Николай Гончаров - Операция «Приятели»

— Вот это ружье! — удивленно произнес сотрудник аэропорта.

Юрьев предъявил Бандурину ордер на арест. Помощник поставил на стол кошелку, отпорол сверху тряпку и из-под газет стал вытаскивать полотняные мешочки со шлихом и самородковым золотом. Свидетели оторопели от нового сюрприза.

— Тщательно обыщите Бандурина! — приказал Юрьев своим помощникам. — А вы, товарищи понятые, пожалуйста, внимательно осмотрите все, что будет у него изъято.

Вызвали представителя Госбанка со специальными весами, на которых с точностью до грамма взвесили золотые изделия и шлих. Оформив задержание и обыск Бандурина, Юрьев попросил его прочесть и подписать составленные документы. Вслед за ним протоколы подписали понятые. Корзинку и чехол с золотом снова зашили, опечатали сургучной печатью и вместе с Бандуриным под контролем чекистов, как вещественное доказательство, отправили в Новосибирск.

Ташкентский рейс продолжался по расписанию.

Капитан Юрьев с группой чекистов и старшим следователем Чернооковым, пригласив понятых из соседних домов, громко постучал в дощатую калитку Бандуриных. Во дворе залаяла и зазвенела цепью собака. Нежданных гостей встретила Зинаида, жена Василия. Чекисты и понятые заполнили прихожую. Опешившие хозяева, ничего не понимая, выжидательно смотрели на незнакомцев. Юрьев поздоровался, прошел к столу и, не садясь, громко объявил:

— Гражданин Бандурин Матвей Егорович! Согласно санкции прокурора области, ваша квартира, двор и сад подлежат обыску. Причина — арест сына Ивана.

— Господи, за что же его? — ахнула мать.

— Матвей Егорович вам объяснит, — ответил Юрьев.

Старик угрюмо набычил голову, продолжая молчать. Юрьев предъявил ему документы, хозяин прочитал их, расписался и развел руками.

— Ко всем членам семьи просьба: остаться в этой комнате. Во время обыска никуда не выходить, ни о чем не разговаривать, — продолжал Юрьев.

Черноокое разъяснил права и обязанности понятых. Усадьба, сад и все выходы охранялись чекистами.

Методично, метр за метром, осматривались комнаты, шкафы, сундуки, столы, книги и другие укромные места. Все, что представляло ценность, как вещественная улика преступления, заносилось Чернооковым в протокол. Специалист с помощью прибора типа миноискателя прощупывал стены, плинтуса, пол, стулья и другие предметы, где могли быть тайники для хранения золота. Однако, кроме самодельных крестиков и ложечек, обнаруженных в буфете, в доме ничего золотого найдено не было. В письменном столе Василия оказались порнографические фотоснимки, которые были изъяты следователем. Затем перешли в кладовку, где был спрятан электротигель. На нем угадывались следы плавления золота.

Чернооков то и дело посматривал на хмурое лицо старого Бандурина, вздыхавшего от волнения. Только Юрьев сохранял завидное спокойствие.

Окончив обыск дома, чекисты и понятые перешли во двор, стали осматривать плетеный курятник. Старик Бандурин и Василий сразу забеспокоились.

— Ну, дед, помогай искать клад! — попросил один из молодых чекистов. — А то испортим весь пол.

— Ройтесь, ничего там нет! — пробурчал старик.

— Возьмите щупы и хорошенько проверьте все углы, а также под плетнем, — приказал Юрьев.

Группа обыска дружно проверяла каждый дециметр курятника. Вскоре послышался металлический скрежет. Взяв лопату, Юрьев начал рыть землю. На небольшой глубине, под плетнем, показалась двухлитровая эмалированная кастрюля, обвязанная тряпкой. Капитан отряхнул землю, сбросил тряпку, снял крышку, и присутствующие увидели груду лежавших в кастрюле золотых самородков. К концу обыска было обнаружено еще две таких же кастрюли, наполненных самородками и шлихом.

Закончив обыск, Юрьев и Чернооков поблагодарили понятых, сфотографировали и упаковали вещественные улики преступления, пригласили с собой Матвея Бандурина и уехали в Управление МГБ. По тактическим соображениям Василия задерживать не стали. Чернооков взял от него лишь подписку о невыезде из Новосибирска и сохранную расписку на автомашину и мотоцикл, на которые был наложен арест. Санкция прокурора на арест Матвея Егоровича у чекистов уже имелась. Однако сразу об этом старику решили не объявлять, желая провести, так сказать, психологическую проверку его на честность.

Был уже поздний вечер, когда старик решил, наконец, показать еще одно место в огороде, где было спрятано золото. Черноокову снова пришлось поехать к Бандуриным. Когда все формальности по изъятию новой партии золота были закончены, Юрьев предъявил хозяину ордер на арест. Старуха заголосила, утирая глаза передником.

— Цыц, дура! — закричал Матвей. — Чего рассопливилась?! Найди лучше бельишко и утиральник. В тюрьму ведь иду, не в гости...

Старуха замолчала и проворно полезла в комод. Собрав необходимое в черную кирзовую сумку, дед не спеша попрощался с родными и тяжело перешагнул порог своего дома.

Чернооков трудился с утра до вечера, допрашивая то отца, то сына. Обстоятельства требовали проведения обыска на квартире первой жены Ивана Евдокии и его любовницы Галкиной. Старший следователь обратился за помощью к Юрьеву.

В полуподвальных каморках Евдокии, кроме подержанного пианино, ничего ценного не оказалось. Зато добротный особняк на улице Набережной, где проживала Галкина, был полной чашей. И чего только не натаскал туда Иван! Роскошная мебель из полированного японского ясеня, узбекские ковры ручной работы, шкуры разных зверей, саксонский и китайский фарфор, радиоприемники последних марок, велосипеды, рояль и многие другие предметы заполняли просторные комнаты и кладовку. Много было ложечек, крестиков и других ювелирных изделий из золота и серебра...

— Откуда у вас это? — спросил Чернооков Галкину.

— Я долго работала инженером в Якутске. Там хорошо платят. Жила одна. Вот и приобретала на сбережения все, что мне нравилось, — не задумываясь, ответила та.

— Почему вы нигде не работаете? — поинтересовался Юрьев.

— Ребенка некуда деть. Видите, он еще совсем маленький. Живу одна...

Двухлетний карапуз крепко держался за платье матери.

— Кто его отец?

— Иван Бандурин.

По указаниям Центра, после ареста Ивана Бандурина, в Андижане в тот же день были привлечены к уголовной ответственности Раджим Тулибаев-Ходжаев и контрабандисты Нургалиев и Хакимов. Игра закончилась, и им надлежало отвечать за содеянное.

Через месяц после отлета Салимова из Якутска в Министерство госбезопасности республики пришел по почте толстый пакет. В нем было покаянное письмо Середы. Без утайки, подробно написал он о своем моральном падении, о преступных связях с Иваном Бандуриным, его отцом, перекупщиками золота из Ташкента и вербовке агентом иностранной разведки. В тот же день транспортный самолет ПО-2, ведомый летчиком ГВФ Середой, потерпел катастрофу: летчик погиб, пассажиров на борту не было. И хотя о причине катастрофы официально нигде не объявлялось, по аэродрому прошел слух: Середа торговал золотом и шпионил, а в подкладке его реглана чекисты нашли карту, на которой нанесены важные стратегические пункты.