Евгений Ивин - Откровения секретного агента

Лазарев появился у нас в квартире минут через тридцать. Не выражая своих эмоций, оглядел всю банду, послушал магнитофонную запись показаний лысого и сел напротив меня к столу, который Люба уже отмыла от крови.

— Почему ты сразу мне не позвонил, как только догадался, что наезд на тебя был организован? Мы бы давно этим занялись. А предпочел частный сыск — и вот результат.

Он снял трубку телефона, набрал номер и сказал:

— Самарин, возьми с собой эксперта и следователя, тихо, без афиширования, приезжай по адресу. — Он сообщил, где мы живем. — Теперь о записной книжке, — повернулся он ко мне. — Я ее у тебя заберу, тебе она уже не нужна. Чернякова мы возьмем сегодня же, а Михаил Абрамыч пусть денек погуляет на свободе. Ты пока из дома не высовывайся. Я позвоню.

Приехала «скорая помощь», всех бандитов вынесли на носилках, следователь и эксперт вместе с Самариным уехали в больницу. Лазарев еще посидел с нами, видно, чувствовал, что нам сейчас нужна его моральная поддержка. Мы попили кофе, стараясь не глядеть на засохшую кровь на полу, оставшуюся от бандитов, и он собрался уходить. Люба заплакала, такое нервное напряжение оказалось ей не под силу. Лазарев погладил ее по голове и сказал, успокаивая:

— Ничего, Люба, все будет хорошо. Вы живы-здоровы, и слава Богу! У других дела бывают хуже. Ты расскажи Любе про Алешу Баркова, я тебе это разрешаю. — Он покинул нашу квартиру.

Мы стояли у порога обнявшись и молчали, говорить было совсем не о чем, наступила пустота. Я лишь почувствовал, как огромная нежность переполнила мою душу. Пережитое волнение, страх за жизнь Любы, унижения и жестокая смертельная схватка нас сблизили, и я не смог сдержать своих чувств.

— Я так тебя люблю! — сказал я ей. — Мог бы не раздумывая умереть, чтобы только оградить тебя от зла и несчастий!

Утром позвонил Лазарев. Люба о чем-то с ним поговорила и позвала меня к телефону:

— Анатолий, все кончилось! Мы их всех взяли с неопровержимыми доказательствами. Живите спокойно!

Все кончилось, но невидимые последствия остались. Человеческая психика — неразгаданная тайна. Люба вдруг почувствовала боли в животе. Это было слишком рано, и я поспешил отвезти ее в Институт акушерства и гинекологии, благо там работала моя старая знакомая, кандидат медицинских наук Адель Курбанова. Началась многодневная борьба за спасение нашего будущего ребенка. Мы выиграли и эту нелегкую борьбу. Машечка, Машушонок появилась на свет и таращила свои черные глазенки-пуговки, не подозревая, что нам стоило, чтобы дать ей жизнь.

…Через два года, когда Машушонок уже произносила свои первые слова, приехал опальный генерал Шеин. Он постарел и похудел. Правильно говорил: «Когда человека отрывают от любимой работы и он становится пенсионером, жизнь его идет быстро на убыль. Если он занят нелюбимым делом, он катастрофически стареет».

Я защитил диссертацию, перешел на работу в институт, где получил звание доцента, заведовал кафедрой научного коммунизма — до полной ликвидации самого научного коммунизма.

Иван Рогов добился мировой известности. Он уехал в Калифорнию и решил там остаться на несколько лет, чтобы поработать для души. Ему сопутствовал успех.

Как-то встретил на улице Катю, она вела за руку девочку, черты лица которой очень напоминали Алешу Баркова. Я заговорил с ней, она не шарахнулась от меня — значит, простила. Узнал от нее, что она вышла замуж за Георгия и ждут второго ребенка.

Лазареву присвоили звание генерала, он нас не забывал, частенько позванивал, и они о чем-то подолгу секретничали с Любой. Как-то сказал, что мы ему очень напоминаем Алешу Баркова и Катю.

Мои арабские друзья уже покинули Советский Союз. Посол Туниса и его очаровательная супруга уехали в Германию; Хамид, посол Судана, вернулся на родину, как раз когда там произошел переворот, и он погиб.

Абдулла Зурейкат возвратился домой. По слухам, король Хусейн назначил его заместителем министра иностранных дел Иордании.

Шаммаса перевели послом в Японию, откуда он прислал нам свою фотографию с госпожой Шаммас.

Анели фон Вальтер жила в Германии, ее мужа, посла ФРГ, объявили персоной нон грата в СССР из-за чрезмерного увлечения русскими иконами.

Поразмышляв над всеми радостями и горестями, которые выпали на нашу долю, нам захотелось, чтобы на свет появились эти «Откровения…». Может быть, в них обнаружатся неточности, может быть, кто-то обнаружит сходство с собой — история полна совпадений. А кроме того, это не мемуары, а роман, и мы воспользовались правом на какие-то художественные домыслы.

Дуаен — глава дипломатического корпуса.