Тору Миёси - По законам железных людей

— В шестьсот пятьдесят пятом.

Невидимая сила качнула меня в сторону. Ключ от этого номера дал мне портье, в нем мы были с Йоко, после ее ухода я заказал туда виски, а потом рассчитался за этот номер.

— А немного погодя пришли убирать номер, — дав мне объясниться, добавил Тадзима, — и там обнаружили труп задушенной женщины, как мне сообщили — совершенно голой…

Если бы я думал о себе, у меня бы не хватило сил. Поддерживала боль за Йоко. Никто не возьмет на себя защиту ее имени, никто не отомстит эа нее. Поэтому, стиснув зубы, я выслушивал доводы Тадзима, сколь чудовищными они ни были. Каким ему виделось происшедшее? Я завлек ее в гостиничный номер и как сексуальный маньяк стал добиваться близости, а получив отказ, пришел в бешенство и… То, что я, снимая номер, прикрылся чужим именем, будет расценено судом как преднамеренный поступок, оттягчающий вину. И еще — все случилось незадолго до того, как жертва должна была идти на поминальное бдение. Последним займется судебный психиатр. Теперь, по прошествии времени, мне кажется, я знаю, почему Йоко захотела проститься со мной таким странным образом. Но мог ли я тогда поделиться своими соображениями с Тадзима, если бы даже они у меня были? Из предосторожности я не упомянул ни о слежке, ни о господине Чэне,

Со стороны можно было подумать, что два приятеля беседуют за чашкой кофе. Но это был допрос по всей форме. И я решил перехватить инициативу. Пусть он попробует встать на другую точку зрения, Йоко и я — нежелательные свидетели, а возможно, больше, чем свидетели. Ее убирают, а меня пытаются выдать за преступника. Она ушла первой из номера, а потом была найдена в нем. Полиция поинтересовалась тем, кто находился в соседних номерах? Когда Йоко вышла, ее могли ждать и затащить к себе, а после моего ухода воспользоваться нашим номером.

— Предположим. Но, уходя, ты ведь захлопнул дверь? А ключ сдал внизу? Как же кто–то мог проникнуть в твой номер?

— Я говорю тебе это в надежде, что ты мне веришь. А как это было сделано, думаю, полиция разберется. Поверь и тому, что нет человека, который больше, чем я, хотел бы найти настоящего убийцу. Я виноват в том, что обманул тебя, воспользовался именем Хэда Итиро, но какой преступник, подумай, дважды говорил бы с портье, заказывал бы виски, зная, что его запомнят?..

— Чего же ты хочешь? — Тадзима смотрел на меня с любопытством, чувствовалось, что напряжение между нами спало.

— Отпроситься на немного. Мне надо съездить в полицию Синагава.

— Это можно. Но, извини, о нашем разговоре я обязан доложить начальству. Попробуй обернуться до одиннадцати.

Я положил на стойку деньги за кофе. И поймал взгляд Сэги. Он напутствовал меня ободряющим «держись!».

Дежурный, знавший меня в лицо, не хотел даже докладывать Аои, ссылаясь на поздний час. Он взял мою визитную карточку лишь после того, как я сказал, что имею важные сведения по поводу инцидента в гостинице. Он ушел и тотчас вернулся с приглашением. Аои сидел в кабинете один.

— Проходи. Чего там у тебя? Как говорят, на ловца и зверь бежит, Я как раз собирался вызвать тебя как свидетеля…

— До начала шестого вечера я был с Игата Йоко в шестьсот пятьдесят пятом номере в том самом отеле Синагава, — я старался говорить как можно спокойней, но с каждым моим словом глаза Аои округлялись, будто им было тесно в привычных орбитах.

— Ничего себе шутка, — пробормотал он.

— К сожалению, не шутка. Я снял этот номер во втором часу под именем Хэда Итиро. Есть у нас такой журналист. Аои–сан, это — не явка с повинной. Если бы я узнал об убийстве раньше, я пришел бы к вам сразу же. Мне нечего от вас скрывать…

Несмотря на то, что мое признание изрядно ошарашило Аои, наш дальнейший разговор шел без протокола и меньше всего напоминал допрос. В основном он свелся к моему рассказу, в который Аои только изредка включался вопросом–другим. В конце моего монолога, затянувшегося без малого на час, Аои закурил сигарету и о чем–то задумался, опустив веки.

Твои показания во многом сходятся с тем, что нам удалось выяснить. Но ты мне еще нужен. У нас сейчас совещание. Придется тебе подождать часочка два, — он говорил так, словно просил лично для себя об одолжении. Я не обманывался на его счет. В благодушии полицейского всегда есть что–то двусмысленное. Игра в кошки–мышки. На мою просьбу отлучиться на время совещания Аои поднял брови, но узнав, что мне надлежит быть на дежурстве, вышел из кабинета, по–видимому, чтобы отдать распоряжение, и появился обратно со словами:

— Не смею задерживать, — тут он позволил себе смешок, чтобы я мог оценить его чувство юмора. Пауза. — Но в полночь жду у себя!

Я поймал такси, и только мы вырулили на шоссе, как нам на хвост села полицейская машина. Излишней доверчивостью Аои не страдал, а что я за фрукт, ему еще предстояло выяснить. В запасе оставалось несколько минут, и чтобы сделать себе передышку, я попросил таксиста остановиться у кофейни. Перед закрытием в ней газетчика почти не встретишь, одни сотрудники типографии в рабочей униформе. Увидев на пороге меня, Сэги облегченно вздохнул. Ради одного этого вздоха можно было заглянуть к нему. Как никогда, сейчас я нуждался в поддержке, хотя бы в безмолвной. Но, пододвинув ко мне чашку кофе, Сэги не ограничился бессловесным дружеским участием, а дал мне возможность в достаточной мере убедиться: во–первых, что в трудную минуту он на моей стороне, во–вторых, в сообразительности ему не откажешь.

— Ваш разговор очень разволновал Тадзима. После вашего ухода он не находил себе места. Сказал мне, что если я что-нибудь слышал, не смел болтать… мол, затронута честь мундира. А сам после этого разговаривал по телефону целых полчаса. Кому он докладывал о вашей беседе, не знаю. Только не в редакцию. Пришел курьер и жаловался ему, что до него не могут дозвониться сюда… Может быть, все это не моего ума дело, но… Пейте кофе?

В редакции меня ждал военный совет, состоящий из главного редактора, завотделом и Тадзима. Я ждал разноса или чего-нибудь похлеще. Но мне было предложено рассказать в подробностях все, о чем уже знал от меня Тадзима и в чем недавно я исповедовался перед Аои. Мне показалось благоразумным держаться одного текста и не расцвечивать его дополнительными деталями. Затем слово взял завотделом. Роли распределены, речи — тоже. Он ввел меня в курс, что в полиции Синагава прошло совещание и дано заявление для прессы. Прежде всего обращено внимание на то, что убийство в отеле никоим образом нельзя связывать с делом разносчика суси (мне стоило немалых усилий выслушать такое без возражения); далее… полиция признала, что человек, выдавший себя за Хэда Итиро, может быть полезен следствию, но к убийству непричастен (неплохо же они меня загоняли в угол!)…