Инна Тронина - Отторжение

Нина позвонила своему рыцарю, который как раз гулял на дне рождения Льва Бернардовича. Но любимый не согласился прервать веселье, приехать и утешить, хотя в Крым ездил на Нинины деньги. Сам тогда сидел без работы. Лунёва повесилась через сутки, и была похоронена в одной могиле с Глебом. Ей было всего двадцать восемь лет.

А о той, что в колумбарии, я ничего не знаю. Слышала, что звали её Ольгой. Эта, кажется, попала под электричку на даче. А, может, нарочно бросилась — не знаю. Естественно, случилось всё после того, как любимый растворился в утреннем тумане.

Это только погибшие, а сколько морально искалеченных? Тут до утра придётся вспоминать. А о скольких жертвах любви я ещё не знаю? Кажется, прежняя секретарша, Оксана Бабенко, неравно к Сашке дышит. Как бы с ней плохо не кончилось…

— Инка, у тебя всё?

Андрей журился от яркого солнца. Бриллиантовые капли переливались на стёклах, на рамах, разбивались о подоконник.

— Нет, не всё. Я ещё об одном тебя попросить хочу…

— Насчёт Сашка? — догадался Озирский.

— Именно. Не мог бы ты его куда-нибудь услать, да подальше? Как в той квартире покоя не было, так и в этой нет. А я отдохнуть хочу. Не железная ведь.

— У вас уже серьёзные конфликты начались? — удивился Андрей. — И что думаешь делать?

— Разведусь, наверное. — Я действительно так и решила.

— Вот те на! — Андрей откупорил бутылку «Тархуна», разлил по бокалам. — Ты сгоряча-то не руби. А вот отдохнуть друг от друга вам нужно. Заодно и чувства проверите. Это ты верно придумала — отправить его в командировку. Может, потом и помиритесь. Не для того мы с Фрэнс вас женили, чтобы через месяц брак распался. Что тебя ещё, кроме старух, в нём не устраивает?

— Да как тебе сказать? Многое. Не хочется влезать в интим, но придётся. У нас с ним разные представления о том, как нужно вести себя дома…

— Интересно! — Рука Озирского дёрнулась, и «Тархун» плеснул на маленький круглый столик. — Вот уж этого я от друга не ждал. Ведь, кажется, вышколен отменно. За этим Лев Бернардович покойный очень строго следил.

— Видел бы Лев Бернардович, как его Алик голышом по квартире разгуливает! — Я уже не могла говорить спокойно. — Такого не было даже на Тихорецком. Николай хотя бы трусы надевал…

— Ничего не понимаю? Неужели Сашок на такое способен? Это когда и где случилось? — Озирский, кажется, даже забыл про гаишников.

— На кухне. Утром, после брачной ночи, — сгорая от стыда, призналась я. — Решил, видимо, что теперь я скотина.

— Ну-у, Инка, ты больно строга! После брачной ночи чего не бывает! — рассмеялся Андрей. — Вы ведь вдвоём находились в квартире?

— Значит, ты считаешь это нормой? — окрысилась я. — И сам бы мог так пойти?

— И рад бы, да слишком сложно. Выйдешь в коридор, а там Женька фуэте крутит, или Лёлька на роликах носится. Да ещё Изольда Кимовна несётся по своим делам…

— Как бы там ни было, но я не желаю такое видеть! После свадьбы Сашка даже смотреть на меня по-другому стал. Пришлось обварить ему яйца кипятком — чтобы в себя пришёл. А то явился — в костюме Адама и в полной готовности…

— Да ты что! — испугался Андрей. — Гляди — без ребёнка останешься.

— Ничего, на этом кобеле всё без следа заживает! — со злостью ответила я. — Ты поможешь от него хоть ненадолго избавиться?

— Вот ведь — ни тёщи нет, ни свекрови, а всё равно проблемы! — тяжело вздохнул Озирский. До приезда гаишников оставалось десять минут. — Куда бы его, одноглазого, отправить? В Москву его отпустишь?

— Да хоть на Чукотку! Думаю, что Сашка там нужен больше, чем здесь.

Я уже воображала свои свободные вечера, вдвоём с прекрасным персидским котёнком. Этот чёрный чертёнок то спал на моих газетах, то носился с мячиком по всей квартире. И спали мы с ним в одной постели, что очень не нравилось Сашке. Если у меня что-то болело, тёплый комочек прижимался к этому месту и избавлял от страданий.

— Значит, договорились. Пусть Сашок в Москве поживёт, с семьёй Бабенко. Не дело, что дети одни остались. Нужен кто-то взрослый, особенно на завершающем этапе. Они ведь там тоже задание выполняют.

— А Оксана разве не взрослая? — удивилась я.

— Девятнадцать лет — мало. К тому же, у неё ребёнок. Тяжело всё на себе тащить. Да и вообще, мужчина в доме нужен. При случае молодую семью изобразят, чтобы не вызывать подозрений. И защитить детей Сашка сможет — даже в нынешнем своём состоянии. Сколько он там пробудет, не знаю. Всё зависит от того, когда возьмём «клиентов»…

— Как я тебе благодарна! — С моего сердца словно свалился камень. — Хоть поживу по-человечески. А то с работы приедешь, и дома не расслабиться.

— Об одном предупреждаю, — Озирский понизил голос. — Сашок может спутаться с Ксюшей Бабенко. Как ты на это посмотришь? Я не буду виноват?

Андрей взял по списки кресла пиджак, надел его и застегнул на четыре пуговицы.

— По-моему, виноваты будут они. — Меня удивила странная постановка вопроса. — Всё равно свинья грязи найдёт.

— Значит, решено? Тогда я зову Светлану…

Он нажал кнопку. Вошла секретарша, которая постоянно носила на лице печать вдовьей скорби. Она убрала бокалы, вытерла фланелью столешницу, а потом вернулась с блокнотом. Озирский в пулемётном темпе продиктовал приказ, потому что гаишники, наверное, уже подъезжали к офису.

— Когда Сашка уедет? — с замиранием сердца спросила я. Светлана вышла, постукивая тонкими каблуками.

— Сегодня, во второй половине дня, отдам распоряжение. Светка билет ему закажет, курьер привезёт. Так что или завтра, или послезавтра попрощаешься с мужем… Что, Инка, довольна?

— Слов нет! — Я поспешно вскочила с вертящегося стула. — Прости, что время отняла.

— Рад был пообщаться. Мы же друзья. — Андрей ещё раз посмотрел кабинет.

Мне стало жарко и весело.

— Ты только Сашке не говори, что я об этом просила.

— Ещё чего! Он воспримет командировку как обычную служебную необходимость. Пойдёшь мимо Светки, скажи — пусть варит кофе «Нестле».

Когда я проходила через приёмную и передавала секретарю распоряжение шефа, на гостевых креслах ещё никого не было.

Я отправилась на берег Финского залива, выбрав достаточно сухую тропинку, сложенную из бетонных блоков. Надев солнечные очки, я расположилась на катушке с кабелем. Смотрела, как вспыхивают солнечные искры на слабеньких волнах — ветер совершенно стих. Вдыхая запах воды и тины, я наблюдала за жирными чайками. Они уже скользили по воде, предвещая хорошую погоду.

По правую руку от меня торчал недостроенный дом. За спиной шумел мотор легковушки — наверное, прибыли гаишники. Ласковое тепло разморило меня. Хотелось спать, спать, спать — целыми сутками. Никогда бы не подумала, что так близко от Лахты громоздятся новостройки Васильевского острова и Голодая. Почему-то именно здесь Питер казался очень маленьким.