Александр Дав - Эффект Бандерлогов

– Упаси Господь! – замахал руками Бездорожный. – Что вы! Так… Ностальгирую …

– Я, Трофим Романович, давно хотел с вами поговорить. И не потому, что мы соседи. Знаю – вы порядочный человек. Патриот! Да-да, и не перебивайте. Патриот с большой буквы!

Бездорожный нервно покусывал губы, пытаясь понять – куда клонит этот толстый лысый козёл. Но вслух ответил:

– Нынче патриотизм по-другому… По-другому воспринимается.

– Не скажите, не скажите.

«Вот, гад. Привязался с разговорами. А ну как – стукач» – лихорадочно прикидывал Трофим Романович. А вновь назначенный лидер «Возрождения» продолжал:

– Я считаю – тот патриот, кто стране добра желает, а не просто тупо подчиняется любой бредовой идее сверху, – он замолчал, оценивая реакцию на сказанное. Бездорожный, мягко склонил голову, как будто соглашаясь, но одновременно – сомневаясь.

Михаил Викторович решил не тянуть кота за яйца.

– Мы с вами одни. Поэтому буду говорить начистоту… прямо. Не в бровь, а в глаз. Есть люди…

И поверьте – оч-чень высокого полёта, которые готовы бороться за возрождение нашей Родины…

– Н-ну, конечно, есть, – продолжал уклоняться от прямого согласия, или несогласия гость. – Я их тоже вижу… часто по телевизору… Достойные вполне…

– Бросьте, Трофим Романович. Я не ломаю комедию… Открою карты – я руковожу мощной подпольной организацией. Не дёргайтесь… У нас далеко идущие планы. И кто сейчас пойдёт с нами… Сами должны понимать. Теневой кабинет ещё до конца не сформирован. Средства за мной огромные.

Буйнов говорил и сам удивлялся. Как он так быстро раскрыл тайну? Но он и радовался реакции бывшего большого чиновника. Тот, вначале сидел – вжав голову в плечи, потом – елозил по стулу, оглядываясь по сторонам. А когда разговор зашёл об огромных средствах, глаза бывшего замминистра заблестели наркотическим блеском человека, который попал в полную и окончательную зависимость от запаха, шелеста и вида денежных знаков. – Помимо средств, – продолжал, раздуваясь от собственной значимости, Михаил Викторович, – у нас ещё влиятельные союзники – там, – и он кивнул головой в сторону чулана. Бездорожный, опять шёпотом, спросил: – В чуланчике?

– П-почему в чу… Ах, это! Да я фигурально… На Западе, конечно. Короче – решайтесь. Вы с нами?

– А это… не повредит нашему… государству? Я ведь – патриот, – Бездорожный продолжал шептать. – Я тоже… Не повредит… Поможет!

– А, вот… ну, просто интересуюсь… Вы упомянули про средства, там… разные… – Трофим Романович смотрел взглядом голодного кота на сметану.

– Огромные… Не скрою… Ог-ром-ны – е!

Далее разговор перешёл на особый птичий язык, который состоит из намёков, экивоков, жестов и наклонов головы. Язык – понятный лишь опытным чиновникам – казнокрадам, выросшим в эпоху расцвета коррупции и тайных схем отмывания денег. К концу разговора Бездорожный имел статус заместителя руководителя национально-освободительного движения «Возрождение», а Буйнов имел – первого завербованного им лично члена организации.

На прощание они поклялись друг другу в исключительной преданности, порядочности, честности и умении хранить тайны. После чего разошлись. Буйнов, в нарушение наставления Джона Смита, стал составлять список потенциальных членов организации, а Бездорожный направился к своему второму соседу – бывшему начальнику в сфере жилищно-коммунального хозяйства – Гопте Степану Степановичу. Степан Степанович ел суп из железной миски и периодически шмыгал носом. Дверь в его дачный домик была открыта.

– Стёпа, – позвал Бездорожный.

Громко отхлебнув горячего супа, бывший хозяйственник спросил:

– Чего тебе?

– Есть разговор… Я зайду?

– Заходи, не у прокурора, вводить некому.

Трофим Романович присел на стул у краешка стола. Снял фетровую засаленную шапку – подарок киргизских друзей во времена замминистра, причесал пятернёй волосы и начал издалека:

– Трудные времена Степан настали… Трудные.

– Эко тебя с утра развезло. Принял уже? – ответил хозяин, продолжая есть свой суп, но не предлагая отобедать гостю.

– Не пью я… Знаешь ведь. А у тебя, смотрю, на огороде – кроты порыли… Прямо – подпольные враги какие-то. А точнее, подземные… Ха-ха-ха, – ехидно хихикнул гость.

– Пусть… Всё равно ничего не растёт. Чего хотел? Знаю – просто так хер зайдёшь, – хозяин дачи окончил трапезу и, встав из-за стола, – отнёс грязную тарелку в рукомойник, висевший на стене в углу кухни. Рукомойник был алюминиевый и грязный. Под ним примастырена металлическая раковина, ещё советских времён. Конфискация была полной. А на свободе он остался благодаря своей вынужденной щедрости, во время проведения следственных действий по воровству бюджетных средств. Следователи, а затем и прокуроры, и судьи хорошо повысили свой материальный уровень, благодаря такой щедрости обвиняемого.

– Помнишь, ты говорил про какого-то полковника бывшего… из ГРУ, что ли… Ну, ещё намекал, что он связан с кем-то из… – Бездорожный показал пальцем в потолок…

– А тебе зачем его связи? Что, раскрыл заговор?

– Да! – резким шёпотом выпалил гость. Да, раскрыл. Да ты присядь, потом помоешь.

Гопта сел, угрюмо глядя на Бездорожного.

– Вот послушай. Ты мне тогда говорил, что Саша этот, Полковник, тебя вербовал, в эти… не знаю, как и назвать… Короче – докладывать о любых проявлениях заговора в нашей среде. Что мол, за нашим дачным кооперативом установлена негласная слежка, помнишь?

– Допустим…

– Есть! Есть такой заговор. И руководит им Буйнов, получая деньги с Запада…

– Много денег? – спокойно спросил Гопта.

– Что? Ах, денег… Миллионы… Думаю… – шептал Трофим Романович. – Но не это главное. Он только что вербовал меня.

– