Инна Тронина - Миллениум

Неужели что-то произошло с девочкой? Или с родителями, оставшимися в Москве? После гибели мужа Лиза по-настоящему не расслаблялась и постоянно ждала очередного гадкого подвоха от судьбы.

Лиза запахнула покрепче лёгкую лиловую куртку, капюшон которой был отделан песцом, выкрашенным в тот же цвет. Открыла рот, чтобы поторопить водителя, но потом решила, что паника неуместна. Может быть, она просто устала. Что-то происходит с погодой, которая всегда не лучшим образом влияла на самочувствие. А этой весной в Питере шторм идёт за штормом. Но и в Москве, как сообщали родные, положение немногим лучше. Мама говорила что-то о необычайной солнечной активности, о високосном годе, да ещё с тремя нулями на конце — такие вехи в истории человечества не могут не запомнится. И, как правило, происходят разные катастрофы.

Лизе оказалось достаточно и одного несчастья, и потому она каждое утро просыпалась в смутном ожидании чего-то неприятного, но пока проносило. Обожаемая доченька росла, уже узнавала маму, весело гулила, играла своими ручками и ножками, вполне прилично держала головку.

Лиза заваливала Хелену игрушками, каждую неделю показывала врачу, который специально приезжал из Москвы, и по нескольку раз в ночь вставала к девочке, даже если та не плакала. Часами Лиза сидела в детской, откинув муслиновый полог роскошной кроватки-качалки, и смотрела на щекастого младенца. Она обливалась счастливыми слезами и представляла себе Хелену взрослой. Забывая о том, что ребёнок неродной, старалась вообразить, на кого из семьи он будет похож.

А потом всё вспоминала и начинала беспокоиться — а что если мать сумеет разыскать их и предъявит права на крошку? Иннокентий сказал, что с отцом ребёнка удалось всё уладить, но нужно опасаться совершенно остервеневшей мамаши. Та, ранее продав дитя за доллары, теперь рыщет по всей Москве, надеясь вернуть Хелену. И, если обнаружит ребёнка, тут же заявит, что его похитили, и доказать сам факт продажи будет очень трудно. Договорённости документально не оформлялись и подписями-печатями не скреплялись.

Поэтому Лизе нужно затаиться под Питером. И ждать, пока Лукин договорится с очень осведомлённым ментом, от которого многое зависит. Деваться менту некуда. Выбор у него будет невелик — как взять деньги и уйти с их пути, или замолчать навсегда. Получив такого союзника, Иннокентий сможет легко блокировать любые попытки «биологической матери» покачать права.

К тому же три недели назад вместе с двумя охранниками была арестована Дарья Дмитриева, осуществляющая сопровождение «кошёлок» к месту родов. Лёва Мерейно сильно переживал из-за неопределённого положения сестры, которая чересчур много о них знала. И для того, чтобы показания Дарьи были нейтрализованы на дальних подступах, Иннокентию позарез требовался контакт с офицером милиции, работавшим в МУРе; тот с Нового года вёл дело о похищении Хелены. Иннокентий уверял Лизу в том, что все менты продажны, тем более, если вторым вариантом числится «чик-чик». А потому уже в конце апреля, а, может, и в середине она сможет вздохнуть свободно…

«Мерседес» цвета форели бесшумно подъехал к массивным воротам. Водитель несколько раз нажал на клаксон, давая знать охраннику о прибытии хозяйки. Послышалось тихое жужжание, почти нее различимое из-за шума сосен и елей. Толстые, высокие, окованные железом створки поползли внутрь двора, и лимузин вкатился на территорию, арендованную Лизой вместе с типовым коттеджем из красного кирпича.

Через лобовое стекло она увидела, что в детской горит свет, и облегчённо вздохнула. Значит, пока всё, как обычно. Вопли чаек над заливом выматывали душу, и хотелось поскорее отделаться от водителя, от охранника, даже от няни Майи Андреевны; а потом остаться с Хеленой и покормить её.

Няня, конечно, уже приготовила импортную, разрисованную цветочками, бутылку со специальной соской и вмонтированным градусником. Ещё немного, и все тревоги останутся позади. Лиза Лосс вновь станет только матерью и забудет печали.

— Алексей, вы до утра свободны, — быстро сказала Лиза, выбрасывая длинную ногу и машины на плитки садовой дорожки. — Если будете нужны, позвоню сама.

— Понял.

Водитель, спешно нанятый молодой парень из местных, никогда лишних вопросов не задавал. Он увёл машину в гараж, где предполагал повозиться ещё часа два, потому что никогда не оставлял вверенный ему «Мерседес» грязным снаружи и не прососанным изнутри. Случалось так, что Алексей устранял мелкие поломки, и тогда требовалось ночевать в помещении охраны, но эти тонкости Лизу уже не беспокоили.

Едва ответив на приветствие охранника, который по совместительству прибирал участок около дома, Лиза бросилась к крыльцу, легко взбежала по ступеням и достала ключи на серебряном брелоке. Отперев два замка, потянула на себя кованую ручку, выполненную в старинном стиле. Шагнула через порог, чутко прислушиваясь. Как там Хеленка? Из-за того, что кормила ребёнка только она сама, Лизе казалось, что молоко течёт из её грудей, и маму девочке никто не заменит.

На стенах коридора горели светильники-полусферы из матового стекла, отделанные карельской берёзой. В каждой комнате на столике или тумбочке стояла галогеновые лампы из металла под золото. Коттедж изнутри напоминал дорогой отель, но не уютный дом. Лиза, не дожидаясь, когда Майя Андреевна выйдет из детской и спустится с лестницы, сама скинула куртку, переобулась около встроенного шкафа и бросилась в ванную. Подойти к ребёнку, не помывшись, Лиза не могла.

Она уже вытирала руки, когда услышала шаги няньки и сонное попискивание Хелены. Наверное, девочка ещё не проголодалась, как следует.

— Вы уже приехали, Елизавета Юрьевна? — Нянька, прижимая к себе завёрнутого в пелёнки и одеяльце ребёнка, прислушалась. В ванной плескалась вода, и там могла быть только хозяйка. — Сегодня пораньше…

— Нет, в самый раз! — Лиза, не пряча улыбки, вышла из-за белоснежной двери и тут же взяла младенца у толстой суровой старухи. — Ну как, всё в порядке? Девочка здорова?

— Не волнуйтесь, мы молодцом сегодня были! С тех пор, как мама уехала, поспали, поиграли, а теперь кушать хотим… — Нянька и не подозревала, что у молодой привлекательной хозяйки дочка приёмная. — Как вы и просили, я ей развела «Нан». Завтра попрошу Лёшу отвезти меня в город и закуплю «Бэби-милк»…

— Обязательно!

Лиза любовалась глазами девочки — они были необыкновенного цвета, светло-коричневого с еле заметным красноватым отливом, и больше время напоминали крепко заваренный чай. И вообще, Хелена обещала в дальнейшем превратиться в прелестную куколку, которой пойдут любые, даже самые эксклюзивные наряды. Мысленно Лиза делала приёмную дочь дорогой фотомоделью, перед которой падает ниц весь мир. И надо-то подождать всего четырнадцать-пятнадцать лет!