Леонид Млечин - Кристина + Сергей = смерть. Любовь под присмотром КГБ

— Цветы на свои купил? Поди все командировочные отдал. Тебе жена дома устроит веселую жизнь… Перед кем отличиться-то захотел?

В комнату, где шли переговоры, вновь влетел помощник и что-то стал шептать Кристине Оазис на ухо. Она встала:

— Прошу меня извинить.

Представитель судовладельца тоже поднялся:

— Самое время пообедать. Те мелочи, по которым не успели договориться, легко решатся после хорошего обеда. Греческая кухня прекрасна.

Все, довольные, вышли. Аккуратный Глазов собрал бумаги и сложил в папку. Заметив, что Кристина оставила на спинке своего стула сумочку, взял ее и пошел к двери. Тут вернулась Кристина. Она хотела забрать сумочку. Глазов ее остановил:

— Не переступайте через порог, не возвращайтесь! Плохая примета.

Он вышел в коридор и отдал сумочку хозяйке. Улыбаясь, пояснил:

— Я суеверный.

Кристина бросила равнодушно:

— Кажется, это не очень по-мужски.

За обедом Быстрицкий довольно произнес:

— Если все сейчас пройдет благополучно, сразу в посольство. Попрошу посла отправить телеграмму в Москву, что единственная компания, которая способна обеспечить вывоз нефти на мировой рынок в нужных нам объемах, компания, принадлежащая Кристине Оазис, готова сотрудничать.

Степанова кивнула:

— Товарищи будут довольны.

После переговоров руководитель службы безопасности компании Ларри Андерсон любезно осведомился у гостей, чем может быть им полезен:

— Экскурсию по городу устроить? Или в торговый центр отвезти за покупками? Какие у вас пожелания? Машина в вашем распоряжении.

Степанова, как и можно было предвидеть, выразила желание побывать в торговом центре. Олег Быстрицкий попросил доставить его в центр города — он намерен прогуляться по греческой столице, посмотреть достопримечательности. Глазов сказал, что о нем заботиться точно не стоит, он в Афинах не в первый раз. Вечером все встретились на торжественном ужине. Члены советской делегации вернулись в прекрасном расположении духа и были крайне любезны с Ларри Андерсоном.

На следующее утро он пришел в советское посольство.

Естественно, как профессионал он знал, что греческая контрразведка фотографирует всех, кто входит в эту дверь, и передает снимки разведслужбам стран НАТО, в том числе и американцам. Но у него было надежное прикрытие. Начальству он всегда мог объяснить, что навестил сотрудника посольства, организовавшего переговоры советского министерства морского флота с компанией Оазисов.

Ларри Андерсон протянул дежурному коменданту, отвечавшему на звонки и встречавшему посетителей, незапечатанный конверт и попросил отдать резиденту советской внешней разведки в Афинах, точно назвав его имя и воинское звание.

В конверте лежала записка с предложением снабжать Москву секретной информацией, которая может представлять ценность для советского руководства. К записке Андерсон приложил ксерокопию страницы из внутреннего телефонного справочника ЦРУ, где он прежде служил, подчеркнув свою фамилию.

Член коллегии министерства иностранных дел Логинов вошел к Громыко.

— Поступила срочная шифровка из Афин. Наш посол обижен.

— На него не похоже. Он же толстокожий, сколько я его помню. Что случилось? — удивился министр.

Логинов пояснил:

— Премьер-министр страны пригласил посла и доверительно сообщил, что в Афины из Москвы прилетает некий представитель советского руководства, которому поручено установить с греческим правительством и компанией Оазиса особый канал связи. Минуя наше посольство.

Министр слушал своего заместителя с нарастающим удивлением.

— Разумеется, посол раздражен вмешательством в его дела, — продолжал Логинов. — Появление новой фигуры подрывает его позиции в нашей сложной дипломатической игре и с греческим правительством, и с компанией Аристотеля Оазиса. Но вопрос посол задает не от себя, а от имени греков. Они ехидно интересуются, зачем Москве еще один конфиденциальный канал связи? Ведь такой канал давно установлен — для предварительного обсуждения самых важных вопросов и обмена срочной информацией.

Громыко был крайне изумлен:

— Я первый раз слышу о каком-то эмиссаре, которого командируют в Афины. Что это означает?

Опытный Логинов, в прошлом партийный работник, объяснил:

— Я уже выяснил. Это инициатива соседей, не согласованная с нами. Комитет госбезопасности посылает в Афины своего офицера. Некто Куприянов.

— Никогда о таком не слышал, — пробормотал Громыко.

— Он используется комитетом для деликатных дел, — рассказал Логинов. — Но с ЦК они эту операцию не согласовали. Видимо, решили обзавестись собственным каналом связи с Афинами — в порядке конкуренции с министерством иностранных дел. А потом уже доложить руководству об успехе.

— На своем поле мы непрофессиональной конкуренции терпеть не станем, — твердо сказал Громыко.

Он привык защищать интересы ведомства. Андрей Андреевич был научен, что министерство, у которого что-то отбирают, идет не в гору, а под гору. И он знал, что непрофессионалов подпускать к дипломатии нельзя.

Попросил оператора спецкоммутатора:

— Соедините меня с Андроповым.

Когда председатель КГБ снял трубку, Громыко выразил недоумение:

— Юрий, это твои ребята в обход и ЦК, и МИД решили самовольно установить тайный канал связи с Афинами?

Андропов твердо ответил:

— Ничего об этом не знаю. Мне не докладывали. Сейчас будем выяснять.

Юрий Владимирович тут же устроил показательную разборку. На пульте нажал кнопку прямой связи с начальником разведки Кружковым. Мембрана аппарата спецкоммутатора сильная. Так что не только Громыко, но и стоявший рядом Логинов слышали, как председатель КГБ объясняется со своим заместителем по разведке:

— Владимир Александрович, мне звонит товарищ Громыко. Наш посол в Афинах сообщает, что в Грецию с тайной миссией направлен какой-то Куприянов. Вам что-то известно?

— Ничего, — сразу ответил Кружков. — А что касается Куприянова, то он болен и никуда лететь вообще не может.

Андропов, подводя итог, сказал министру иностранных дел:

— Андрей, как видишь, мы тут ни при чем. Успокой посла. Тут какое-то недоразумение. Пусть работает спокойно. Мы все им дорожим.

Повесив трубку, Громыко распорядился:

— Отправить послу телеграмму с просьбой немедленно посетить премьер-министра и информировать правительство Греции, что его ввели в заблуждение и такому серьезному человеку иметь дело с самозванцами не следует.

— Конечно, — кивнул Логинов. — Сейчас подготовим и отправим.

Он пошел к двери. И остановился:

— Удивительно, что начальник разведки так хорошо осведомлен относительно личных дел и состояния здоровья Куприянова… Андрей Андреевич, я человек дотошный. Позвольте, я доведу расследование до конца.