Евгений Ивин - Откровения секретного агента

— Нажрутся, гады, и лезут управлять машиной! — выдала свой комментарий расплывшаяся во все стороны баба в каком-то немыслимом фиолетовом платке и с авоськой,　полной пустых бутылок. — А этот не был пьяным, уж я-то точно знаю, меня не проведешь, — вдруг сделала она неожиданное заключение. Все это укладывалось в моем мозгу каким-то фоном.

Наконец появилась и реальная помощь: молодая женщина подхватила меня под мышки и властно сказала своему спутнику:

— Коля, запиши свидетелей, пока я отвезу его в больницу.

Я подчинился ее напору, она подвела меня к белому «жигуленку». Ноги меня плохо слушались, но благодаря ее поддержке я смог идти. Болело где-то в верхней части бедра, наверное, ударился, когда перевернулся на машине и приложился к лобовому стеклу.

Женщина распахнула переднюю дверцу и стала прямо-таки заталкивать меня на сиденье. Теперь боль вспыхнула снова в коленях, потому что пришлось сгибать ноги.

— Да ты его назад посади, ему так больно сидеть, — подала совет толстая баба, которая заключила, что водитель не был пьян.

— Отстаньте! — огрызнулась женщина и, захлопнув дверцу, села на водительское место.

В первые минуты я еще был героем, а сейчас скис. Меня при каждом повороте швыряло из стороны в сторону, и я начинал заваливаться либо к дверце, либо к женщине. Тогда она меня подхватывала одной рукой и возвращала на место.

— Потерпи еще немного, больница тут рядом, — успокаивала она меня.

— Не надо в больницу, мне домой надо, — с трудом ворочая языком, пытался я вмешаться в процесс доставки меня в больницу. — Там жена волнуется, она ждет ребенка.

— Вразумительно говорите, значит, не так все страшно, — отметила женщина.

— Я выпачкал в крови чехол.

— Чехол ерунда, отстирается, — сказала она беспечно.

А я считал своим долгом объяснить ей, как отстирать кровь с чехла, и начал неторопливо рассказывать:

— Только не надо горячей или теплой водой.

Она рассмеялась. Видно, это было очень забавно в моем положении учить хозяйку машины, как отмыть кровь с чехла.

Мы подкатили к приемному покою в МОНИКИ. Женщина быстро скрылась за дверью и уже через несколько минут вернулась с санитарами. Эти со мной не церемонились: они, не обращая внимания на мои стоны, вытащили из машины и, подхватив под руки и ноги, понесли в приемный покой.

Женщина записала наш телефон и, пообещав позвонить, скрылась.

Меня раздели и начали обследовать. Все же перелома коленной чашечки я не избежал, в остальном — были синяки и ссадины без серьезных последствий. Мне сделали какие-то уколы, и когда приехала Люба, я уже был в палате и почти отключился. Женщина, которая меня привезла, была тут же, с Любой, и передала ей лист бумаги.

— Здесь семь свидетелей, которые видели этот наезд на вашего мужа. Потом вы мне позвоните, вот по этому телефону, но я сама позвоню. — Она вырвала листок из записной книжки, оставила Любе и ушла.

На третий день меня выписали. Опираясь на костыль, я смог дойти до такси, и мы с Любой приехали домой.

Наступило время анализа. В больнице меня навещал два раза следователь. Первый раз он завел уголовное дело. Второй раз привез с десяток фотографий.

— Может быть, вы помните водителя, видели его раньше? — Он разложил передо мной снимки. Это было место аварии «Москвича». Машина врезалась в железобетонный столб, который ее развалил почти надвое. На фото был изображен мертвый мужчина с окровавленным лицом. — Вот этот водитель вас и сбил, а потом, пытаясь скрыться, не мог справиться с управлением, и вот результат. Перед этим он выпил довольно много, не менее пол-литра водки. Хорошо, что вас не отправил на тот свет, такое могло случиться запросто.

Я глядел на мертвеца, на лице потеки крови, узнать его было просто невозможно. Но что-то мне мешало, что-то настораживало, а что, я и сам понять не мог, и согласился со следователем, что дело следует прекращать.

Надо сказать, Люба мужественно держалась, ни одной слезинки, никакого оханья и аханья. Сначала в больнице у нее были испуганные глаза, но все же ласковая улыбка. Любочка, какая же ты молодец!

— Я пойду в церковь, — сказала она, когда мы уже вернулись домой. — Я беспартийная, меня исключать ниоткуда не будут. Поставлю свечу и помолюсь за тебя.

— Пойди, — согласился я, — это доброе дело.

— Хотела маму вызвать из Моршанска, чтобы за тобой походила, а она сама приболела.

— И не надо! Я же не беспомощный, не лежачий.

Люба ушла, я улегся на диван и начал все раскладывать, на листе бумаги отмечать все существенные детали, которые мне вспомнились.

Видел ли я вообще зеленый «Москвич» у обочины?

Да, по-моему, он стоял метрах в тридцати. В кабине кто-то сидел, но на пассажирском месте. Это я видел, когда шел к киоску покупать газеты. Потом зеленая машина ушла из моего поля зрения и появилась в ту секунду, когда закричала женщина. «Москвич» был не у обочины, когда я его увидел. Он уже шел по дороге, но впечатление было такое, будто только отъехал от обочины. Мотор приемистый, наверно новый, уж очень стремительно машина развивала скорость. Я увидел ее метрах в двадцати-пятнадцати. Она шла под углом; если бы я не остановился, я бы попал под нее, сделай я примерно три небольших шага. Я вычертил почти точно местоположение машины, свое и угол ее приближения. «Москвич» приближался ко мне со скоростью примерно семьдесят километров, может быть шестьдесят. Значит, он приближался ко мне со скоростью пятнадцать — семнадцать метров в секунду. Через две секунды я успел бы сделать эту пару шагов. Он шел с упреждением на один метр и через две секунды сбил бы меня. Если бы он начал тормозить, то при скорости шестьдесят километров в час терял бы в секунду шесть-семь метров. Ему бы понадобилось всего три секунды. Все равно он меня сбил бы, правда с меньшими потерями. Значит, я был обречен оказаться под колесами автомашины. Обречен! Обречен!

Другая ситуация. Крик женщины, я останавливаюсь, машина проскакивает мимо, где-то в полуметре от меня. Но водитель, в ту секунду как увидел, что я остановился, подвернул руль, направил «Москвич» прямо на меня. Может быть, он мысленно просчитал, что я пройду вперед, а он свободно проедет сзади. Нет, сзади за мной шла девушка. Об этом свидетельствует ее восклицание: «Я шла позади, я все видела!» Он не мог рассчитать свой проезд позади　меня, там были люди. Только прыгнув вперед, я, может быть, и выскочил бы из-под колес. Но люди позади меня заставили бы водителя подвернуть руль влево, самую малость, и тогда мне конец. Значит, он шел сознательно прямо на меня. Я был его целью, и куда бы я ни шарахнулся, в одну-две секунды оказался бы под колесами. Он даже не сделал попытки тормозить. Следователь сказал, что на месте наезда нет следов торможения машины. Значит, единственным моим спасением было то, что я и сделал, прыгнув на капот «Москвича». И тут вдруг понял, что меня обеспокоило, когда я смотрел фотографии покойника. Я был абсолютно уверен, что водитель «Москвича» имел короткую стрижку, отсюда и торчащие уши. У мертвеца волосы были черные и распадались прядями в стороны, на фото даже заметен пробор посредине. И уши едва видны из-за волос. Это открытие меня просто ошеломило. Следователь подсунул мне какого-то погибшего водителя, чтобы закрыть дело.