Инна Тронина - Ночь с четверга на пятницу

Но на сей раз сон одолел Тураева. Тот полетел куда-то вниз с деревянного лакированного сидения, и опять резко очнулся. Ему послышался знакомый голос — там, у билетных касс. Голос этот только что попросил билет до Кушелевки.

Артур вскочил, как ужаленный, вытянул шею, стараясь за спинами ещё нескольких пассажиров увидеть говорящего. Потом он радостно улыбнулся — все верно, это и есть Пашка Бушуев собственной персоной. А, значит, не нужно ехать в Снегирёвку и платить Николаю. Хотя водилу, конечно, жалко — он уже мысленно оприходовал халтуру.

— Паш! Паша, погоди, не спеши!

Тураев быстро нагнал парня, который сначала чуть не бросился наутёк, а после просиял до ушей.

— Здорово, майор! — Так, по старой памяти, называл Тураева Павел. — Ты откуда здесь?..

— Да вот тебя ищу! Ты загостился под Питером, не находишь? А нас ждут великие дела, так что давай-ка вместе с город вернёмся. Что за Кушелевка такая? Вроде, проезжал сегодня…

— Да это в городе, следующая остановка после Финбана. Хозяева просили на улице Карбышева квартиру постеречь — их родственники в отпуск уехали. Понимаю, что зажился у них, так ведь не по своей воле! И не даром хлеб жру — помогаю по хозяйству, на стройке. Давно бы вернулся, так Витька Возыхов за меня боится. Говорит, что всех тех людей перебили, к которым мы хотели наведаться. И друг мой, Егор Зимин, преставился. Любка Жестерова жива, но у неё провалы в памяти начались. Теперь ей нужно в Барнаул возвращаться — одна жить не может, то и дело сознание теряет. Здорово, что мы встретились — хоть новостями обменяемся! Честно говоря, майор, я больше всех за тебя боялся. Возыхов говорил, по всей Москве искали тебя, да никак не могли найти…

— Я тебе ещё такое расскажу, что ты вообще в осадок выпадешь! — Артур, взяв Бушуева под локоть, вывел его на платформу, где останавливались идущие в Петербург поезда. — Стефана Силинга помнишь?

— Ещё бы! — Бушуев встревоженно взглянул на Артура. — Что с ним?..

— Только благодаря ему я по земле хожу, Паша, — глухо ответил Тураев. — Видишь — шевелю ногами, руками, говорю с тобой. А он… Не знаю, сможет ли ходить, но говорить уже точно никогда не будет. Ему Князь Серебряный, ныне, кстати, уже покойный, приказал язык вырвать…

— Да ты что?! — Бушуев покачнулся и едва не упал с платформы на рельсы. Артур грубо дёрнул его за локоть. — Как это… язык? Почему?..

— За то, что молчал. Неделю молчал, понимаешь? Аргент первейший мясник был, его вся «братва» боялась. Так что Возыхов теперь — твой второй отец, раз увёз тебя у них из-под носа. Извини, я потом подробнее расскажу; сейчас сил нет. Но главное ты уже знаешь. Думаю, пока хватит, чтобы оценить ситуацию. Как я сказал, Аргента генералы загасили, чтобы стрелки на него перевести. А я хочу, чтобы они за свои подвиги сами ответили! Стефана-то бандюкам они передали — факт. А перед тем задержали, публично обвинив в убийстве, которого он не совершал. Собирались через него на меня и на досье выйти, но парень не раскололся. Досье сохранилось и уже пошло в работу. А Стефан выжил чудом. Его уже в мусорке везли, чтобы на свалке похоронить. Там, как в болоте — надёжно. Из земли и из реки достать можно, а оттуда — нет. Мы с тобой, Пашка, уже тем гордиться можем, что знали его…

Бушуев, похоже, уже вообще лишился дара речи. Когда к платформе подошла электричка, он явно не понял, что это такое, как нужно себя вести. Люди полезли в тамбур. Вместе с ними вошли и Артур с Павлом; и ещё долго тягостно молчали. Проследовав по проходу из конца в конец вагона, они нашли себе подходящее место — рядом, в дальнем углу.

