на ноги и держал, чтобы я не рухнула плашмя. – Пауза. – Плакала ли я?

– Милые мои, я ревела как ребенок и смеялась одновременно. – Снова пауза. – И сказал мне тот парень только одно: «Ну ладно, дама, все уже позади». Он и не знает, что мне это до сих пор снится, и я просыпаюсь, потому что мне хочется кричать!

Нат следил с порога трейлера, как спасательный пояс возвращается к Башне и снова выныривает наружу с грузом.

– По-моему, это занимает больше минуты, – сказал он. – С такими темпами... – Он молча покачал головой и пошел внутрь, к рации. – Трейлер вызывает Оливера!

– Оливер слушает.

– У вас хорошо получается, сержант.

– Спасибо, неплохо. Ну и что? – спросил Оливер.

«Этот гигант проницателен; замечает и такие нюансы», – подумал Нат.

– Пройдет много времени, пока все переберутся к вам, – сказал он. – Что, если протянуть еще один трос, чтобы использовать два пояса одновременно?

Гигант оказался еще и обидчив:

– Выбросьте это из головы. Под тем углом, с которого приходится стрелять, в эти окна не завести два троса так, чтобы они были достаточно далеки друг от друга. А иначе на таком ветру они бы просто перепутались и готово. – Голос его звучал спокойно, но в нем прорывалась и злость. – Я об этом тоже думал. Но ничего не выйдет. Придется действовать, как умеем.

Нат медленно кивнул: – Я знаю, вы сможете. Спасибо, сержант. – Он отложил рацию.