Мойзес Наим - Два шпиона в Каракасе

– Вы один целиком и полностью несете ответственность за то, что в стране не хватает бензина, не хватает продовольствия, за то, что у нас нарушается Конституция, а страна милитаризуется, за то, что разворовываются государственные фонды и субсидируются террористические группы, созданные с одобрения правительства, за то, что наша нефть даром уходит на Кубу, за то, что на улицах убивают. Вы несете ответственность за безработицу, за коррупцию, за закрытие предприятий, за политизацию нефтяной отрасли, за неуважение к органам государственной власти, за политизацию вооруженных сил, за застой в стране, за раскол Венесуэлы. Уходите! Нам нужны новые выборы!

Однако миллионы венесуэльцев сохранили верность своему лидеру и были с ним, когда он объявил о начале общественной мобилизации в борьбе за нефтяной сектор, поскольку, по его словам, “не может быть государства внутри государства, словно там имеется некий президентик некоей республички и свой маленький советик министриков. Нет! Нет, нефтяная компания принадлежит венесуэльцам. И мы защитим ее!”.

Энергия протеста мощнейшей волной выплеснулась на улицы столицы. Все несогласные объединились, чтобы пройти маршем к главному офису нефтяной компании, расположенному на центральном проспекте Каракаса. Чависты в свою очередь собрались вокруг дворца Мирафлорес, выражая поддержку президенту. Но совершенно неожиданно кто-то из руководителей марша протеста, совершив хитрый маневр, обманом направил его движение тоже в сторону дворца. Зазвучали призывы:

– Надо вышвырнуть оттуда предателя венесуэльского народа!

В результате разыгралось настоящее сражение.

Дворец со всех сторон защищали национальная гвардия, солдаты, военизированные отряды и хорошо вооруженные гражданские лица. К дворцу в спешном порядке устремились тысячи чавистов. Уго, сев в свое президентское кресло, приказал Анхелю организовать установку нескольких телекамер перед его письменным столом и предстал перед телезрителями. На сей раз он выглядел не таким мужественным и горделивым, как в тот день, когда произнес свою речь после провала путча. Чавес призвал венесуэльцев сохранять спокойствие – как в столице, так и за ее пределами. Он держался скромно, просто и не был похож на того гневливого и спесивого Чавеса, который совсем недавно – и тоже перед камерами – увольнял руководителей нефтяной компании.

– Не забывайте, что я являюсь президентом для всех граждан страны, даже для того меньшинства, которое не желает видеть меня на этом посту, – заявил он не без сарказма.

Однако оппозиционные Чавесу частные телеканалы угостили его тем же блюдом, каким сам он обожал потчевать зрителей: продолжая транслировать речь Уго, они разделили экран на две части и одновременно показывали грандиозный марш протеста, участники которого собирались окружить дворец и требовать отставки президента.

К двум часам дня страсти накалились, и все это могли видеть телезрители, к чему, собственно, всегда и стремился Чавес. Участники марша протеста достигли той черты, за которой столкновение с радикально настроенными чавистами было уже неизбежно. Полиция безуспешно пыталась сдерживать разбившихся на отдельные группы людей. Защитники дворца стали пускать в ход камни, бутылки, коктейли Молотова и бомбы со слезоточивым газом. Авангард протестующих сразу же отступил, хотя и от планов дойти до дворца они отказываться не собирались.

Внезапно послышались выстрелы, и манифестанты стали падать. Зрители впрямую наблюдали на телеэкранах, как гибнут их соотечественники, камеры не скрывали кошмарных деталей – из пулевых отверстий вместе с кровью вытекала мозговая масса. Снайперы из лагеря оппозиции вели стрельбу с крыш зданий. Вина за эти убийства будет возложена потом на правительство, которое якобы жестоко расправилось с участниками мирной манифестации. Чависты хаотично отвечали на действия протестующих. Число погибших росло.

Как у Маурисио, так и у Эвы дел сразу прибавилось. Ни он, ни она ничего подобного не ожидали, однако оба среагировали мгновенно – мобилизовали своих подручных и всеми средствами старались повернуть в выгодную каждому сторону результаты социального взрыва. Оба чувствовали, что вплотную столкнулись с неведомыми силами. И эти силы не переставали их удивлять.

Президент закончил свое обращение к нации и отдал приказ войскам восстановить на улицах порядок. Но армия была глуха к его приказам и больше не желала подчиняться Чавесу. Мало того, по телевидению выступил один из генералов и объявил от лица всех военных:

– Мы не признаем нынешний режим и власть Уго Чавеса. – Что? – Уго был поражен. Его близкие друзья военные его предали!

Позднее, уже ночью, возмущение его достигло крайних пределов, когда ему позвонили представители коалиции оппозиционных сил: Чавесу давалось десять минут – или он сдается, или по дворцу откроют артиллерийский огонь.

– Со мной они не поступят так, как с Альенде. Я им не Альенде! Не Альенде! – заорал Уго, чувствуя, что находится в песочном замке.

Он больше не был курсантом, который когда-то участвовал в театральных постановках и пел в студенческом хоре. Теперь он чувствовал себя в роли поверженного героя.

Фидель, словно вездесущий бог, позвонил ему в самый решающий момент.

– У нас нет времени на долгие разговоры, Уго, – сказал он. Потом спросил, сколько у него солдат, сколько оружия, где находятся солдаты и где хранится оружие. Фидель прикидывал, можно ли отбить атаку. – Вот что я скажу тебе напоследок: не делай из себя жертву, история на сегодняшнем дне не заканчивается.

Четыре часа утра. В центре Каракаса уже нет ни чавистов, ни снайперов. Родственники погибших пытаются осознать, что произошло. Министры и депутаты ищут убежища в посольствах или прячутся в домах у друзей. Президент сдается генералам-путчистам, захватившим дворец, а заодно и власть – такую переменчивую и желанную для всех. Автомобиль увозит пленника.

Утром Венесуэла проснется другой страной.

Не одного только Чавеса путч застал врасплох. Последние события изумили и выбили из колеи всех его министров, друзей, родственников и государственных чиновников. Всем им пришлось срочно искать убежища, спасаясь от разъяренных хиляков .

Сразу после переворота отряды разгоряченных мятежников решили, что многие высокопоставленные представители власти скрылись в посольстве Кубы, поэтому здание окружили, разгромили стоявшие рядом машины, отключили свет и воду, разбили камеры наблюдения, стали швырять на территорию посольства коктейли Молотова и готовились взять его штурмом.

К тому времени внутри оставалось семнадцать кубинских дипломатов, и почти все они были на самом деле опытными сотрудниками G2. Кубинцы принялись уничтожать документы и шпионское оборудование, а также прятать оружие. Они решили защищать посольство до последней капли крови. Кроме того, эти люди были хорошо обучены и знали, как себя вести в непредвиденных обстоятельствах. В течение следующего дня кубинцы сквозь щели в шторах наблюдали за поведением десятков античавистов и слышали лозунги, которые те выкрикивали, размахивая плакатами и флагами: “Нет коммунизму!”, “Нет кастризму!”, “Нет чавизму!”