Инна Тронина - Ночь с четверга на пятницу

И всё же ему удалось проснуться, увидеть за окном платформу «Колпино» и понять, что уже нужно собираться. Проверив, теперь уже наяву, целы ли «батарейки», Артур удовлетворённо улыбнулся и посмотрелся в зеркало. Он испугался сам себя, увидев как бы со стороны эту кривую усмешку на перепаханном морщинами потемневшем лице. А потом подумал, что придётся красить волосы, потому что в нынешнем виде он выглядит глубоким пенсионером.

Вагон полз вдоль пустынной платформы — встречающих сегодня было немного. Шёл дождь, потом повалил мокрый снег. Низкие тучи ползли над вокзалом, отбивая у людей охоту мокнуть и мёрзнуть. Те, кто всё-таки оказались здесь, жались под навесом, оттуда высматривая своих друзей и родных. Тураев же знал, что его никто не встретит. И славно, если никто, потому что встречать человека на вокзале можно с разными намерениями. И, уже шагая по блестящей, залитой лужами платформе, Тураев вспомнил, что сегодня вновь пятница.

Он спустился в метро, тихо радуясь и удивляясь тому, что снова находится среди людей. А потом подумал, что ли разу за прошедшие семнадцать дней подпольной жизни не спросил у отца и других родственников, куда же подевался его «Гелендваген». Питер, как всегда, напоминал Тураеву о тех, кого он уже никогда не сможет встретить. О друзьях и врагах, чьи тени, как в песне Городницкого, чудились ему на здешних гранитах.

Давно, ещё в двухтысячном, покончила с собой прекрасная студентка Валерия Леонова, ребёнка которой удалось отыскать лишь после её кончины. А в позапрошлом, две тысячи пятом году, ушла из жизни легендарная женщина-следователь Галина Семёновна Милявская, которая теперь могла бы здорово помочь. Ей было восемьдесят лет, и скончалась она в служебной машине, по дороге к очередному месту происшествия. Похоронили её с воинскими почестями, когда Артур ещё «топтал зону».

Здесь же, совсем неподалёку, на яхте в Финском заливе, он сам совершил то самое дело, которым поныне гордился. Что ж, теперь он прибыл в Питер снова с криминальными планами. Только рванёт его мина не на маленьком судёнышке среди бурного моря, а в пылающем камине на Рублёвке…

Он доехал до Финляндского вокзала, купил билет в Сосново, и через несколько минут опять шагал по мокрой платформе вдоль стоящего состава. По стёклам вагонов лупил усиливающийся с каждой минутой дождь. Представив, на что будут похожи его ноги в обычных ботинках, Артур поспешил подняться в тамбур. Там перекурил, потому на улице противной дождь и порывистый ветер мешали зажечь сигарету. Потом Тураев вспомнил, что отсюда совсем недавно уезжала в Хельсинки Сибилла, и тёплая волна словно омыла его заледеневшее сердце, увлажнила угрюмые глаза.

«Хвост» Артур проверял больше не привычке, понимая, что генералам он теперь не интересен. Ведь серьёзные люди чаще убивают для того, чтобы чего-то не допустить, а не с целью за что-то отомстить. Но они с Сибиллой оказались по-детски наивными и задумали дурацкую игру, приписав обычным пальчиковым батарейкам волшебные свойства. Даже если те взорвутся в огне, вряд ли убьют даже крысу. И ядовитые пары улетят в дымоход, не причинив генералам ни малейшего вреда. Ну, может, вырвет их, пронесёт, или что-то ещё в таком роде; и всё забудется. А Стефан точно останется без языка. И, возможно, в инвалидном кресле…

Электричка отошла от платформы, поехала по Питеру, то набирая, то сбавляя скорость. Дождь монотонно стучал у самого уха Тураева, словно вколачивал гвозди в его мозг. Он сделает всё так, как хочет Сибилла, чем бы это ни грозило. А потом всё расскажет Стефану и спросит, хочет ли тот по-прежнему называть его отцом, да ещё видеть законным мужем своей матери. Ведь Стефан, узнав о своём происхождении, может передумать. Решит, что уже достаточно пострадал из-за Артура, и теперь ему ничего не должен.

Народу в вагоне было мало. Каждого человека Артур мог рассмотреть в деталях, и никто не вызывал у него подозрений. В Сосново он прибыл через полтора часа после того, как поднялся из метро на Финбане. А потом сквозь мокрую метель отправился искать транспорт до Снегирёвки, заранее выкраивая на эту немалую сумму.

Возыхов дал Артуру адрес и подробное описание местности, где до сих пор скрывался Пашка Бушуев. Полинку отец забрал в Москву, потому что в школе забили тревогу и потребовали предъявить девочку. Поскольку, кроме учителей, дочерью никто не интересовался, Виктор смирился с неизбежным и позволил Полинке вернуться к прежней жизни. А вот Бушуеву он объявляться не советовал, потому что у «оборотней» могли быть к нему вопросы…

— В Снегирёвку? Не-е, не поеду! — прокашлял очередной мокрый водила, вытаскивая дрожащими руками папиросу из пачки. — Я в Питер возвращаюсь из Приозерска. Сам видишь, у меня товар, и погода хуже чёртовой матери… А тебе кто там нужен-то?

— Раз не поедешь, так зачем тебе? — проворчал Артур, отходя.

— Он не поедет, а я, может, поеду! — крикнул другой водила, чутко прислушивающийся к их разговору. — Через два часа направляюсь в пески, могу тебя прихватить. Но не раньше того — загрузиться ещё нужно. Так к кому в гости собрался?

— К Возыховым нужно. Знаешь таких?

Артур, отринув вполне уместные подозрения, решил всё-таки бороться с паранойей.

— Как же! Я им на той неделе цемент и кирпич возил. Они дом новый строят там же, в Снегирёвке. А теперь вот в Пески еду — к Завьяловым. У этих вилла целая… Из Питера привозят сюда мешки, а я забираю.

— Ладно, подожду.

У Артура не было выбора, потому что никакого другого транспорта в ближайшее время не предвиделось. Нужно было найти сухое место, и он решил благоразумно вернуться к билетным кассам. Там можно было скоротать два аса и, если получится, вздремнуть на лавке.

— Без меня не уедешь? — Тураеву не понравились плутоватые, бегающие глаза водилы. — Не хочешь брать, говори сразу!

— А что, башли-то на дороге не валяются! Не мне же тебя на микитках тащить — машина повезёт. Вон фургон мой, видишь, раскрашенный?

Водила указал пальцем себе за спину, где на парковке теснилось много мокрых автомобилей самого разнообразного обличья.

— Где дожидаться будешь? Если раньше справлюсь, приду, заберу тебя…

— На вокзале приткнусь. Куда ж меня ещё надолго пустят?

— Ну, добро. Меня Николаем звать. А тебя?

— Зови Артуром.

У Тураева не было желания придумывать себе другое имя. Он откровенно зевал и думал только о вокзальной скамейке, где можно будет хоть ненадолго отключиться.

Скользя подошвами по раскисшим от дождя сугробам, Тураев вернулся под крышу, в сухое и сравнительно тёплое помещение. Здесь всё было спокойно, серо и скучно. Тураев прилёг, закрыл глаза и тотчас же вздрогнул, увидев перед собой Сибиллу. Она, как всегда, спала на спине, в «королевской» позе; из-под её сомкнутых век по впалым щекам текли слёзы. Что-то похожее мерещилось и в «Стреле», из-за чего так и не удалось уснуть.