Мойзес Наим - Два шпиона в Каракасе

Унизительное прозвище Шут накрепко пристало к Чавесу.

Правда, этот инцидент имел свои последствия. Уже несколько недель спустя испанской фирме, которая незадолго перед тем подписала очень выгодный контракт с правительством Венесуэлы на строительство нескольких кораблей, было отправлено официальное извещение о расторжении всех договоров. Тысячи рабочих были уволены.

– Сегодня вы сами определили мою политическую цель на будущее, и она совпадает с целью всей моей жизни: совершить революцию, которую никто и ничто не сможет остановить, – провозгласил президент с Народного балкона под радостные крики тысяч ликующих сограждан и взрывы петард. – Да здравствует Венесуэла! Да здравствует революция! Да здравствует социализм! Да здравствует народ! Да здравствует Боливар!

Это была не какая-нибудь дерьмовая победа вроде той, что год назад одержала оппозиция. Это был настоящий грандиозный триумф. Победило “да”, и на следующих президентских выборах Чавес сможет опять вернуться на свой пост. И на следующих тоже, и еще на следующих, если Господь даст ему вечную жизнь. И так во веки веков. При этом он не собирался захватывать власть силой. Ни в коем случае. Он готов выдержать новые сражения с другими кандидатами, претендующими, как и он, на президентское кресло, но он победит, обязательно победит. В этом Уго не сомневается.

Фидель Кастро, Маурисио Боско, министры, верные Чавесу военные, а также его родственники праздновали “великую победу”, а тем временем Эва Лопес, Моника Паркер, Элоиса Маркес, Антоньета Хирон, сам Пран и вся оппозиция наблюдали за этими торжествами, задыхаясь от бессилия и возмущения.

Анхель Монтес чувствовал себя так, словно завис над бездонной пропастью. Уго Чавес в своих честолюбивых планах явно утратил чувство меры. Вот его обещания:

– Мы достигнем высшего социального счастья, утвердим образцовую революционную демократию, построим образцовое социалистическое общество, станем руководствоваться принципами новой национальной геополитики. Венесуэла станет энергетической державой мирового уровня и лидером мировой геополитики, иначе говоря, она станет центром многополярного мира.

Одержав эту бесспорную личную победу, хотя она и преподносилась как победа общенациональная, Чавес в очередной раз почувствовал потребность в одиночестве. Уже поздней ночью он заперся в кабинете. Курил, пил кофе и с упоением перебирал в памяти свои достижения. Но вдруг ощущение счастья потускнело. Уго вспомнил дни, последовавшие за “дерьмовой победой” оппозиции, когда враждебные ему СМИ, “выполняя подлый маневр, подсказанный империалистами”, заговорили о том, что он признал свое поражение только потому, что на него надавили некоторые высокопоставленные военные. Он вспомнил разговор с генералом Мухикой в тот день, когда Мухика дал ему совет: лучше согласиться с мнением народа, чем победить мошенническим путем. Вспомнил и совет Фиделя Кастро: у него не должно быть соперников. Вспомнил пакет с компроматом на Мухику, полученный от Фиделя. Вспомнил, как однажды сам заявил перед телекамерами: “В тот самый день, когда кто-нибудь из генералов, будь он даже лучшим моим другом и пользуйся абсолютным моим доверием, попробует надавить на меня, я сразу же отправлю его в отставку”. Вспомнил и решил, что настало время действовать.

Генералу Мухике не пришлось давать никаких объяснений – ведь сам президент обвинил его в коррупции и денежных махинациях во время службы в Министерстве обороны. Военный трибунал незамедлительно вынес суровейший приговор и отправил генерала в военную тюрьму. Чавес упорно отказывался принять жену и детей попавшего в опалу Мухики. Для президента просто перестал существовать этот верный друг, старый товарищ по оружию, близкий приятель, человек, который освободил его в ночь после попытки переворота. Мухика много лет просидит в заключении без всякой надежды когда-нибудь выйти на свободу. А время спустя, когда сын генерала и крестник Чавеса встанет в ряды активных противников режима, его по приказу президента тоже отправят в тюрьму. Но сначала проучат, зверски избив.

“Кто не со мной, тот против меня”. Для Уго это не просто слова. Это почти что Божья заповедь.

У Донато, верного адъютанта Чавеса, от усталости подкашиваются ноги. Вот уже несколько часов как он прилагает невероятные усилия, чтобы не заснуть. “А как же президенту удается без отдыха работать до четырех утра?” Эту загадку молодой человек разгадать так и не смог. Ведь сам он, приученный к дисциплине, сильный и хорошо натренированный офицер, с большим трудом выдерживает дежурство, какого требует от них Чавес, привыкший трудиться по ночам. Его указания и распоряжения Донато должен выполнять без промедления в любое время суток.

В ту ночь адъютант заставлял себя читать книгу, которая была ему действительно очень интересна, но отяжелевшие веки бунтовали и не подчинялись четкому приказу – не закрываться. Он напевал песенки, пил кофе, ходил туда-сюда, стараясь не слишком удаляться от двери президентского кабинета: не дай бог, Уго выйдет и не обнаружит своего помощника на месте. Но сон, как назло, сморил Донато именно незадолго до того, как Чавес вышел, чтобы размять ноги и освежить голову, прогулявшись по коридорам Форта Тьюна. На этой военной базе президент обычно ночевал по настоянию кубинских советников, взявших на себя заботы о его безопасности. Так вот, в углу он обнаружил Донато Хиля, который храпел, держа в руках полураскрытую книгу.

– Спать на небесах будешь, солдат! – командирским тоном, но и не сдержав при этом смеха, проговорил Уго.

Адъютант с виноватой улыбкой вскочил на ноги. Книга упала на пол.

– Что ты читал, Донато? – спросил Уго с явным интересом. Кажется, он не рассердился. Наверное, сам прекрасно понимал, насколько необычен его рабочий график, а кроме того, он очень любил Хиля.

– Это про убийство Боливара, сеньор президент, – ответил Донато, подняв книгу и протягивая ее Чавесу.

Тот принялся разглядывать обложку, потом, наморщив лоб, прочитал аннотацию. Донато начал объяснять:

– Отличная книга. Из нее можно узнать, как все было на самом деле. Оказывается, Освободитель умер вовсе не от туберкулеза, его отравили враги. А вот в школе нам об этом ничего не говорили, сеньор президент.

– И вправду интересно, да? И что же конкретно там написано? – Чавеса сейчас больше занимало мнение адъютанта, чем сама тема.

– Автор – очень знающий историк, – начал объяснять Донато. – Как он полагает, Боливара убили олигархи, затесавшиеся в круг друзей Освободителя.