Меган Хорхенсен - Измена

Очевидный вывод: если бы группа прикрытия не создала версию о приезде в 13.38, неизменно возник бы вопрос, почему Кеннеди не спасли, хотя операция началась вовремя. Отсюда недалеко от следующего вопроса: а мёртв ли он на самом деле?

Посему журналистам и сообщили, что точное время прибытия в больницу 13.38, мол, опоздали с операцией на пару решающих минут. Версия стала ещё одни подтверждением невозможности спасти смертельного раненого человека.

А вот про запись в регистрационном журнале забыли. В принципе простительно – в первый день работы и не такие казусы встречаются.

Второй эпизод удивителен.

Упустил я его по банальной причине: лень было внимательно изучать автобиографию адмирала медслужбы Джорджа Баркли. Прочитав записки Виктора и узнав о нём, в сотый раз убедился, что ничего и никогда упускать нельзя.

Ситуация необычна. Лечащий врач президента, вице-адмирал Джордж Г. Баркли ехал в последней машине. Пока он подбежал к операционной, пока задержался, надевая марлевую повязку, пациентом занялся больничный хирург Ал Купер (тот самый, что через два дня увольняется с работы и уезжает в неизвестном направлении. Больше никто, никогда, ничего о Купере не слышал, его имя в расследованиях встречается редко).

Баркли, по его признанию, в операционную не допустили, а послали, как мальчишку, проявлять рентгеновские снимки.

И тут начинается любопытное. Именно Баркли объявил о кончине Кеннеди. Всюду описывается, как он усталым жестом снимает повязку, иногда упоминают слезы на глазах, дрожь в голосе. И сам Баркли вспоминает о волнении, организации похорон, судьбах Америки и мира.

Всё это очень интересно. Только личный врач президента забыл поведать в своих мемуарах, как он впервые увидел мёртвого Кеннеди, как констатировал смерть, как выглядело тело в той операционной номер два, в которой президент скончался.

Мы читаем его мемуары и убеждаемся, что Баркли тела не видел. Описано, как доктор бежал с проявленными снимками в операционную, как его остановили местные полицейские. Именно они, не знавшие Баркли в лицо, стояли во внешнем кольце оцепления. Вызвали президентскую охрану, та обратилась к Джонсону. Джонсон вышел в коридор и попросил адмирала объявить о кончине Кеннеди.

Никаких сомнений у Баркли не возникает. Даже в голову не приходит взглянуть на тело – зачем? Он получил приказ от верховного главнокомандующего. Просьба взглянуть на тело убитого, будет выглядеть глупо. Да и кто усомнится в правдивости Джонсона?

Баркли идёт к журналистам. Этот момент запечатлен на фотографиях, опубликованных во многих изданиях. Прекрасно видно, что в левой руке Баркли рентгеновские снимки. Почему он не оставил их в отделении? Зачем держал в руках?

А может, их некуда было положить? В коридоре на пол не бросишь.

Баркли объявляет о кончине Кеннеди. Голос его дрожит. Он бледен. Бледны и репортеры. Никто не догадывается, что речь идет о грандиознейшей афере.

А потом Баркли пишет мемуары. И ничего не рассказывает о том, что чувствовал, увидев рану, как выглядела операционная, кого в ней заметил, что хирург сказал. Провал в памяти.

Тем не менее есть у него в мемуарах описания гонки к больнице, возни со снимками, момента выхода к журналистам. С подробностями, деталями, указанием времени. А вот мёртвое тело пациента личный врач не видел, оказывается.

Прочитав у Виктора о Баркли, я поразился, неужели никто не удосужился мемуары врача-адмирала изучить?

Вернувшись в Москву, открыл их и ахнул. Вот он – план больницы. Коридор, ведущий к операционной, – длинный и широкий, с красным паласом по всей длине.

В трёх метрах от входа в вестибюль в сторону отходит боковой коридорчик, ведущий к рентгенкабинету. Он тоже длинный, поворачивает несколько раз, затем снова выходит к операционной. На планах больницы присутствует. Указано, что покрыт зеленым ковром.

А вот как у Баркли написано про выход к журналистам: «Каждый шаг дается тяжело – как будто бы под ногами не пружинящая зелень ковра, а затягивающее болото».

А теперь соображаем! К хирургическому отделению, где лежит тело покойного, ведёт коридор с красным покрытием. Зелёный ковёр лежит в другом коридоре, ведущем от рентгенкабинета.

Так зачем Баркли, вместо того чтобы прямо из операционной ринуться на встречу с журналистами, пошёл круговым путём, в три раза более длинным?

Нечаянные слова о зелёном ковре показывают, что лечащий врач президента, ближайший к его телу человек, покойника не видел.

Надо отдать адмиралу должное. В кампаниях выливания грязи он участия не принимал, вспоминал о деле крайне неохотно, журналистов сторонился до конца дней своих, всячески показывал, как ему ловчить неприятно. Да и мемуары коротенькие, про Кеннеди совсем чуток, сквозь зубы, без сенсационных показаний, больше пишет про свою военную молодость.

Главное даже не в том, что лечащий врач президента не присутствовал при кончине и не видел тела. Главное в том, что про момент смерти Кеннеди не пишет никто. Ни в одной книге, ни в одном репортаже. Никто, нигде и никогда не рассказывает о том, как на его глазах Кеннеди издал последний вздох и успокоился навеки. Более того, никто и никогда в воспоминаниях не упоминает, что лично перевозил тело на аэродром, переодевал, укладывал в гроб.

Рассказ шофёра о том, как президент любил снять туфли при долгих утомительных поездках в автомобиле, есть, а повести о том, как его везли в последний раз, нет! И так в каждом отчёте.

Во всех мемуарах рассказывается, как их автор узнал о смерти президента от такого-то человека. Ни у одного автора не говорится о том, как Кеннеди испустил дух на его руках.

Однако никто в факте кончины не сомневается. Неплохо ребята поработали, надо признать. Элегантно.

В жизни всегда есть место ошибкам. Я, к примеру, однажды прокололся в беседе с любимой тёщей, ловко – сказался её профессиональный опыт! – распотрошившей мою легенду об одном вечернем приключении (тот, у кого в жизни не случались мелкие, ничего не значащие авантюры, пусть первым кинет в меня камень. Да и к Наталье Петровне претензий не имею – женщина она замечательная, и люблю я её искренне).

Виктор ошибкам и просчётам тоже уделяет много внимания. Иногда диву даёшься, как же не заметили вопиющего прокола.

Мне тоже доводилось изучать психологию. Но до сих пор в голове не укладывается, каким образом сотни миллионов людей могут брать на веру идиотские россказни о томящихся в подземных пещерах пятиметровых гигантах-атлантах, инопланетных захватах шофёров междугородных автобусов и иной подобной чепухе.

Впрочем, снова и снова лезут в голову сомнения: может быть, те, кто в чепуху верит – как раз адекватны нашему миру? Может быть, это я неадекватен, раз посмеиваюсь, когда мне с волнением в голосе рассказывают о том, как йоги умеют проходить сквозь стены и копаться в чужих мыслях? И на раз замечаю нелепицы в версиях дела Кеннеди?