Мойзес Наим - Два шпиона в Каракасе

Между тем охранник выполнил свое обещание. Нашел записку и тайком проник в маленькую гарнизонную дежурку. Нервно оглядываясь по сторонам, он наконец отыскал огромную книгу, которая когда-то была белой, но теперь покрылась пылью и казалась желтоватой и которую уже давно никто не открывал. Книга содержала номера телефонов и факсов военно-морских сил, Министерства обороны и основных частей вооруженных сил Венесуэлы и ее командования. Солдат не мог зажечь свет, так как боялся привлечь к себе чье-нибудь внимание, поэтому он подошел к окну и, пользуясь слабым утренним светом, начал перелистывать страницы толстого справочника. И наконец нашел имя человека, которое назвал ему арестованный президент. Его удивило, что оно принадлежало генералу, командующему военной базой в Маракае.

Это была самая крупная и лучше других оснащенная военная база Венесуэлы.

Передача Моники Паркер открылась сообщением, безмерно обрадовавшим противников Чавеса. Один из лидеров оппозиции восторженно заявил:

– Сегодня нашим детям, нашей молодежи, всей Венесуэле была возвращена надежда на то, что они смогут жить лучше.

В свою очередь начальник Генерального штаба победным тоном провозгласил:

– Мы сожалеем о печальных событиях, имевших место в столице вчерашней ночью. В связи с этим мы попросили президента Республики подать в отставку, что он и согласился сделать.

В действительности дела у них обстояли не слишком хорошо. Собравшиеся на главной военной базе столицы генералы-путчисты никак не могли прийти единому мнению, решая, как же теперь поступить с Чавесом. Обстановка становилась все более напряженной, споры шли на повышенных тонах, высказывались противоположные мнения, за которыми проглядывали соперничество и ревность. Создавалось впечатление, что во всем царят сумбур и непродуманность, кроме того, у путчистов не имелось признанных лидеров. Из рук в руки переходили бутылки с виски. Политическая неготовность как военных, так и гражданских справиться со сложившейся ситуацией была очевидна. Кое-кто уже не мог скрыть страха, и никто не исключал возможности появления в их группе предателей. Теперь стало ясно: мятеж был из рук вон плохо спланирован. Говорить скорее следовало о некой сумме событий, иногда никем не предвиденных, которые развивались совершенно бесконтрольно. Иными словами, путчем никто не руководил. Делались необдуманные шаги, совершались серьезные ошибки, не обошлось без примеров трусости и желания покрасоваться. Но среди заговорщиков не было ни одного человека, способного принимать решения.

Кое-кто из генералов склонялся к тому, чтобы выполнить условия, поставленные президентом в момент сдачи: чтобы ему позволили улететь на Кубу вместе с семьей и самыми близкими соратниками. Другие настаивали на том, что Чавеса надо судить в Венесуэле. Нашлись и такие, кто не скрывал желания устроить “случайную гибель” Чавеса. Большинство военных не доверяли гражданским, руководившим маршем, а то и откровенно презирали их. Но хуже всего было другое: среди собравшихся на военной базе действительно не было человека, способного сформировать правительство, которое страна и международное сообщество признали бы законным и которое могло бы нормализовать ситуацию и назначить новые выборы.

Наконец тут же созданный комитет – в него вошли представители оппозиции и мятежные генералы – решил спешно и почти наугад назначить временным президентом гражданское лицо – человека, принимавшего активное участие в заговоре, сеньора Сальвадора Эстевеса, председателя Ассоциации предпринимателей Венесуэлы. Мало того что большинство населения знать не знало Эстевеса, так он еще и представлял собой полную противоположность Чавесу, которого попытался заменить. Уго был наделен харизмой, Эстевес – нет. Уго был военным, вышедшим из народа, Эстевес возглавлял объединение предпринимателей страны. Уго имел народные корни, Эстевес принадлежал к кругам “олигархов-апатридов”, которых Уго вот уже несколько лет клеймил со всех трибун. – Другого у нас нет, – разводили руками те, кто поддержал эту кандидатуру.

– Принято решение немедленно сформировать временное правительство, – заявил Эстевес, произнося что-то вроде официальной речи в качестве президента страны. – И мне поручено возглавить его с одобрения как представителей венесуэльского гражданского общества, так и командного состава вооруженных сил. Я принимаю на себя эту историческую миссию.

Уже несколько часов спустя он принес присягу на спешно организованной церемонии. Она проходила во дворце Мирафлорес, и на ней присутствовали члены нового кабинета министров, предприниматели, владельцы частных СМИ, гости “из народа” и некоторые античависты – друзья организаторов путча. Собравшиеся напоминали не столько участников торжественного и очень важного акта, сколько персонажей политического шоу под названием “Мы избавились от Чавеса”. В зале устанавилась тишина. Эстевес готовился прочитать текст, согласно которому он сам себе будет приносить присягу в качестве президента Республики, не принимая во внимание, что всего несколькими минутами раньше посол Соединенных Штатов, присутствовавший на церемонии, очень твердо заявил ему: хотя его страна не в лучших отношениях с Чавесом, она не может поддержать то, что в итоге оказалось настоящим государственным переворотом.

Но Эстевеса это не остановило.

Во время последующей и не имевшей прецедентов церемонии, которая протекала по изобретенному на скорую руку протоколу, Сальвадор Эстевес сам себе принес клятву и объявил себя президентом, после чего объявил о роспуске Национальной ассамблеи, отправил в отставку всех законным образом избранных губернаторов и аннулировал все законы и постановления, одобренные за время правления предыдущего президента. И словно ставя точку в конце первого пакета своих распоряжений, он потребовал прекратить поставку нефти на Кубу.

В глазах всего мира самовведение Эстевеса в должность президента явилось безусловным нарушением конституционного порядка.

Между тем новые приказы были восприняты с бурной радостью лишь теми, кто находился в зале, а многие из них являлись членами Ассоциации предпринимателей Венесуэлы. Офицеры и младший командный состав из президентской гвардии, еще сохранявшие верность Чавесу, наблюдали за церемонией с внешним спокойствием, но выражение их лиц и взгляды красноречиво свидетельствовали, что они не согласны с происходящим.

А за пределами дворца народный протест рос со скоростью, с какой растут ползучие растения или морские водоросли. Со всех концов страны в столицу съезжались сторонники Чавеса, чтобы выступить против нового правительства, которое посчитали диктаторским. Для них президентом по-прежнему оставался Чавес.