Питер Чейни - Мрачная комедия

Гелвада ничего не ответил.

Куэйл походил по комнате две-три минуты, прежде чем стал продолжать.

— Я дам вам всю информацию, — сказал он внезапно, — какая у нас есть или по крайней мере какую вы, по моему мнению, должны иметь. Я уверен, что Розански знает о вашем существовании. Многие люди знают о вас, Эрни, — он улыбнулся — в Европе, я имею в виду. Как-нибудь я попытаюсь подбросить Розански мысль, что мы охотимся на него, что я нанял вас покончить с ним, использовать ваш маленький шведский нож или еще что-нибудь, чем вы так удачно пользовались на войне. Я надеюсь, что смогу подбросить ему эту идею.

— И что дальше? — спросил Гелвада.

— Затем, — сказал Куэйл, — я хочу, чтобы вы сели ему на хвост. Совершенно очевидно, Розански будет уверен, что мы не сможем покончить с ним так просто, как сделали бы это в войну. Он знает, что мы вынуждены быть осторожнее. Другими словами, он будет ждать от вас создания такой ситуации, когда можно будет безопасно разделаться с ним. Это может быть несчастный случай или нечто подобное. То есть он будет ждать от вас попыток создания таких условий и в результате сам будет следить за вами. Если вы поведете такую игру, — а вы хороший актер, Эрни, — я думаю, Розански будет достаточно обеспокоен.

— А что дальше? — повторил Гелвада.

— Когда человек напуган, — сказал Куэйл, — он делает ошибки. Особенно, если раньше он был удачлив, пройдя всю войну и занимаясь такой опасной работой. Возможно, он считает, что жизнь еще хороша для него, несмотря на его вину перед другими людьми.

— Возможно, — кивнул Гелвада.

— Возвращайтесь к себе, Эрнест, — сказал Куэйл. — Я пошлю вам записку сегодня вечером с точными указаниями, что делать.

— Я работаю с кем-нибудь? — спросил Гелвада.

— Да. В одном отношении вам очень повезло, потому что вам предстоит работать с очень умной женщиной. Она одна из самых лучших сотрудников, которых я когда-либо знал. И к тому же красива. Ее зовут Танга. Это графиня де Сарю.

— Значит, она умна? — переспросил Гелвада.

— Очень умна. В данной ситуации обязательно, чтобы она была умна. Кстати, вы помните О'Мару?

— Помню ли я! — воскликнул Гелвада. — Как можно забыть О'Мару? Какой человек! Он тоже участвует? Какая прекрасная команда. Каждый очень красив или очень опытен… а?

Куэйл сказал серьезно:

— О'Мара участвует в этом. Вероятно, он не очень рад. — И продолжал: — Я давно уже знаю, что Розански работает во Франции. Второй отдел имеет на него данные, но я попросил их ничего не предпринимать против него. Поэтому они оставили его в покое. Он делает то, что хочет. По-видимому, он сосредотачивает свое внимание на моих людях. Розански может быть абсолютно хладнокровным, если хочет. Это один их тех людей, которые верят в то, что делают. Вам знаком, вероятно, такой тип.

— Я знаю, — сказал Гелвада, — с такими людьми трудно иметь дело. Это страшные люди — настоящие выродки.

— Совершенно верно, — сказал Куэйл. — Мне казалось довольно странным совпадением, что четверо моих людей пропали в районе около 30 миль диаметром с центром в Гуаресе в Бретани.

— Интересно, — сказал Гелвада, — довольно-таки странно…

— В некотором смысле, да, — сказал Куэйл. — Как я понимаю, вы имеете в виду, что они были неосторожны.

Бельгиец пожал плечами.

— Это или отсутствие настоящей организации. Между прочим… только что вы сказали, что, по-видимому, этот Розански в своей организации специализируется на агентах. Мне кажется это странным. Французы должны еще работать. Они обязаны. Столько много еще расчищать. Второй отдел…

— Точно, — сказал Куэйл. — Но французы не сообщают нам, что их люди делают, пока у них не возникает необходимость в контакте с нами. Мы тоже не информируем французов, если нам не требуется их помощь.

— Теперь понятно. Похоже, этот Розански что-то знает о вашей организации в этом районе и ничего не знает о французах, потому что не интересуется ими. Или, наоборот, не интересуется ими, потому что не знает о них. По какой-то причине он обнаружил что-то о нашей организации.

— Так и есть, — кивнул Куэйл. — Розански что-то обнаружил, не знаю, как. И использовал эту информацию. Возможно, за ним стоит кто-нибудь, возможно, он работает один, делая последнюю отчаянную попытку узнать нечто очень важное, прежде чем и скрыться там, где скрываются все умные нацисты.

— Конечно, вы правы, — улыбнулся Гелвада. — Я полагаю, вы всегда правы. Мне кажется, что вы никогда не делаете ошибок, мистер Куэйл.

— Я не люблю делать ошибки, — ответил Куэйл. — Когда я их делаю, кто-нибудь обычно страдает. Мне не доставляет никакого удовольствия, если кто-то другой получает по шее из-за моих ошибок.

Он посмотрел на кучку пепла в пепельнице и продолжил:

— Розански что-то узнал. С этого он начал и добился некоторых успехов. Вы помните Парласа, который работал с вами в Бельгии в начале войны?

Гелвада кивнул.

— Парласа убили. Его тело нашли под поездом примерно в 25 милях от Гуареса; потом пришла очередь другого агента, за ним последовали женщина по имени Десперес — очень приятная женщина и девушка, которую звали Лизоль, — ирландка. Мне казалось, что Розански что-то знает, и, чтобы лучше познакомиться с его методами, мне пришлось ему кое-что подбросить.

Гелвада улыбнулся.

— Я понимаю… по крайней мере мне кажется, что я понимаю. Вы отдали ему кого-нибудь.

Куэйл кивнул.

— Я отдал ему Шона Алоиса О'Мару, — сказал он с кривой улыбкой. — В мешке.

— Господи, — сказал Гелвада тихо, — зачем О'Мару!

Куэйл пожал плечами.

— Мне пришлось, — сказал он. — Это должен был быть кто-то очень серьезный.

— Понятно.

— Мы давно это просчитали, — продолжал Куэйл. — Моя идея состояла в том, что О'Мара должен сбиться с пути истинного. Было весьма вероятно, что мы заплатим ему после войны и отпустим. Они легко могли поверить в это. О'Мара поехал в Париж и начал бросаться деньгами, играл и пил, как рыба. Таковы были мои инструкции — полностью опуститься. Вы знаете, что О'Мара настолько честолюбив, что, если, выполняя задание, необходимо спиться — или даже принести себя в жертву, — он сделает это.

— Я всегда считал, — начал Гелвада, — что О'Мара был настоящим человеком. Но, определенно…

— Он попадал в передряги в Париже, — продолжал Куэйл. — Он великолепно выполнял наше задание. Два или три раза его брала полиция. Несколько высокопоставленных лиц знали, кто он и что сделал в войну для меня. Они связались со мной. Я сказал им, что О'Мара вышел из игры, что он больше не работает на меня и что они могут послать его к черту, так как мне все равно.

— Очень разумно…

— О'Мара ударился во все тяжкие. Во всяком случае, так казалось. Его выгнали с нескольких работ. Он попадал в тюрьму и после выхода начинал работать на новом месте. И всякий раз он находил работу все ближе к Бретани. Он хорошо знает страну. Случалось ему и красть. Он уже побывал в больнице с белой горячкой. О'Мара удивительный работник. Он удивляет даже меня.