Только после этого Бушуев разжал челюсти.

— Блин, просто в голову не влазит! Кто этот Князь Серебряный?

— Я тебе потом расскажу — сейчас у нас другие заботы. Как видишь, счёт имеется и у меня, и у тебя. И ещё у многих, которые будут нам благодарны. Обязательно будут, даже не зная всех деталей…

Дождь поутих, и даже бледное мартовское солнышко робко пробилось сквозь плотные пепельные облака. Поезд с грохотом мчался обратно к Питеру, и Тураев мысленно благодарил судьбу за так кстати случившуюся встречу с Павлом. Теперь бы вот ещё Модерниста найти… А то ведь он и уехать может, и опять сесть — с него станется.

— Так ты ко мне, что ли, ехал? — будто только сейчас догадался Павел — И мы с тобой так классно встретились? Похоже, неспроста.

— Да, это угодно Богу, — серьёзно сказал Артур. — Когда-то должен прийти конец благоденствию этих…

Артур задумался, подбирая приличное слово, но не подобрал. Впрочем, Бушуев всё понял и так.

— Теперь, когда досье ушло по указанным в нём адресам, мы с тобой вряд ли интересуем наших героев. Тем более что находимся мы в Питере, и оказался я тут совершенно неожиданно. Тебе пришлось скрываться полтора месяца, мне — семнадцать дней. Но даже этого я им никогда не прощу! И ещё тех, кого не вернёшь… И Стефан! Помни о нём всё время, Паша, а не только сегодня и завтра. Это могло бы случиться с тобой, если бы не Виктор Возыхов.

— Да… Да, конечно…

Бушуев следил за проносящимися мимо деревьями, кустами, столбами, домами. Солнце зажигало капли на ветвях и лужи на земле холодным белым золотом.

— Чем я могу помочь тебе, майор? Тогда-то ничего не успел сделать. Даже ребятам не рассказал, зачем собирал их в ресторане…

— Найдётся тебе дело, не волнуйся. Повезло, что квартира есть свободная… Та, что на Кушелевке. Хоть отдохнуть можно, а то двое суток нормально не спал. А ты поедешь на Петроградку. Не бойся, всё подробно расскажу — я тот район знаю. В доме на Лахтинской встретишься с преинтереснейшим типом — вором-рецидивистом по кличке Модернист. Он мне тоже обязан, как и ты. Помог я ему в надежде на лучшее.

Тураев выразительно посмотрел Бушуеву в глаза, и тот кивнул.

— А зачем он тебе? Я. конечно, встречусь, если сумею, но хочу узнать, с какой целью. Не горю желанием вписываться в криминал — и без него вся жизнь наперекосяк. Вот сестру похоронил, ту самую. Нужно с её домом в деревне что-то решать. И в Москве новую хату искать — с прежней мои вещи выкинуть хотели. Хорошо, ребята из автоцентра пока их себе забрали. Короче, майор, не хочу я больше сидеть. И бегать от ментов тоже не горю желанием. Можешь поручиться, что мы опять в дерьмо не вляпаемся? Тогда, не подумавши, надавал тебе гарантий, и вот чем дело кончилось…

— Не бойся! Ты только проверишь, на месте ли Модернист и хочет ли он со мной повидаться. А уж своим вопросы мы наедине перетрём. Я тебя так и так вон выставил бы, — жёстко, чувствуя, как в сердце закипает раздражение, сказал Артур.

Похоже, он здорово напугал Бушуева рассказом о Стефане, а ведь хотел разозлить.

— Но без этого тебе не будет покоя, Павел. Ведь не факт, что генералов накажут. Скорее, напротив, повысят в звании или поощрят как-то по-другому. Мы с тобой не можем ждать и пассивно надеяться на торжество справедливости. Если хочешь спокойно ходить и ездить по Москве, поработай в Питере. И знай, что без жертв нет борьбы — вопреки господствующим сейчас в народе настроениям.