Инна Тронина - Непреклонные

— Да ты что?! — обомлела Мила. — Тебя посылали даже тогда?..

— У нас такое правило в агентстве — себя не жалеть. И деньги нам платят не только за красивые глаза.

Я не очень ручаюсь за Октябрину, тем более что они с Денисом сейчас болели ветрянкой. Кажется, начали выздоравливать, но моя дочь оставалась слабенькой и плаксивой.

— Если Отка спит, будить не станем. И очень прошу тебя каждый день звонить.

— О чём речь! — дрожащими губами произнесла Мила.

Мы думали, что дети спят, но это было не так. Раскрашенные зелёнкой, они лежали в своих постелях и рассуждали на тему; «Есть ли самолюбие у кошек?» Возможно, потому, что я навязала Миле ещё и нашу персиянку Клариссу, которая сейчас сдала в ногах у моей дочери.

А вот столько времени придётся пробыть на Урале, чем всё это закончится, не смогла бы сказать и самая лучшая гадалка. Возможно, Октябрина успеет поправиться, и тогда Мила будет её забирать из пансиона на выходные, как это всегда делала я.

Я окончательно проснулась, услышав, что самолёт пошёл на посадку, и моментально пристегнула ремни. Лоб сильно ломило, уши заложило. И я всё то время, что лайнер кружил над аэропортом «Кольцово», глотала слюну. Утешало только то, что ветрянкой я переболела в детстве, а жара у меня пока не было. Собственно о деле Кулдошиной я даже не вспоминала, потому что до беседы с Юрием Ивановичем какие-то догадки строить рано.

За иллюминатором всё было белое; на крыле горело заходящее солнце. Пока шасси не коснулось бетонки, я, закрыв глаза, растирала лоб и виски вьетнамским бальзамом. Два моих соседа, похоже, не переносили этого запаха, морщились, ёрзали, но молчали.

Перед тем, как выйти на трап, я натянула коричневую дублёнку-пропитку с капюшоном. Именно по ней и вязаной сумке меня должны были узнать ребята, посланные Кулдошиным на встречу в аэропорт. Мне же Мила пообещала, что Юрий Иванович направит автомобиль с начальником охраны и двумя сотрудниками, которые и будут стеречь мою персону всё время командировки.

Начальник охраны тоже будет в коричневой дублёнке, только типа «пилот». Сам он высокий, худощавый, темноволосый. Я особенно не переживала, зная, что вряд ли мы в аэропорту разойдёмся, и просто глубоко дышала особенным воздухом — сухим, сладковатым, морозным.

На несколько минут я забыла, зачем прилетела сюда, и бездумно шла за толстой тёткой в нутриевой длинной шубе и за её бородатым муженьком, который смело распахнул тулуп. От прилетевших шёл пар. Толпа двигалась к зданию аэровокзала в молочном облаке, а под ногами бриллиантами переливалась бетонка. Автобус за нами не прислали — лайнер стоял достаточно близко от здания.

В небе мерцали звёзды, и из-за леса медленно поднималась громадная полупрозрачная краюшка Луны. Всё происходящее казалось мне красивым сном, который хотелось смотреть и смотреть. Я переставляли ноги в неудобных, но дорогих сапожках, и не слышала собственных шагов. Не ощущала и веса тела; плыла, смаргивая иней с ресниц, и дремала. А вокруг звучал окающий, то быстрый, то протяжный говор. Пахло табаком, чесноком и копчёным салом. Наверное, мои попутчики закусывали в полёте, чтобы скрасить дорогу. А вот Милины пирожки так и остались нетронутыми.

Следом за другими прибывшими я вошла в светлый просторный зал и очнулась. Сразу же вспомнила, что прибыла в чужой город, и намерения мои неясны, а перспективы туманны. Если меня сейчас не встретят, ближайшим рейсом нужно вернуться в Москву.

Те, кто прилетел, переобнимались и перецеловались с встречающими, а после все вместе отправились получать багаж. Я осталась посередине зала одна, и тут ко мне вразвалочку направились три человека.

На том, что шёл впереди, действительно был итальянский дублёный «пилот», и волосы его оказались тёмными. Сопровождал его дядька лет сорока с внешностью киношного резидента разведки, в длинном финском утеплённом плаще. Ещё один, в чёрной кожаной куртке на синтепоне, выглядел заурядным «братком».

— Здравствуйте! Вы — Оксана Валерьевна Бабенко? — приветливо произнёс парень в «пилоте» и улыбнулся великолепными вставными зубами.

Походя я удивилась, что начальник охраны Кулдошина слишком многим пожертвовал ради возможности продемонстрировать голливудские прелести. Впрочем, он мог потерять все зубы и при выполнении служебных обязанностей.

— Да, это я.

У меня вырвался вздох облегчения. Но, в то же время, я пожалела о потерянной возможности немедленно вернуться домой.

— Меня зовут Павел Николаевич Шестаков, представился парень в «пилоте».

Я вздрогнула, ещё не до конца осознав услышанное. Павел Шестаков, о котором говорила мне Мила Оленникова? Или другой, двойной тёзка?

— Это — Борис Владиславович Петровский, наш консультант. — Шестаков указал на «резидента». — Ну и Алексей Жамнов, охранник. Между прочим, прошёл Чечню, так что можете ему доверять.

— Никогда бы не подумал, что увижу такую красивую женщину! Прямо-таки Синди Кроуфорд! Вот это сюрприз! — сделал мне комплимент Петровский. При этом я чувствовала, что действительно понравилась ему.

— А кого вы ожидали увидеть, Борис Владиславович?

Я мимо скокетничала, показав зубки-жемчуга и ямочки на щеках.

— Бабу с яйцами, буркнул Жамнов. — И с кулаками-тыквами.

— Лёшик, помолчи, — попросил Шестаков. — Наверное, вы слышали обо мне от Людмилы Оленниковой? Вижу, что да. Так вот, это действительно я.

— Признаться, я удивлена.

Мы, не сговариваясь, направились за багажом. Судя по всему, охранники Кулдошина понимали мои желания без слов. И всё то время, что пришлось ждать багаж, я приходила в себя. Появление на сцене бывшего жениха Милы добавило ситуации таинственности и пикантности. Впрочем, и занимательности тоже.

Через двадцать минут Жамнов легко, как пушинку, поднял мой чемодан и понёс его к выходу на автостоянку. Привычная суета аэровокзала успокаивала меня, настраивала на рабочий лад. И только то обстоятельство, что рядом со мной шёл Павел Шестаков, заставляло сердце биться чаще. Почему же Мила не предупредила меня об этом? Неужели сама не знала? Ездила к тёте так часто и ни разу не встретилась с Павлом?

— Вот наш «Форд-эксплорер»!

Шестаков кивнул на блестящий джип цвета «синий металлик» с тонированными стёклами. Судя по всему, Жамнов использовался ещё и в качестве шофёра, потому что сразу же бросился открывать дверцы, пристраивать мой чемодан в багажник и заниматься другими делами, необходимыми в данной ситуации.

Я сразу заметила, что водительское и переднее пассажирское сидения отделены от остального салона прозрачной стенкой из оргстекла. Судя по всему, у Шестакова есть ко мне разговор тет-а-тет. Если я права, то Петровский должен сесть рядом с Жамновым. Так оно и случилось — видимо, встречающие обо всём договорились заранее.