Николай Гончаров - Операция «Приятели»

— Большой привет от Абрама, Геня Григорьевна. Вот вам гостинчик от него... Крупы немного прислал, — вынимая белые полотняные мешочки, заговорил Иван.

— Сколько? — справилась Геня.

— Десять кило... чистого...

— Абраша обещал больше.

— Не было места, — хлопнув по чемодану, ответил Бандурин. — В другой раз.

Геня быстро спрятала мешочки в свою объемистую сумку, вытаскивая оттуда перевязанные крест-накрест бумажные свертки.

— Здесь сто пятьдесят тысяч... Абрашина половинка останется у меня...

— Все правильно... Только навсегда забудьте мое имя! Я вас тоже не знаю. Усекаете?

— Разумеется!

— Сегодня улетаю. Всего вам доброго. — Иван протянул Гене широкую ладонь.

Женщина кокетливо подала ему руку и стала спускаться вниз. Бандурин достал из кармана портсигар и закурил, продолжая посматривать то через окно во двор, то вверх, то на лестничные ступеньки.

Московские чекисты ушли вместе с Геней. Юрьев успел лишь спросить у старшего опергруппы, что они будут делать с мадам Стрельчик.

— Задержим с поличным при передаче золота иностранным перекупщикам. С нее уже довольно!

В Кисловодске Бандурин получил от Салимова серебряный портсигар и отбыл в Андижан.

Тулибаев-Ходжаев встретил Бандурина весьма любезно, но очень удивился, что тот опять приехал без золота.

— Зачем пустой ехал? — ворчал Тулибаев.

— Так случилось... Портсигар вот привез. Усекаешь?

— Эта коробка без золота не ходит! Понимай, Иван? Нужен песок. Когда привезешь, сколько?

— Недели через две, не раньше. Вот, только пару килограммов прихватил — и все. Возьми пока.

— Мало, — Раджим покрутил головой. — Вези сразу больше. Зря через границу ходить никто не станет. Много ходить плохо. Мало ходить и много носить — яхши!

— Усекаю! Привезу больше, — пообещал Иван.

Капитан Юрьев вместе с Гараевым следили за каждым шагом Бандурина в Андижане, фиксируя его действия на кино- и фотопленку. Однако и Тулибаев, стараясь заслужить хоть какое-то снисхождение, сам информировал Гараева. Как только Бандурин вручил ему портсигар, он по телефону известил об этом капитана и при встрече передал портсигар и золотой шлих, полученные от Ивана.

Задание чекистов Тулибаев пока выполнял добросовестно. Бандурин должен был доложить обо всем Салимову или привезти новую партию шлиха. Иного выхода у него не было. А это как раз и нужно было чекистам: прежде чем отправить портсигар за границу, надо было расшифровать и перевести донесения шпиона. Для этого требовалось время.

Погостив двое суток у Сулимы, Бандурин улетел в Новосибирск.

Юрьеву уже надоели воздушные путешествия Бандурина, и он более настойчиво стал убеждать своего непосредственного начальника — подполковника Самойлова — приступить к завершению дела.

— Теперь нам все ясно. Надо кончать с преступной деятельностью этих «приятелей», — заканчивая доклад, настаивал Юрьев.

— Я — за! — согласился Самойлов. — Пойдем убеждать шефа.

Расшифрованный текст донесения Салимова в разведцентр лежал на столе полковника Насырова.

— Шпион жалуется, что не может найти подхода к лицам, которые работают в советских государственных учреждениях и располагают обобщенной информацией, — комментировал содержание донесения полковник.

— Без предварительной наводки на какую-нибудь продажную шкуру делать вербовочное предложение весьма опасно. Это не объяснение в любви, — заметил Гараев.

— Обосновывает целесообразность вербовки перекупщиков золота. Словом, тех кандидатов, которых выдал Бандурин.

— А что ему остается делать? На безрыбье — и рак рыба...

— Нам это следует учесть, Рашид. Срочно информируйте обо всем органы госбезопасности.

— Сейчас же займусь этим, — забирая у полковника донесение Салимова, сказал капитан.

Под диктовку Гараева контрабандист Нургалиев написал брату Томору письмо, в котором указал новое место для встречи с акционером у перевала, недалеко от шоссейной дороги. Для связи использовали его почтовых голубей, уже не раз пересекавших границу.

Через десять дней Гараев и Хакимов, одетые как скалолазы, ушли в горы. Рашид зорко следил за проводником: он не должен был оставаться наедине с Томором. Знание уйгурского языка позволяло капитану контролировать их разговор, а с иностранцем Гараев мог объясниться и по-английски.

В обусловленном месте пограничники организовали скрытую засаду, чтобы исключить всякую неожиданность.

— Кажется, тут, — сказал Гараев, когда они остановились у входа в ущелье. Хакимов сложил руки в трубочку и залаял как шакал. Вскоре последовал ответный лай.

— Это Томор... Сейчас придет, — проговорил Хакимов.

Минут через десять из-за огромного валуна, с ружьем наперевес, показался человек, похожий на Нургалиева: такое же широкое скуластое лицо, узкие, глубоко сидящие глаза.

— Ассалам алейкум! — прокричал Томор.

— Ваалейкум ассалам! — ответил Хакимов и стал объясняться: — Твой брат захромал. Ногу подвернул. В горы ходить не может.... Вот его письмо.

Вдали показался европеец в богатом охотничьем костюме, с винчестером наизготовку.

— Господин Паркс, — тихо сказал Томор, посматривая на Рашида. Гараев кивнул головой. Поздоровались. Присели на камни. Закурили.

— Как добрались? — осведомился Паркс.

— Благополучно. Тут хороший перевал, путь значительно короче и менее опасен, — пояснил Гараев.

— Будем встречаться здесь?

— Да, — подтвердил Рашид. — А это вам лично, — передавая портсигар, добавил он.

Хакимов, как было условлено, передав мешочек с золотым шлихом Гараеву, отошел метров на двести, будто для обеспечения охраны, и стал смотреть в сторону советской границы...

— А здесь два килограмма золота, — передавая мешочек Парксу, сказал капитан. — Цена прежняя...

Паркс вытащил из охотничьей сумки маленькие пружинные весы, зацепил крючком мешочек, посмотрел на шкалу.

— Согласен. — Потом он распорол мешочек, сунул в шлих тонкую руку, посмотрел россыпь и спросил: — Ты знаешь, что пятнадцать процентов сбрасываем на отходы?

— Мне говорили, тринадцать...

— Это когда большая партия. А тут отойдет не меньше.

— Ладно. Давай деньги! — согласился Рашид.

Иностранец достал из сумки сверток в черной материи, отсчитал купюры и подал капитану.

— Пересчитай!

Рашид пересчитал бумажки и спрятал их в свою сумку. Томор стоял поодаль, посматривая то на заснеженные отроги гор, то на Гараева и Паркса.

— Есть разговор, — по-английски сказал Рашид. — Господин Салимов просит вас сообщить ему другой способ связи. Ходить через границу опасно. Контрабандистов могут схватить пограничники, и связь нарушится. Золото, если нужно, можно передавать через посольство в Москве... Так думает Фаут.