Александр Сердюк - Разглашению не подлежит

И, желая загладить свою вину, лейтенант бросился к телефону и стал куда-то звонить. Докладывая о случившемся, он принял стойку «смирно» и после каждого «Яволь!», что означало «Есть!», лихо прищелкивал каблуками. Будто телефон способен был передавать начальству не только его слова, но и изображение.

Начальство приказало лейтенанту немедленно доставить русского. Козлов не без удовольствия наблюдал, как засуетились в роте. Искали какого-то ефрейтора. Минут через десять в блиндаж ввалился рослый, плечистый немец с полным багрово-красным лицом. Он не слишком внимательно выслушал своего командира и, небрежно схватив Козлова за руку, потащил к выходу…

Ночью, в редеющей перед рассветом темени, он гнал мотоцикл с выключенными фарами. Этот ефрейтор за -каких-нибудь полчаса доставил Козлова в штаб полка.

Майор, видимо полковой командир, был с Козловым чрезвычайно обходителен. Он лично знал полковника Трайзе, всегда охотно откликался на его просьбы и старался относиться к агентам так, как этого требовали интересы дела. Но и Александр Иванович, все более входя в свою роль, умел держаться на высоте. Когда майор предложил ему шнапс, он сказал, что предпочитает пить коньяк или в крайнем случае «московскую». Но где найдешь ее в такую пору?

- Ежели так, я ничего пить не смогу,- сказал Козлов.- Разумеется, кроме кофе. И прошу вас, майор, позаботиться о том, чтобы меня как можно скорее отправили в Смоленск.

- Мне приказано отвезти вас в Жиздру,- извиняющимся тоном проговорил майор. - А там обещают перебросить на самолете. Я позвоню начальнику штаба корпуса.

- Да, да, позвоните.

- Я доложу ему немедленно.

Пока Козлов на машине добирался до Жиздры, там за это время успели приготовить самолет. А через несколько часов Александр Иванович был уже в Смоленске.

Спускаясь по трапу, он еще издали увидел спешивших к самолету полковника Трайзе и лейтенанта Фуксмана. Его чуть не разобрал смех - такими ничтожными, даже жалкими показались они ему в эту минуту. Знали бы, как одурачены! Мало того что их деньги - целых полмиллиона - горько плакали, так еще и радисты скоро загремят. Чекисты с них теперь глаза не спустят. А может быть, и навели уже в доме номер двадцать три порядочек. Только бы эти кретины не догадались.

А что, если они обо всем знают? Если Романов заподозрил неладное и тут же радировал им? Ведь это же разведка, а шутки с разведкой плохи. Сцапают у трапа и - капут!

Перехватило дыхание, защемило в груди. Хочешь не хочешь, спускаться к ним надо. Назад не вернешься. А они с каждой минутой все ближе. Семенит на своих кривых ножках шеф. У Фуксмана шаги шире и реже, ноги у него длинные. Похоже, они слишком спешили. Сойдя с последней ступеньки, Александр Иванович очутился перед самым лицом полковника.

Тот улыбался. Значит, он не знает, что произошло с его Меншиковым.

Козлов молодцевато вытянулся - не хуже, чем командир роты в ночном блиндаже,- бросил под козырек руку.

- Докладываю,- сказал он,- что ваше задание, господин полковник, успешно выполнил. Посылку вручил лично радисту Кудряшову, который на самом деле оказался Романовым. Готов все свои силы, а если понадобится, и жизнь посвятить великому делу нашей победы!

Трайзе не стал ждать, пока лейтенант Фуксман переведет ему эти слова, порывисто шагнул к Козлову и обнял его за плечи. Выразив таким образом свое восхищение, шеф произнес затем целую речь. Из перевода, сделанного Фуксманом, следовало, что немецкое командование довольно успехом агента Меншикова. Оно ценит его решительность и смелость при выполнении важного задания. Благодаря тому, что Меншиков своевременно доставил радистам все необходимое, немецкая разведка на длительный срок сохранила возможность получать ценнейшие сведения. Он, Трайзе, испытывает особую радость по той причине, что не ошибся в Меншикове, послав его на это задание вопреки мнению доктора Пониковского и еще некоторых лиц.

Последние слова лейтенант Фуксман перевел без всякого энтузиазма. Вообще, он держался более холодно, нежели его шеф, и радости почти не выказывал.

- Ну и слава богу,- добавил он от себя, закончив перевод.- Как говорится, все хорошо, что кончается.

- Гут, гут! - поняв, о чем идет речь, воскликнул шеф.- К-карашо!

Он взял Козлова под руку и повел к машине.

«Стало быть, ничего они не пронюхали,- теперь уже окончательно убедился Козлов.- Начинай, Саша, смело. Доверие шефа «Абверкоманды-103» - твой попутный ветер. Он будет дуть в твои паруса. По крайней мере первое время».

Александра Ивановича смущала и настораживала лишь сдержанность лейтенанта Фуксмана. В нем много общего с Пониковским. Тот же собачий нюх, та же вечная подозрительность. Всю дорогу от аэродрома молчит, откинувшись на заднем сиденье, ни о чем не спрашивает. Хмурый, замкнутый. А ведь и он мог бы порадоваться успеху немецкой разведки. Подобно своему шефу. Тот каждые сто метров оборачивается, довольно улыбается и повторяет одно только слово: «Карашо».

В Красном Бору их встретили офицеры штаба.

- Господа, поздравьте его с блестящим успехом,- сказал, обращаясь к ним, Трайзе.- Он оправдал наше доверие. Жаль, нет здесь доктора Пониковского, мы бы над ним потешились. Господа, доктор давал голову на отсечение, уверяя меня, что Меншиков не вернется. А Меншиков - вот он, перед вами! К тому же я получил из Липок подтверждение, что посылка доставлена в сохранности. Следовательно, и среди русских есть люди, которые вопреки хвастливым утверждениям коммунистов работают на нас честно и добросовестно. Александр Данилович действовал самостоятельно, и, если бы его злая воля/ он мог и не вернуться. Но он вернулся. Он снова среди нас. Так что поздравьте его, господа!

Офицеры по очереди подходили к Козлову и, глядя на него с восторгом и нескрываемой завистью, крепко пожимали руку. Последним поздравил Александра Ивановича капитан Вольф, начальник школы, человек с коротким вздернутым носом и рассеянно бегающими серыми глазками. Обычно не отличающийся избытком энергии и инициативы, Вольф на сей раз, явно в угоду шефу, долго тискал Козлова, усердно хлопал его по плечу и шумно смеялся.

- Я рад вашему возвращению,- сказал Вольф по-русски.- Вы так высоко подняли репутацию моей школы, тем более что за последнее время у нас были кое-какие неудачи… Надеюсь, Александр Данилович, вы окажете мне всяческую помощь. Я буду просить вас на любую должность, какую только захотите. Школе крайне нужны опытные разведчики.

- Благодарю вас, капитан, за столь честную оценку моих качеств,- ответил Козлов с сознанием собственного достоинства.- Я готов вместе с вами трудиться в школе, которой многим обязан. Заверяю вас, капитан, а также господина полковника, что все свои силы посвящу,- Козлов умышленно сделал паузу,- посвящу освобождению моей Родины и докажу немецкому командованию, что я есть честный и преданный ее солдат.