Евгений Иванов - Судьба ликвидатора [СИ]

Старик немного подумал и про себя усмехнулся.

— К сожалению, я уже не в том возрасте, чтобы ходить на свидания. Для меня привычнее общаться дома. Записывайте адрес.

— Не надо. — Прозвучал радостный голос журналистки. — Я уже стою перед дверью вашего подъезда.

— Однако, оперативно. — Засмеялся Константин Петрович, — Снимаю шляпу перед Вашей настойчивостью.

Через минуту в квартиру ветерана госбезопасности вошла миловидная женщина лет тридцати пяти, стройная, чуть выше среднего роста, в строгом брючном костюме синего цвета. В руках она держала небольшой клач. На первый взгляд ее можно было принять за молоденькую девушку, но возраст выдавали необычайно умные и уставшие глаза.

— Добрый день, Константин Петрович, — она протянула мужчине руку.

— Еще раз здравствуйте, — ответил на рукопожатие тот и жестом руки предложил женщине войти в гостиную.

Она медленно вошла в комнату, внимательно осматривая ее обстановку. Обычная трехкомнатная квартира, обставленная старой советской мебелью, красноречиво говорила об аскетизме хозяина. Хотя две вещи все же говорили о том, что этот человек не живет одним лишь прошлым. Плазменный телевизор, подчеркивал приверженность его к комфорту. На прямоугольном столе, стоящем в дальнем углу, лежал ноутбук, говорящий о том, что хозяин квартиры старался не отрываться от реалий сегодняшней жизни. О причастности к некогда всесильной службе говорил лишь маленький бюст Дзержинскому, который красовался на книжной полке.

— Хотите чаю? — предложил Константин Петрович, — Кофе я не держу в доме, в последнее время начались проблемы с сердцем, а чай у меня хороший, с чабрецом.

— Пожалуй, не откажусь. — Улыбнулась в ответ Наталья.

— Тогда я поставлю чайник, а Вы располагайтесь, где вам будет удобно.

Константин Петрович вышел на кухню, оставив гостью в гостиной. Когда он вернулся, женщина сидела в кресле, положив на журнальный столик маленький цифровой диктофон.

— А вот это лишнее. — Старик строго посмотрел на журналистку. — Я с удовольствием отвечу на любой Ваш вопрос, но только при условии, что не будет никакой звукозаписи.

— Хорошо. — Немного смутившись, согласилась женщина и спрятала свой диктофон в клач.

Константин Петрович занял место в кресле напротив и, сложив руки на колене, спросил:

— Так о чем вы хотели со мной поговорить?

— Не о чем, а о ком. — Загадочно улыбнулась журналистка. Выдержав небольшую паузу, она продолжила. — Я хотела бы, чтобы Вы пролили мне свет на некоторые белые пятна в судьбе Богдана Сташинского.

— А какое отношения я к нему имею? — усмехнулся старик и отвел в сторону глаза от журналистки.

— Во время нашей последней встречи со Святогоровым, он мне рассказал, что больше Вас в отношении этого ликвидатора мне не сможет рассказать никто. Если верить его словам, то вы были в курсе всех аспектов его подготовки и дальнейшей работы.

— Ох уж старый лис, даже после смерти нет от него покоя. Ну, раз уж он Вам меня так отрекомендовал, попробую Вам ответить. — Улыбнулся хозяин квартиры и добавил. — Хотя, что нового я могу рассказать о Сташинском, если вся его жизнь подробно изложена в материалах следствия. Насколько мне известно, он ничего не скрывал на суде. По материалам его допросов, написано масса статей, а также документальных и художественных книг.

— Я знаю, — согласилась журналистка. — Более того, я все их перечитала и досконально изучила, но, тем не менее, некоторые ответы Сташинского на суде вызвали у меня большие сомнения.

— Например? — усмехнулся старик и с интересом посмотрел на женщину.

— Ну что ж. — Журналистка достала из сумочки маленький блокнот с заранее подготовленными вопросами. — Начнем с самого начала. И так, Сташинский рассказал, что поводом для его вербовки послужил факт задержания за безбилетный проезд в поезде, когда он ехал на выходные домой. Так ли это?

Константин Петрович, потер ладонью подбородок и задумался.

— Вы чего-то опасаетесь или просто не хотите говорить о Сташинском? — с вызовом спросила Наталья. — Неужели Вас, как ветерана органов госбезопасности, не задевает тот факт, что Ваш бывший коллега так и останется в людской памяти, как убийца и изменник Родины.

— А Вы умеете брать «на слабо»! — рассмеялся старик и мечтательно поднял глаза вверх. — Милая Наталья, позвольте мне так к вам обращаться, — девушка в ответ утвердительно кивнула головой. — я прожил долгую жизнь и давно уже никого не боюсь.

Он еще помолчал некоторое время, видимо, собираясь с мыслями и начал рассказывать.

— Конечно, же это глупость, что банальный безбилетный проезд стал для него поводом для вербовки. В пятидесятые годы большинство студентов ездили «зайцами» в электричках. Тогда это было нормой. Сами понимаете, далеко не многие родители могли помогать своим детям материально. А на мизерную стипендию, студентам нужно было жить целый месяц. Поэтому безбилетная езда имела в то время массовый характер. К тому же, тогда ездить в транспорте без документов было обычным явлением и при появлении контролера, задержанный мог назвать любую попавшуюся фамилию. Тогда деканаты были завалены копиями протоколов на несуществующих студентов. Поэтому, это заявление Сташинского на суде, было сказано скорее для прессы. Нужно было создать из КГБ образ организации, лишенной всякой человечности. Это был тактический ход, чтобы люди поверили в то, что Сташинский стал сотрудничать с КГБ или тогда еще МГБ вынужденно, по принуждению.

— А разве это не так?

— Знаете, для вербовки агента, который бы просто давал информацию об атмосфере в студенческой среде, может быть, этот повод и стал бы достаточным. Кстати, таких агентов в институте и без Сташинского было предостаточно. Но его завербовали с другой целью и в дальнейшем использовали для серьезной работы. Поэтому основа этой вербовки могла быть только патриотической, а не с использованием какой-то зависимости или компрматериалов. Как правило, агенты, которых «держат на поводке», не долговечны и не надежны. Таким никогда не доверяли и вряд ли доверяют сейчас ответственные задания.

— Тогда почему же, мальчик из глухого украинского села, в семье которого не особо жаловали Советскую власть, все же пошел на сотрудничество с органами госбезопасности? — усомнилась журналистка.

— В данном случае, сработали несколько факторов. Во-первых, многое зависело от профессионализма оперативного сотрудника, завербовавшего его. В то время, на Западной Украине популярность среди молодежи набирал писатель Ярослав Галан. Сташинский был поклонником его творчества, поэтому убийство автора многих популярных на то время произведений, вызвало негодование у ряда студентов, в том числе и у Сташинского. Именно этим и воспользовался оперативный сотрудник, завербовавший будущего ликвидатора. Во-вторых, многое зависело от настроений самого Сташинского. В свое время он имел возможность лично убедиться в зверствах УПА, поэтому не испытывал к этой организации никаких симпатий. Более того, он не видел ничего враждебного со стороны Советской власти, во всяком случае, для себя. Как Вы правильно подметили, мальчик из глухого украинского села, имел свое мировоззрение и понимал, что при поляках он бы никогда не смог поступить в институт, бесплатно учиться и жить полноценной жизнью во Львове. До 39 года этим правом могли воспользоваться только дети служителей греко-католической церкви. Выходцам из простых крестьянских семей учеба в высших учебных заведениях была недоступной.