Вячеслав Каликинский - Посол. Разорванный остров [publisher: 1С-Паблишинг]

– Благодарю за откровенность, господин Белецкий. Вы честный и благородный человек, – Эномото помолчал и попросил. – Мне надо обдумать сложившуюся ситуацию. Кстати, на сцене уже появилась знаменитая прима – давайте немного помолчим и посмотрим за действом!

– Как вам будет угодно…

Эномото замолчал, уставясь на сцену невидящими глазами. Бравурные звуки оркестра, задорный голос знаменитой Гортензии и её песенки, прерываемые шквалом аплодисментов и криками «бис!» и «браво!», постепенно заворожили Белецкого. Он перестал в нетерпении поглядывать на замершего как изваяние японца, и даже вздрогнул, когда тот неожиданно повернулся к нему и спросил:

– Доктор не упоминал – в каком именно монастыре он оставил Мишеля?

– Нет, ваше высокопревосходительство. И я как-то поздно сообразил спросить, он уже ушёл, – Белецкий виновато поёрзал в кресле и принялся вслух рассуждать. – Монастырь не в самой Варшаве, а где-то в её пригородах. И видимо, не слишком далеко – иначе доктор не рискнул бы везти туда больного с огромной кровопотерей. Да и жгут на ране нельзя держать более двух часов, мне кажется. Он ещё упомянул, что при этом монастыре сестёр-бенедиктинок как приют для убогих и престарелых. И наверняка какая-то больничка – смог же он произвести там ампутацию руки бедного Мишеля. Да и медицинский персонал наверняка имеется – чтобы выхаживать пациента с такими страшными ранами…

– Очень здравые и логичные размышления, господин Белецкий, – скупо похвалил Эномото. – Теперь попробую порассуждать, с вашего позволения, я сам! Итак, трагедия произошла восемь дней назад – мой друг поставил дату под своим письмом мне. Его величеству доложили о гибели дипломата Асикага спустя три дня – до этого времени, смею предполагать, поиски раненого в поединке шли… Как бы это поточнее сказать?

– Ни шатко и валко, – подсказал Белецкий. – Полицейская машина империи «раскрутилась» в полную силу только после высочайшего повеления!

– Браво, господин Белецкий! Итак, раненого и доктора активно ищут уже пять дней. Ищут, я думаю, очень старательно – государь лично заверил меня в этом! Третьего дня, когда я вручал канцлеру Горчакову ноту протеста, их ещё не нашли. И пообещали поставить меня в известность о результатах поиска безотлагательно! Но до сих пор не поставили! Почему, господин Белецкий?

– Потому что не нашли, – пожал тот плечами.

– Правильно! А почему не нашли? Неужели потому, что в списках Варшавской полиции так много докторов? Или потому, что никому не пришло в голову проверить лечебные заведения при монастырях? – японец в упор поглядел на собеседника.

– Насчёт умения искать ничего сказать не могу, господин вице-адмирал: увы, слишком далёк от полицейской области. А вот насчёт монастырей есть одно соображение! Вы человек в России, так сказать, новый. Всего не знаете…

– Какое соображение? Чего я не знаю?

– Царство Польское, или Привислинский край – это часть Российской империи. Откровенно говоря, я бы назвал эти области занозой в теле нашего государства. Знаете, другая вера, множество проблем в отношениях… Да и история российская, откровенно говоря, весьма богата памятью на обиды, причинённые поляками. Словом, и у русских, и у поляков нет больших оснований любить друг друга без памяти! В Польше давно уже грезят отделением от России, господин вице-адмирал. К тому же чуть больше десяти лет назад в царстве Польском вспыхнуло восстание за независимость от России, которое было подавлено – многие, даже в России, считают, что излишне жестоко подавлено.

– И вы полагаете, господин Белецкий, что тамошняя полиция не слишком… усердна в поисках?

– Ваше предположение имело бы право на существование, если бы речь шла о розыске поляка, убившего русского офицера, – криво усмехнулся Белецкий. – Но это не так. К тому же ключевых постов в управлении Привисленским краем поляки не занимают, насколько я знаю. А вот католическая церковь – это уже, как говорят у нас, «теплее»! Это непримиримый враг всего русского, православного! Церковные конфессии вообще неохотно сотрудничают с властями, а уж если речь идёт о католиках и их отношении к «православным угнетателям, гонителям веры и поработителям» – тут о сотрудничестве не может быть и речи! Да и русские власти после осложнения отношений и варшавского восстания стараются не давать поводов обвинять их в каком-либо притеснении католиков.

– Понятно. Значит, ключ к поиску Берга – тот самый доктор! Он поляк, господин Белецкий?

– Скорее, польский еврей. Погодите, да ведь у меня осталась его визитная карточка! – спохватился Белецкий, нащупывая в кармане смокинга бумажник и лихорадочно роясь там. – Экий я простофиля! Правда, там нет адреса – но фамилия и наименование заведения указаны. Вот она!

ПОХОРОННОЕ И РИТУАЛЬНОЕ ЗАВЕДЕНИЕ № 1 В ВАРШАВЕ!

доктор медицины и патологоанатомии Яков Шлейзер

и мастер обрядовых услуг Тадеуш Заболоцкий

ОБРАТИТЕСЬ К НАМ – и ВАШИ ПЕЧАЛИ СТАНУТ НАШИМИ!

Наши усопшие выглядят живее тех, кто следует за их гробом!

Эномото взял протянутую визитку, прочитал написанное, перевернул на обороте карточки был аналогичный текст на немецком языке – и тоже без адреса.

– Вот и ответ на мой вопрос, господин Белецкий – почему полиция не смогла до сих пор найти доктора. Его искали в больницах, среди частнопрактикующих медиков с патентами. А доктор Шлейзер – совладелец похоронного заведения. Патологоанатом, судебный врач, устанавливающий причины смерти людей.

– Пожалуй, вы правы, – согласился Белецкий. – Но их всё равно найдут – это всего лишь вопрос времени. Наш государь – очень настойчивый человек. К тому же «нерадивость» тех, кому монарх доверил ответственные посты, ставит его в неловкое положение и перед вами, и перед Японией, и перед Европой. Ещё день два – и государь начнёт гневаться. Как говорят у нас, головы полетят. Усилия в поисках будут удвоены или утроены, кому-нибудь придёт в голову светлая мысль. А то и наш еврейский доктор, убоявшись ответственности за «укрывательство», придёт к властям с покаянием.

Эномото кивнул, в задумчивости постукивая ребром визитки по перилам балкона.

– Вы имеете право знать подоплёку этой истории с погибшим японцем, господин Белецкий. Я был послан в Россию моим императором, а Асикага – враг микадо и всего нового, что происходит сейчас в Японии. Говоря образно, Асикага был бомбой в багаже моего посольства – бомбой, которая должна была взорваться в нужный момент. Я подозревал нечто подобное ещё до отъезда в Россию. Я догадывался, что поездка Асикага в Европу после получения тайного приказа из Японии – тоже неспроста. Мой друг Мишель Берг чувствовал моё подавленное настроение и несколько раз пытался вызвать меня на откровенность, предлагал помощь. Но я не считал себя вправе перекладывать собственные проблемы на него – и молчал. Тогда Мишель решил действовать сам: он поехал за Асикага в Париж, выследил его и убедился, что документы в шкатулке погубят меня. Единственной возможностью отнять эти документы и спасти меня был поединок с Асикага… И Мишель решился на этот самоубийственный поступок, господин Белецкий!