Инна Тронина - Непреклонные

— Когда она была беременна? — уточнила я.

— Да, тогда Юрка не успел среагировать, и нападавший скрылся на поджидавшем его автомобиле. Милиция дело не возбудила, потому что нож скользнул по ремню с пряжкой, и рана оказалась неглубокой. Потом, когда Мишке было четыре месяца, киллер на лестнице тётю подкараулил. Начал стрелять, но всё время выходила осечка. Юра тётю в квартиру втолкнул, а сам начал преследовать киллера. Тот опять убежал, и дело не возбудили. По городу пошли слухи, что в Наташку Пермякову уже и пистолеты не стреляют. Это была её фамилия по первому мужу.

— А девичья? — поинтересовалась я.

— А девичья — Шатуро, как у мамы. Старушки специально приходили глянуть на неё, потрогать руками. Вот ведь чудо — ножи не режут, пули не берут! Крестились на неё, как на икону, просили заступиться. Потом столько попыток предпринималось свести с ней счёты, и всё мимо! Мама так боялась, что сестру всё-таки убьют! Вся Россия платит бандитам, а эта баня не платит. Разве можно стерпеть? Кока своё гнёт: «Я за правое дело стою, и вы вставайте!» Дальше в неё выстрелили довольно удачно. Пришлось делать несколько операций. Думали, что, наконец, уймётся. Ан нет, ещё злее вышла из больницы. Юра с тех пор совершенно милиции не доверяет. Дело завели всё-таки, но тут же прекратили, вернее, заболтали. Налоговая, ОБЭП, прокуратура — все набросились на баню, вместо того, чтобы разобраться с бандюками.

Мила завязала платок на голове, перекинула длинный конец через плечо. Обняла сама себя за плечи, съёжившись от холода. Я встала с кресла, захлопнула форточку. Табачный дым уже выветрился, и в комнату ворвался неожиданно чистый ветер. Даже когда потеплело, и Милка перестала дрожать, всё равно дышалось легко и свободно, будто не на Пресне мы находились, а в деревне.

— А им с Юркой всё нипочём. Бассейны, сауны, дамский салон, шейпинг, тренажёрные залы… Никто не верил, что кокочка все деньги, вырученные от бани, в неё же и вкладывает. Да, две машины они купили, приоделись. Жили в той же пятикомнатной квартире, а потом Юра в кредит построил дом неподалёку от города. Ну, и изба деда Лазутки… Мой Денис оттуда не выводился. Мама боялась, что он может под раздачу попасть, когда совершится очередное нападение. Нет, всё было нормально. Кончилось тем, что тётю пообещали сгноить на зоне, потому что статья для неё всегда найдётся. Пробовали похищать детей, но попытки одна за другой провалились. И вот… Юра даже понять не может, как всё случилось. Вроде, проверки прекратились, и Бандиты присмирели. По крайней мере, поняли, что на сегодняшний день они проиграли Непреклонной. Так тётю в городе прозвали. Сколько раз ей в открытую назначали дату смерти, но ни одна из них не совпала в той, настоящей. Как обычно, свою пулю не слышишь. И в тот четверг тётя была спокойная, весёлая, строила планы на будущее. Даже собиралась делать омоложение. Уж Юрка-то знал про все тётины проблемы, но в то время их просто не было!

— Значит, к убийству могут быть причастны местные авторитеты, — подвела я промежуточный итог. — А ещё кто, не знаешь?

— Азербайджанцы, таджики, цыгане её просто ненавидели. Вкратце дело обстояло так. Русские бабы не пожелали мыться в бане вместе с перечисленными гражданками и ещё приезжими торговками — из Китая, Вьетнама. Якобы те вшей трясут и грязные трусы стирают в тазиках. Кокочка была всецело на стороне местных, потому и оставила в своей бане для помывки гостей всего один день в неделю. За это ей угрожали расправой прямо в лицо, в местной прессе называли фашисткой. Тётя отвечала, что не хочет драк в своей бане, потому и развела противоборствующие стороны. Она гордилась тем, что оказалась на переднем крае борьбы за возрождение страны. А в тот, роковой день, Юрий задержался в комплексе. Хотел посмотреть, как работают строители в бассейне, и тётя поехала домой одна. Охранника отпустила со двора, до квартиры с ним не пошла. Наверное, надеялась на удачу, верила в свою неуязвимость. Юрий сказал, что около восьми ему в баню позвонил пасынок Никифор. Сказал, что тело нашли в лифте, и всё кончено. Рана нанесена вроде бы топором, по затылку. Соседей опрашивали, но никто ничего не заметил. У всех врагов тёти алиби. Конечно, каждого «братка» не проверишь, но прямых доказательств причастности нет. Юрка боится не с того спросить, но милиция сто лет искать будет. А он хочет прямо сейчас знать! Я боюсь за него, честное слово. Может дров наломать, если за дело возьмётся. — Мила с трудом поднялась, вздохнула. — Прости меня, Оксана, и спасибо тебе за всё. Я не должна была распускаться.

— Перестань. — Я тоже встала. — Попробуем что-то сообразить. Плохо, когда нет подозреваемых, но когда их так много, ещё хуже. Я вынуждена буду сдать преступника, если найду его, официальным властям. Твой Юрий пусть не надеется, что я допущу внесудебную расправу. Ты его предупреди сразу. Никому кишки выпускать просто так не позволю. Я их любовь уважаю, но существует закон. И я, как юрист, должна руководствоваться его положениями. А после этого пусть Кулдошин сам решает, обращаться ко мне или нет.

— Передам обязательно, — с готовностью кивнула Мила. — Но у него выхода-то нет. Сразу скажу, что после похорон еле его удержала, буквально повисла на плечах. Он собирался со своими ребятами «чёрных» мочить по всему городу. Тогда я и пообещала… Извини, но пришлось сказать, что ты станешь на него работать. Надо же разобраться — вдруг не они?..

— Да и небезопасно «чёрных»-то трогать, — согласилась я. — Они за своего полгорода разнесут, особенно если действительно не причастны.

— Юрка это знает, и поэтому большой войны не хочет. Он примет все твои условия ради того, чтобы не залить город кровью, наступит себе на горло. Тебе просил передать, чтобы о деньгах не беспокоилась. Кулдошин всё устроит по высшему разряду, обеспечит тебе охрану. Сделает всё, что потребуется…

Мила пошла к двери, и я поплелась следом, понимая, что ввязываюсь в тёмную историю с неясными перспективами. Но надо было думать раньше и не давать Милке обещаний. Теперь же нужно платить по векселям, потому что бедняге и так тошно.

Я-то знаю, каково остаться одной с ребёнком на руках, да ещё когда на шее висит ничего не понимающая семья. Надо будет всё это объяснить Озирскому. Скорее всего, он войдёт в положение, только попросит всё оформить официально.

Мила остановилась у вешалки и прошептала, боясь разбудить спящую за дверью Октябрину:

— А как по всем правилам заказать официальное расследование?

— Послать факсом запрос на имя директора агентства, гарантировать оплату. Вот, держи. — Я достала из визитницы карточку, протянула Миле. — Здесь все номера. Нужно только подтвердить письменно своё желание обратиться к нам и заявить о наличии у заказчика нужной суммы. И всё, собственно. Если возникнут проблемы, пусть Юрий мне позвонит — обсудим. Ну, а если передумает, тоже дай мне знать, ладно?