Меган Хорхенсен - Измена

– Согласен. Обрати внимание на винтовку Освальда. Хорошая зацепка для нагнетания дури, да и любят у нас про оружие читать. Я буду в полиции к полудню. Если будешь занят, оставь сообщение у дежурного, где тебя искать. Моя фамилия – Фуэнтес.

Дан усмехнулся:

– Знаю. Не глухой.

Он кивнул и направился к двери, на пути давая указания новому напарнику.

Мы остались вдвоем с Квентайном Дерпом. Внешность Дерпа, в отличие от остальных, бросалась в глаза – худощавый смуглый парень с кошачьими манерами. Ступал мягко, грациозно, казался небритым из-за синевы на щеках. Он умел просчитывать варианты подобно леопарду, загоняющему стадо антилоп, которые бегают быстрее охотника, но все-таки не способны уйти.

– Квентайн, мы с тобой в Паркланд. Насколько я понимаю, там надо все почистить, а потом пройдемся по маршруту Кеннеди из больницы до… Откуда они улетели?

– Из аэропорта Лав-Филд. Раненого отправили в самолёте Джонсона. Сначала хотели посадить на местный самолёт, что стоял в Форт-Ворсе – это небольшой аэродром неподалеку. Но сообразили, что надежнее всего просто на «Ангеле».

– Считаешь, что в Форт-Ворсе надо будет что-то чистить?

– Нет. Через полчаса после объявления о смерти Кеннеди им сообщили, чтобы готовились принять особо важного больного, мол, понадобятся носилки. Вовремя сообразили, что выглядит подозрительно – что за важный больной? откуда? Приказ отменили.

До Паркландской больницы нам было ехать минут двадцать. В пути обсуждали варианты.

За долгую жизнь я убедился, что чем больше мечтать, продумывать варианты, рассчитывать на определённое развитие событий, тем меньше вероятность того, что мечты сбудутся. Скорее всего, произойдёт то, на что ты не рассчитывал.

Поначалу было просто. Никто из многочисленного персонала и пациентов не видел, как вывозили тело мёртвого Кеннеди, так что в этом направлении усилий прилагать не пришлось. В больнице уже стояла охрана из морских пехотинцев, полицейские уже обнаружили старинную пулю, залетевшую давным-давно под шкаф, так что мы только взяли находку на заметку, а немногим позже подкинули сведения о четвёртой пуле репортёрам. Учились мы быстро, поэтому уже поняли, что такие мелочи помогают запутывать картину и создают кошмарный групповой портрет соединённой банды заговорщиков-убийц и потакающих им следователей.

Сообщение о странном важном больном, которого должны были отправить через аэропорт Форт-Ворс, но который куда-то делся, в прессу попало, но никто изучать подробности не стал.

После больницы помчались в полицию. Конкретного плана работы, конечно, не имели. Всё зависело от того, что первым попадётся под руки.

Первыми попались трое бродяг, пробиравшихся на юг в преддверии зимы и случайно оказавшихся вблизи железнодорожного переезда, под которым должен был проехать президентский «Линкольн». Бродяг схватили во время облавы, когда те пытались запрыгнуть в проходящий поезд. У полицейского, который их остановил, вызвал подозрение их внешний вид – чистые, в приличной одежде, выбритые. Одним словом, на бродяг группа не походила.

Когда я вошел в участок, парней уже собирались выпускать, так как ситуация прояснилась – предыдущим вечером за ними поухаживали местные благотворители.

Я в качестве столичного эксперта из ЦРУ попросил бродяг придержать, запросил материалы по делу и вызвал следователя, который с ними работал. Задал пару вопросов, затем попросил, в связи с важностью эпизода, никому о бродягах не рассказывать. В случае интереса со стороны кого бы то ни было, велел ссылаться на Лэнгли. Просьба удивления не вызвала.

(Примечание Вадима. Ошибка, несмотря на похвальбу Виктора о своей профессиональной памяти. Штаб-квартира ЦРУ в то время находилась не в Лэнгли.)

Потом я обрадовал бродяг известием об их освобождении и посоветовал немедленно убираться из города и не болтать, а то, мол… О чем не болтать, они даже не спросили. Поняли, что болтать вообще ни о чем не следует.

Материалы я забрал и вернул в полицию через неделю (руки чесались сжечь, но я расписывался в получении, указав, что документы временно изъяты сотрудником ЦРУ).

Как только история с заговором стала набирать обороты, я позвонил в первую попавшуюся газетёнку и рассказал о бродягах и их задержании. Подкинул имя машиниста, заметившего подозрительных парней, когда они запрыгивали в поезд.

Репортёр, естественно, вскинулся на дыбы и рванул в городское управление полиции, где ему сказали, что ничего о бродягах не слышали. Через час кто-то проговорился, что бродяги и впрямь существовали, но были отпущены в первый же день. Дальше само собой поехало.

Ещё через сутки у газетчиков сомнений не осталось. Есть некие бродяги-заговорщики, все материалы на них изъяло ЦРУ, о чем и расписка в пустой папке имеется (неплохо получилось, мне и в голову не пришло, что моя расписка сыграет такую милую роль). В полиции делают вид, будто не знают, куда задержанные подевались, в ответ на вопросы отмалчиваются, невнятно ссылаются на ЦРУ. Машинист и окрестные жители подтвердили факт ареста бродяжек. Оказалось к тому же, причем совершенно без нашего участия, что в тот момент, когда задержанных вели в полицию, их сфотографировал местный репортёр.

С тех пор история свежевыбритых бродяг, несомненных участников заговора ЦРУ (а как же без него, раз оно материалы конфисковало), вошла во все анналы. Не было ни одной книги, ни одного фильма, ни одного исследования, где бедняг не склоняли бы.

Цель была достигнута малыми средствами – полчаса работы. Остальное свершила пресса.

Затрудняюсь вспомнить, надеялся ли я на такой результат, приступая к операции. Но каждое наше действие было направлено на создание легенды. Представить себе сложно, сколько операций мы разработали, сколько раз создавали из ничего мощнейшее здание, сколько раз разрушали до основания реальность. И если даже десятая часть разработок имела успех, можно понять, какой фантастический мир нам удалось выстроить.

А ведь операция с бродягами была самой первой – без основы, без подготовки, без знаний.

Намного важнее было провести такую же операцию с Ли Харви Освальдом – если уж создавать впечатление страшного и многопланового заговора, то без Освальда не обойтись, причем нас совершенно не интересовало, какую роль сыграет в легенде сам Освальд.

Наше дело было подкидывать громкие факты, не очень заботясь об их правдоподобности. А о версиях должны были позаботиться журналисты, в чём они и преуспели.

То ли убийца, то ли подставное лицо. То ли стрелял, то ли делал вид. То ли коммунист, то ли нацист. То ли безумный маньяк, то ли главарь заговора.

Начать строительство заговора я решил с убийства полицейского Типпита, погибшего в трех километрах от «Дили-Плаза» через полчаса после покушения на Кеннеди.