Инна Тронина - Отторжение

— Значит, знакомство с братом ей пришлось бы начинать с чистого листа? — Я налил себе вторую чашечку кофе. — Никаких слов, тайн, знаков, воспоминаний у них нет?

— Да у неё, думаю, и с родителями ничего такого не было! — махнул рукой Прохор. — Те её только кормили и одевали. В семейные дела Дайана принципиально не вмешивалась. Она вообще не от мира сего. Согласна тут же раздеться за «дозу».

Я опять вспомнил лицо Дайаны на фотографии. Девка красивая, но кожа уже с тухлой зеленцой. Волосы, наверное, были густые, кудрявые. Но теперь они осеклись и поредели. Чтобы Оксану Бабенко довести до такой кондиции, её нужно долго морить голодом и не выпускать на улицу. И как быть с трёхмесячным ребёнком? Девочка ведь на естественном вскармливании. Но даже это не главное. Самое ужасное — оставить её сиротой.

А куда девать сестру и братьев? Они ведь одни жить не смогут. Если, не дай Бог, дело плохо кончится, придётся Андрею заботиться об этом семействе ещё очень долго. Я бы на его месте тысячу раз подумал, стоит ли влезать в эту авантюру…

— Да, Андрей, — вспомнил Прохор. — Ты говорил, что у твоей кандидатки есть ребёнок. Она замужем?

— Нет. Это был обычный служебный роман — без всяких обязательств, — спокойно ответил Озирский.

— С кем младенец останется? — встревожился Прохор. — Там ведь, как понял, и взрослых-то больше нет…

— Не твоя забота! — отрезал Озирский. — А мы все на что? Не тебе рассказывать, что такое боевое братство.

— Ты ей только объясни, как всё серьёзно, — попросил Гай. — А то решит, что от неё какой-то пустяк требуется.

— Да и сам с ней не раз встретишься. Получишь возможность оценить, годится ли. А если с Оксаной не выйдет, я другую девицу подберу. Раз обещал — исполню. Но, чует моё сердце, что это будет всё-таки моя бывшая секретарша. Она давно хотела попасть на оперативную работу. Сейчас занята наружным наблюдением за «клиентами» агентства. При встречах постоянно просит «настоящее дело». Обижается, что я ей не доверяю полностью.

— Похоже, что она — человек интересный, отличие от Дайаны, — решил Прохор.

— Да уж! Загадочна, как текучая вода, как лесное болото. Никогда не поймёшь, о чём она думает, чем дышит. Оксана — слишком молодая мать. Как правило, в этом возрасте с ребёнком играют, как с куклой. Настоящие, глубокие чувства приходят позже. Короче, дай мне три дня на это дело. Потом я уеду в Питер — там полный завал. Клиент прёт, а работать некому. Нам ведь нельзя бесконтрольно расширять штат. Тридцать человек — и баста. Да, ещё немаловажный штрих… У Дайаны Косаревой такой тембр голоса?

— Меццо-сопрано. Говорит с заметной хрипотцой. Кстати, неплохо поёт под гитару — когда не торчит.

Прохор теперь собирал кофейную посуду. Он уже тогда предложил развезти нас по адресам на служебном автомобиле.

— И это совпадает, — обрадовался Андрей. — Кстати, Ксюха и под гитару поёт, и классику может исполнить.

— Дайана и сама песни пишет. Пусть Оксана выучит несколько, чтобы убедительнее выглядеть, — решил Гай.

— Неплохо бы девчонок познакомить, — предложил Озирский. — Живой контакт никогда не помешает. Получается, Дайане наплевать, что под её брата копают гебисты?

— Ей на всё наплевать, кроме наркоты, — проворчал Гай.

— Уж ты-то, Андрей, должен помнить, как сам таким был. — Я тоже закончил трапезу.

— Помню, Севыч. — Озирский ничуть не обиделся. — Такое не забывается. Так что, Прохор, будем на связи. Кстати, откуда у твоей жены такое странное имя?

