Олег Бойко - Капканы на баранов [publisher: SelfPub]

– Да? – я с изумлением уставился на него.

– Да. Думаю, что твоя подруга что-то видела, но не придала этому значения или забыла из-за пережитого шока. Может быть, потом пыталась донести это до лейтенанта, но ему вряд ли было интересно. В его идеальную картину происшествия новые детали не вписывались. Зато возможно прояснившаяся память одного из свидетелей, я сейчас про твою Элис, могла заставить нервничать убийцу русского туриста и толкнуть его на очередную гнусность…

Тогда я рассказал Рону МакКонелу о странном поведении Элис вчерашним днем, о том, как видел ее во время шторма на камнях мола по ту сторону лагуны, и что в это время кто-то вломился в ее номер и перевернул там все вверх дном. И про свои подозрения по поводу Арнольда Шнайдера.

– Ты серьезно? – переспросил он, когда я закончил.

– А, похоже, что я шучу?

– Нет, конечно… Просто, если все так, как ты говоришь, то вырисовывается не самая приятная картина. В гибели русского туриста и Элис могут быть замешаны как минимум двое…

– Я уже думал об этом, Рон…

Мы обменялись многозначительными взглядами, и каждый еще раз приложился к своему бокалу. А потом я спросил:

– Слушайте, Рон, а сколько народу было в той группе ныряльщиков вместе с Элис и этим русским? Помните?

– Да, я понял, к чему ты клонишь. Всего их было семеро вместе с инструктором. Минус Элис, прости, минус русский, минус инструкторша, итого остается четверо.

– Вы их помните? Кто эти люди?

– Парочка молодоженов из Штатов или из Австралии, не знаю точно. Парень еще похож был на молодого Тома Хэнкса, кудрявый такой, худой. Но они, я видел, позавчера вечером отчалили. Так что остаются двое, но здесь я тоже, признаюсь, пребываю в растерянности. Потому, что это молодая девчонка из компашки французов, что постоянно вместе тусуются на северо-восточном пляже, и невероятных размеров жиртрест. Ты его видел, наверное?

Я сразу понял, о ком говорил Рон МакКонел. Конечно же, это был человек-DISCOVERY, как мы с Элис его окрестили во время нашей экскурсии на коралловый риф. Но ни он, ни хрупкая француженка не тянули на роль безжалостного и беспринципного хладнокровного убийцы. И мы замолчали, понимая, что слишком далеко зашли в своих ничем не подкрепленных подозрениях.

– В любом случае, – подытожил Рон МакКонел, – я считаю, что лейтенант Шакур – первостатейный негодяй. Местная полиция ведет выгодную им политику и запрещает всем перечить себе, угрожая тюрьмой. Куда это годится?

Я просто пожал плечами в ответ. Мы заказали еще по пиву и долго перемывали кости лейтенанту Шакуру и полиции в целом. Не обделили вниманием и отдыхающих здесь шумных китайцев, которых я последние три дня почему-то не замечал, а потом Рон МакКонел извинился и, первым допив свое пиво, оставил меня, сославшись на то, что опаздывает на катер в Мале, чтобы попасть в банк, так как вчера возникли какие-то проблемы с кредиткой. На прощание он ободряюще похлопал меня по плечу и даже предложил составить ему компанию, если на катере найдутся свободные места, но я вежливо отказался. Мне не хотелось никуда идти, а тем более плыть. Да и местному бюджету мое пребывание здесь в баре шло только на пользу.

– Искренне вам соболезную, мистер…

Я поднял взгляд на бармена, который подошел ближе, как только Рон МакКонел удалился, и теперь стоял прямо напротив меня, протирая белоснежной салфеткой очередной бокал.

– Благодарю, – ответил я более чем сдержанно.

Уже подходило время обеда, и основная масса людей плавно перетекла в ресторан. Поэтому народу в баре чуть поуменьшилось, и у него, видимо, выдалась минутка свободного времени, которую он решил убить, поговорив со мной. Но почему именно со мной? С другой стороны, за барной стойкой сидела веселая компания из четырех человек, и, наверняка, пообщаться с ними было бы куда интереснее.

– Извините, что лезу не в свое дело, но я тут краем уха услышал, о чем вы говорили, и не могу не согласиться, что зачастую наша полиция пренебрегает своими прямыми обязанностями и необоснованно закрывает глаза на некоторые вопиющие преступления. А что касается лейтенанта Шакура, так это вообще отдельная песня. Знали бы вы, какие слухи о нем ходят в городе. Говорят, это самый продажный мерзавец, и от него не стоит ожидать ничего хорошего. А еще он очень злопамятный и мстительный. Поэтому, если вдруг доведется с ним общаться, будьте осторожны.

– Спасибо за информацию, – ответил я. – А если о нем ходят такие слухи, почему никто не остановит его беспредел?

– Он чей-то родственник! У него есть покровитель из министерства внутренних дел. Поэтому никто не хочет связываться, чтобы не навлекать на себя беду. А он под видом благого дела поощряет беззаконие. Я, как и все, понимаю, что если несколько раз подряд во всеуслышание заявить о каком-нибудь серьезном преступлении или убийстве, совершенном здесь на островах, то поток туристов со всех концов света может заметно снизиться. Но так, как он, тоже нельзя относиться к своей работе. В конце концов, подобная халатность приведет только к росту преступности и ни к чему иному. Это и местное население расхолаживает…

– То есть, – я придвинулся ближе и чуть склонился над барной стойкой, – ты хочешь сказать, что не веришь в случайность последних двух происшествий?

– Смотря, что вы имеете в виду…

– Я имею в виду русского туриста и девушку, с которой ты мог меня видеть в последнее время…

– Да, я не верю, что это были несчастные случаи. А вы хорошо знали ту девушку?

– Нет, к сожалению. Мы познакомились только здесь и знали друг друга всего два дня. Хотя мне казалось, что я встретил человека, которого знал всю свою жизнь до этого момента и хотел бы провести с ней остаток своих дней. Но, оказалось, не судьба.

– И вы поэтому вчера вечером так налегали на спиртное, а сегодня продолжаете с самого утра?

Я был удивлен столь прямому вопросу, но не ответить не мог.

– Вчера я не мог найти ее полдня. Думал, что она просто решила таким образом отделаться от меня. Вот и накидался… Ну а сегодня, сам понимаешь…

Бармен понимающе кивнул и, наконец, отставил в сторону бокал, который полировал салфеткой уже минут пять. Потом положил рядом салфетку и, тоже наклонившись над барной стойкой, заговорщическим шепотом заговорил:

– Знаете, я не стал говорить об этом лейтенанту Шакуру, потому что он отмахнулся бы от моих слов, как от назойливой мухи. Но вам скажу, что если он хочет, чтобы все считали смерть русского туриста и вашей подруги злым роком судьбы, то пусть сам в это сначала поверит. Потому что я не верю! Я верю только своим глазам и ушам, тем более что я со своей работой почти каждого приезжего могу узнать в лицо. И с уверенностью могу сказать, что за день до смерти этот русский сидел здесь – на вашем месте и разговаривал с вашей подругой… и в их разговоре все время присутствовало слово «опасность».