Меган Хорхенсен - Измена

Стас с возрастом становился всё нетерпимей к небольшим и незаметным погрешностям в поведении окружающих, но приобретённое Мари спокойное понимание жизни помогало переносить неудобства, связанные с тяжёлым характером супруга.

Надежды на продолжение учёбы подрастающих детей перемежались страхом перед службой в армии, хотя мальчику не грозила служба на диком севере под носом у медведей.

Потом Стаса застрелили. Мари и дети уцелели чудом – всё произошло после работы. Обычно в такие вечера усталый муж сидел полуразвалясь в глубоком кресле, а если забредали соседи с просьбой подкинуть чашечку сахара или полбуханки хлеба, дверь открывала либо Мари, либо дети, тем более что кухня находилась прямо у входной двери. Но на этот раз Стас случайно оказался к двери ближе всех.

Следствие пыталось зацепиться за тот факт, что открывать пошёл сам Стас – возможно, ожидал гостя. Но пришлось признать, что Мари и дети остались живы только благодаря случаю.

Первый год одиночества достался нелегко. Было много слёз, тоски и депрессии. В чём-то помогла йога, научившая терпению. Помогли родители, друзья, забота о детях.

Потом началась перестройка. Потом мы с Мари познакомились на дне рождении у коллеги, куда её затащил отец, чтобы дочь не сидела вечно дома одна-одинёшенька. Потом мы полюбили друг друга. Потом мы поженились.

При всей любви и отзывчивости ожидать от Мари самоотверженности сложно. Сибаритство ей всё-таки присуще, несмотря на умение медитировать и принимать позу лотоса. Ни разу за всё время нашей семейной жизни Мари не ездила на аэродром провожать меня в командировку, ни разу не вызвалась встретить при возвращении. Не то чтобы встречи и проводы мне были нужны (я бы уговорил её остаться дома), но было бы приятно услышать предложение проводить меня до Шереметьева. А Мари отличает здравый подход к любой деятельности.

И всё же спокойная реакция на мои откровения насторожила – понимает ли Мари, что нам предстоит? Видит ли, во что я её вовлекаю?

У меня комок в горле – не решит ли она, что на первом месте у меня эгоизм.

Может быть, рассуждения о необходимости довериться человеку, который никогда не подведёт, о благородной миссии, выпавшей на мою долю, не более чем отговорки? Может быть, на самом деле я пытаюсь спасти собственную шкуру, подставляя любимую женщину?

Но ведь это не так. Если меня не станет, Мари придётся повторить уже пройденный однажды путь. Хотя скорее всего, чуда на сей раз не случится и её тоже «исчезнут», на всякий случай, мало ли что муж рассказывал жене в ночной тишине уютной спальни.

Если бы я уехал один, оставив Мари в Москве, всё было бы ещё хуже – с момента моего отъезда она оказалась бы без защиты. Если бы я не рассказал ей всё, что ей необходимо понять, то шансов у Мари просто бы не оставалось. Никаких.

Брак обречён в тот момент, когда одному из супругов приходится приносить себя в жертву ради его спасения. Мы знакомимся на вечеринке, на лекции или в купе поезда. Влюбляемся, ходим, держась за руки, щебечем, рассеянно слушаем любимого человека, которому не терпится поведать о себе. Потом начинается совместная жизнь. Один из супругов рассказывает о своём детстве во второй, в третий, в десятый раз. И тогда приходят раздражение, неприятие, несогласие, желание отдохнуть. Раздражают привычки, вчера казавшиеся привлекательными. Мы не приемлем жестов партнёра, на которые вчера не обращали внимания; злимся за повторяющиеся шутки; бесимся из-за с апломбом высказанного мнения, особенно если партнёр не оставляет шансов на сомнения в собственной правоте. Вместе с раздражением приходит нежелание видеть партнёра за общим столом, в одной квартире, в собственной постели.

Мы продолжаем заботиться друг о друге. Но каждый заботится о себе. Не причиняет зла другому только ради себя – чтобы самому жилось спокойней. И постепенно люди становятся чужими, отдаляются друга от друга. Иногда с горечью, чаще с брезгливостью и ненавистью.

Но нас это не касается. Мари – исключение из правил. Поэтому мы вместе, – потому что я тоже исключение. По крайней мере, в отношении Мари. Мы живём друг для друга.

Годы брака ничего не изменили – мне не просто хорошо с моей женой. Она для меня – вся жизнь. Меня не волнует неумение Мари хорошо готовить. Меня не тревожат её возможные шалости на стороне, обычно вызывающие безумную ревность у мужей и доводящие до разводов. Если вдруг Мари почувствует необходимость в мимолётном романе с симпатичным обожателем, я отнесусь спокойно, без тупой душащей ревности, – грязь к Мари пристать не может. Не имеет права.

Мари – женщина, имеющая право на собственную жизнь и собственные чувства. Имеющая право на слабости, похождения, интересы, увлечения, причуды.

Иногда причуды раздражают – как регулярные заказы продуктов по телефону, вместо того чтобы сбегать в магазин и на этом сэкономить. Иногда они просто милы, – как любовь к музыке Бадаламенти и уверенность в том, что его мелодии помогают постичь полёт души. Впрочем, склонность к высоким, щемящим, пронизывающим человека насквозь, горьким, печальным и нежным звукам не причуда. Это сущность моей жены, женщины если не без изъянов, то наверняка без пороков.

Мы с Мари очень разные, но мы пара. Потому что мы живём друг для друга, потому что где-то там, на непостижимой высоте, мы переплетены, слиты воедино, и там мы достигаем странного, неведомого другим ощущения равновесия желаний, стремлений и мировосприятия.

Наша жизнь строится по замечательному принципу: «Будьте реалистами – требуйте невозможного!» (проверить перевод фразы, повтор найти). В наших взаимоотношениях мы требуем невозможного, поэтому нам удаётся невозможного достичь. Поэтому даже когда вокруг беспросветная тьма, мы не тревожимся, потому что знаем, что тьма пройдёт. Поэтому я рассказываю Мари обо всём, – о том, как приходил к пониманию; о том, как нам придётся жить в ближайшие сутки; о том, как мы будем искать свет в кромешной тьме.

Список кодов, используемых службой охраны президента США в ноябре 1963 года.

Воспроизводится частично. Обнаружен Вадимом Шмаковым в архивах советской военной разведки. В оригинальном документе географические наименования указаны с географическими координатами цели поражения.

Семья президента США:

Lancer – Джон Кеннеди, президент США.

Lace – супруга президента США.

Lyric – дочь президента США.

Lark – сын президента США.

Семья вице-президента США:

Volonteer – Линдон Джонсон, вице-президент США.

Victoria – супруга вице-президента США.

Velvet – дочь четы Джонсонов.