— Её мать назвала в честь героини Лидии Сейфуллиной. Она тогда была учительницей литературы в школе.

— Ясно. — Озирский вышел в переднюю. — А ты когда у Дайаны будешь?

— Завтра утром. Проблем с ней немеряно. Её не только от наркомании, но и от других всяких хворей надо лечить. А нет ни денег, ни времени. Ведь девчонка уже и вешалась, и вены резала. Тяжёлый случай, а деваться некуда.

— Покажи ей вот это. — Андрей развернул носовой платок. Там блеснуло что-то голубое. — Такими стразами украшают женские джемперы и жакеты, а также — вечерние платья. Интересно, откуда у него эта штучка? Скорее всего, это вещественное доказательство.

— Давай, покажу. Думаешь, Дайана может что-то знать об этом?

— Чем чёрт не шутит! Нашли эту штуковину около трупа парня, которого я знаю как злостного наркомана. Дайана говорит, что её приятеля порезали в Питере. И у этого — тринадцать ударов ножом. Вот я и хочу узнать, не связаны ли эти события. Может быть, она вспомнит, кто из знакомых девиц носил такие. Конечно, если это окажется именно тот парень.

— Антон Аверин — я запомнил. — Гай спрятал вещдок в сейф. — А пока ты агитируешь Оксану, я успею на недельку слетать к отцу. Теперь же все — выездные; даже сотрудники ФСК.

— Да, совсем забыл спросить… — вскинулся Андрей. — Срослось у вас с родителем? Или как у меня — ни Богу свечка, ни чёрту кочерга?

— Мы же ещё лично не виделись. Но вмешались обстоятельства. Недавно скончался его единственный законный сын. Именно он больше всего пострадал от последствий атомной бомбардировки. Детей у сына не было. Таким образом, я остался единственным наследником Хироси Эндо. Конечно, нужно пройти экспертизу. Потом решать вопрос через суд. Но главное — не возможность что-то получить. Всеволод, ты мои проблемы знаешь…

Гай смотрел на меня в упор, словно просил как-то подтвердить свои слова.

— Всю жизнь я мечтал иметь отца, чтобы не считаться подзаборником. И в тридцать семь лет это желание по-прежнему со мной. Я ненавижу выражение «незаконный ребёнок». Говорю на французский манер — «натуральный». Хироси Эндо сказал, что обязательно пройдёт тесты. А раздумает — так и не надо. Важно, что я его увижу. Может быть, мы вместе сфотографируемся. И дети узнают своего деда — чем плохо?

— Очень даже хорошо, — расплылся в улыбке Озирский. — Да и наследство тебе не помешает. Семья большая, потребляет много. Кстати, насчёт той штучки, что нужно Косаревой показать. Я рассматривал её в лупу, и увидел волокна шерсти. Похоже, что раньше это стёклышко украшало кофту или джемпер, а потом было оторвано. Если тот убитый — Антон Аверин, пусть девчонка расскажет всё, что знает. До самых мельчайших подробностей. Ради этих показаний я и «коку» достал бы. Всё равно нюхать будет — с нами или без нас. А так хоть польза.

— «Коку» лучше не надо, — предупредил Гай. — Поймают — греха не оберёшься. Ну, всё, не буду тебя больше задерживать. Скоро придёт машина, подождите минут двадцать. Значит, очередное дело в Москве кончаете?

Озирский кивнул, по обыкновению выпятив губу.

— Представляете, ребята, что они придумали? В ветвях каштана подвесили взрывное устройство. И всех троих конкурентов — насмерть. Оставшиеся в живых после того барбекю обратились к нам в агентство. Теперь уже кончаем их разрабатывать. На днях наступит развязка. Оксана как раз по этому делу и работает. Вот освободится — и поговорим. Девица она железная — уж ты мне поверь. Обожает ходить по краю. Предпочитает всё острое и горячее. Когда вернёшься из Калифорнии, приступите к тренировкам. А я уже в Питер уеду…