Валерий Фурса - Десятая заповедь

— А ты что, хочешь в городе по воробьям стрелять? — разозлился на него Иво. — Хочешь сразу же, на корню, свою затею погубить и в тюрьму сесть? Еще и меня за собой потащишь?…

— Ну, не люблю я лес! Он меня пугает.

— Если ты такой пугливый, то плюнь на свою затею, и найди себе другую бабу для удовлетворения твоих потребностей.

Скребкову прислушаться бы к совету своего одноклубника. Но его недалекий разум настолько уже был омрачен идеей-фикс о недоступной женщине, что он даже не пытался задуматься над возможными последствиями воплощения этой идеи в жизнь. Его желания всегда были куда сильнее его самого. Так почему он должен уступать?

— Не хочу я другую! Мне именно эту наказать надо!

— Ну, тогда учись стрелять! И делай это там, где тебя никто не увидит. А иначе, заберу обрез, и помогать тебе больше не буду. Даже Гарик мне не указ будет!

Пришлось Скребкову учиться стрелять. А так как дело это не такое уж хитрое, то и научился довольно быстро. Всего каких-то полсотни патронов и испортил.

— Ну вот! А ты говорил, не умею… Не святые горшки обжигают! Ты у нас теперь просто как ворошиловский стрелок. В случае необходимости и по окнам кому-то пальнуть сможешь, и по машине…

— Не буду я по окнам стрелять! Мне бы только Гальку…

— Будешь, дорогой, будешь! Гарик прикажет, ты и выстрелишь. Не только тебе ведь клинобородые помогать должны. Пора уже и самому какую-то пользу Клубу приносить.

— А я, это… Я — мозговой центр!

— Ой, не смеши мои тапочки, Николя! Какой из тебя мозговой центр, если мозгов у тебя в голове не больше, чем у курицы? Ты у нас не больше, чем маленький помощничек нашего мозгового центра. Никакой пользы Клубу ты до сих пор не принес. Можешь считать, что я приказ Гарика выполняю, стрелковому делу тебя обучая.

У Николя после тех слов товарища внутри все так похолодело, что даже в дрожь бросило. Вполне возможно, что он и на этой стадии своей подготовки еще мог бы спрыгнуть и навсегда забыть о Галине. Ну, посчитали бы его трусом. Но ведь из Клуба не вытурили бы. Ведь знает он немало. И не убили бы. К чему им неприятности на ровном месте? Не помогали бы больше по службе продвигаться. Но и то — не беда. Ему и достигнутого уровня вполне хватило бы.

Но умопомрачение проходить никак не желало. Будто течение какой-то могучей реки, подхватило его то проклятое желание. Даже не желание, а, скорее, наваждение. Подхватило оно его, и властно повлекло за собой. И не было ни сил, ни возможностей опираться тому стремительному течению. Ни к берегу какому-то пристать, ни брода не найти…

Впрочем, меленькая душенка Николя уже давно была готова к любой подлости. Просто, раньше не было случая эту самую готовность проявить реально. Вот и подвернулся он, тот самый случай.

Начальник отдела вынужден был дать ход жалобе Погорельца. Ой, не хотелось ему выносить сор из собственной избы! Не хотелось. Но не вынеси своевременно, то и самого, того и гляди, вместе с тем сором вынесут. В желающих занять его место отбоя не будет. Да и начальник областного управления — человек новый. Со штатом районов еще не знаком. Ему и самого начальника отдела сменить, что за ухом почесать.

Так стоит ли полицай-Макар того, чтобы из-за него вот так страдать? Начальник даже сам не заметил, как мысленно стал называть подчиненного всенародным прозвищем. А знал ведь, знал, что его именно так называют. Знал, но для исправления ситуации ничего не делал. Показатели, видите ли, у него неплохие. А что все его показатели выеденного яйца не стоят, о том и не задумывался. Ведь и сам всю свою работу только к тем самым показателям и сводил. Но сверху от него другого и не требовали. Работаешь, или не работаешь, но бумаги должны быть исправными…

Чтобы хоть немного обелить себя лично, подполковник тоже соответственный рапорт на своего подчиненного написал. С категорическим требованием — уволить старшего лейтенанта Калитченко в связи с профессиональной непригодностью. Надеялся, что, вот таким образом, сумеет отвести бурю от себя лично. Что не зацепит она его. А в том, что буря таки грянет, даже не сомневался.

На хорошем счету были Степанчук и Погорелец в районе. Покушение на одного из них — это уже чрезвычайное происшествие. А попытка фальсификации материалов следствия с целью привлечения к уголовной ответственности одного из них, это вообще катастрофа. Никак тут без рапорта на имя начальника областного управления не обойдешься. Самому бы начальницкое кресло за собой сберечь. Потому, лучше малым, но чужим пожертвовать, чем свое собственное потерять. А козлы отпущения всегда и были, и будут. Так почему бы им, этим самым козлом, полицай-Макару не стать?…

На время служебного расследования старший лейтенант Калитченко от работы был отстранен. Ведь, оставь его при деле, то он еще не таких дров наломает. Да и закон не разрешает поручать какие-то дела милиционерам, в отношении деятельности которых ведется служебное расследование.

Новый начальник управления с расследованием не замешкался. Через три дня уже и комиссия в районный отдел прибыла. Серьезная комиссия. Во главе с начальником отдела внутренних расследований, полковником. Копать они начали серьезно. За все пятнадцать лет Макаровой службы его деятельность тщательно изучили. Полковник даже за голову взялся.

— За какие ж такие заслуги вы, Николай Гаврилович, столько лет государственные деньги на его зарплату зря тратили? — не удержался один их проверяющих.

— Так он же показатели все время обеспечивал…

— Показатели? — не удержался от откровенной иронии полковник. — За пятнадцать лет службы — два десятка бабок за торговлю на базаре незаконно оштрафовал? Кого-то за песок и гравий дважды заплатить заставил? И это — показатели? А он хотя бы одного вора за это время поймал? Или, может, где-то драчунов приструнил и к ответственности за ненадлежащее поведение привлек? Молчите! А вы не обращали внимания на одну интересную особенность его трудовой биографии? Оказывается, все его «показатели» только на летние месяцы припадают. Он что, у вас, в зимнюю спячку впадает? От октября и по март, включительно, он ни одного протокола не составил. И так — каждый год! А живет этот ваш офицер явно не на одну зарплату. Не зря, пожалуй, его полицай-Макаром назвали. На большее он и не тянет. Жалко только, что закон нам не позволяет зря выплаченную ему зарплату за все годы службы с него взыскать. А заодно — и с его непосредственного начальника…

— Короче говоря, — не удержался самый молодой из проверяющих, — не место вашему Калитченко в органах. А за то, что материалы следствия сфальсифицировать пытался, то и под суд пойдет. И нечего его защищать!

— Так я же, это самое, и сам рапорт на него написал. А все его следственные действия по последнему делу мы тщательно проверили. Вынуждены были.