Чингиз Абдуллаев - Идеальная мишень

— Да, — соглашаюсь я, утирая пот со лба, — конечно, это ужасно. Так вы можете ее позвать?

— Сейчас позову. — Соседка уходит к нам, а я снова утираю пот и чувствую, что у меня дрожат руки. Хорошо еще, что меня не донимает мой кашель.

Наконец трубку берет моя мама. Господи, сколько ей пришлось пережить. И сколько еще предстоит.

— Мама, это я, здравствуй, — говорю я.

— Здравствуй. — Она понимает, что нельзя упоминать об Илзе при соседях.

— Мама, у нас мало времени, — объясняю я. — Если завтра Илзе отпустят, ты должна сразу забрать ее и уехать к своей подруге. Ты помнишь, где живет твоя подруга, тетя Клава?

— Конечно, помню. — Мать действительно должна все помнить. Клава — младшая сестра хозяйки дома в сибирском селе Старые Галки. Когда мы там жили, мама с Клавой очень подружились и потом часто ездили друг к другу в гости:

Клава к нам, а мама к ней, в Витебск. Витебск — это в Белоруссии, так что виза не нужна, достаточно взять билеты на поезд.

— Как только Илзе вернется домой, бросайте все и уезжайте. Ты меня поняла? Как только она придет домой…

— Я все поняла. — Мама явно хочет меня спросить, почему я так уверен, что Илзе придет домой. Она хочет об этом спросить — и не может, соседка, очевидно, стоит рядом.

— У тебя все хорошо? — спрашивает мама.

— Да, все хорошо. Илзе отпустят домой, можешь не сомневаться, — говорю я таким тоном, словно девочка стоит рядом со мной.

— До свидания. — Мама — очень сильный человек. Мне часто не хватает такой силы воли.

— Мама! — кричу я. — Я тебя очень люблю!

— Я тебя тоже, Эдгар, — отвечает она, и я понимаю, что она с трудом сдерживается. — Береги себя. До свидания.

Я вешаю трубку и наклоняюсь — жуткий кашель раздирает мои легкие. Мне кажется, что я вот-вот задохнусь. Кое-как достаю платок, рассыпаю лекарство.

— Вам плохо? — слышу участливый молодой голос.

Поднимаю голову. Рядом стоит молоденькая девушка. Она смотрит на меня с явным сочувствием. Откуда она взялась? Ее же не было рядом со ой… Я стал таким подозрительным, что готов заподозрить даже в этом юном существе человека Кочиевского.

— Нет-нет, ничего, — выдыхаю я собирая рассыпавшиеся таблетки. Она наклоняется и помогает мне. Протягивает пузырек. Ей не больше двадцати. В другие времена я был бы польщен подобным вниманием.

— Мерси, мерси, мадемуазель, — шепчу я, продолжая кашлять.

Она смотрит на меня с участием — так смотрят на тяжело больных, на инвалидов, на стариков. Для нее я и впрямь глубокий старик. Наконец выпрямляюсь.

— Мерси, — повторяю я, убирая платок. Девушка мне улыбается.

— Оревуар, мсье, — говорит она мне на прощание.

Я пытаюсь что-то сказать — и снова кашляю. Достаю платок, оборачиваюсь — а девушки уже нет. Странно… Неужели она успела дойти до угла? Куда она могла свернуть? Откуда взялась? Господи, я готов поверить в Бога. Может быть, Господь послал мне ангела? Может, эта девушка была ангелом, спустившимся с небес, чтобы мне помочь? Если действительно Бог существует, пусть поможет мне.

Мне сейчас так нужна помощь… Ведь я меня не осталось в жизни ничего, кроме моей Илзе. Ничего, кроме нее. Смотрю на часы. Я обещал Сибилле, что буду у нее через пятнадцать минут. Пять минут уже прошло. Нужно срочно искать такси.

Последние два дня Дронго провел в лаборатории полковника Рогова.

Оборудованная по последнему слову техники, лаборатория ФСБ имела неплохую информационную базу. Можно было пользоваться не только информацией ФСБ, но и Министерства внутренних дел, если, конечно, речь не шла о строго секретных данных.

Дронго приехал в лабораторию десятого апреля вечером, уже два дня жил здесь; он ежедневно с самого утра усаживался перед компьютерами. Захар Лукин, приехавший утром одиннадцатого, терпеливо просиживал с Дронго до поздней ночи, хотя и был «жаворонком», любил рано вставать и рано ложиться. В два ночи Дронго разрешал ему уйти, сам же сидел до пяти утра, а на следующий день, уже с десяти, снова занимал свое место перед компьютерами, вызывая изумление дежурных техников.

Вечером, к восьми часам, Дронго отправился в столовую, где ужинал Рогов. Офицер-контрразведчик посмотрел на него и спросил:

— У вас пока ничего?

— Совсем немного, — признался Дронго. — Приходится проверять множество сообщений. Меня особо интересуют все газетные публикации, связанные с арестом Ахметова, задержанием в Берлине Евгения Чиряева и махинациями компании «ЛИК».

Некоторые журналисты подкидывают интересные идеи.

— Думаете, поможет? — усмехнулся Рогов. — Странный у вас метод работы…

— Почему странный? — улыбнулся Дронго. — Ну, договаривайте, договаривайте. Я не обидчивый, мне даже интересно… Спасибо, — поблагодарил он девушку в форме прапорщика — девушка поставила перед ним тарелку гречневой каши с мясом.

— Я очень много слышал о ваших… нестандартных методах работы, — признался Рогов. — Но не думал, что они настолько оригинальны. Полагаете, что можно найти Труфилова по газетным статьям или по каким-то данным наших информационных центров? Вы уж извините, но мне это не совсем понятно.

— Понимаю, — снова улыбнулся Дронго. — Мои методы действительно иногда вызывают недоумение. Но мне нужно охватить всю проблему целиком, знать все возможные точки зрения. Я убежден: исчезновение Труфилова и вся история с арестом Ахметова — это скорее политика, а не уголовщина.

— Всеволод Борисович так не считает, — заметил Рогов.

— И правильно не считает. Он занимается конкретным делом, ему важно найти доказательства и передать дело Ахметова в суд.

— Я думал, что вы тоже занимаетесь конкретным делом — ищете исчезнувшего свидетеля.

— Искать можно по-разному. Можно начать проверку аэропорта, откуда он вылетел, выяснить, куда именно он направлялся. Но я убежден: так у нас ничего не получится. Если бы Труфилов был просто бывшим директором нефтяной компании, возможно, такие методы дали бы положительный результат. Но он — бывший офицер ГРУ, значит, прятаться умеет. Уходить от слежки его тоже учили. Конечно, для поисков Труфилова мне нужно узнать, каковы его связи в Европе, но мне никто не даст подобной информации. Кстати, боюсь, что и вам ее не дадут. А вот бывший полковник ГРУ Кочиевский имеет шансы получить подобную информацию. Значит, на этом направлении я заведомо проигрываю. Именно поэтому мне следует действовать иначе. Я убежден, что Труфилова будут искать не только те, кто желает его ликвидировать, но и те, кому он нужен для подтверждения компромата на влиятельных людей, поддерживающих Ахметова. Значит, во-первых, я должен знать, кто и почему поддерживает или не поддерживает всю эту компанию. Во-вторых, обязан разобраться: что может связывать столь разношерстную компанию — заместителя министра, бывшего полковника ГРУ и вора в законе. При этом у Чиряева весь последний год были достаточно серьезные разногласия с конкурентами.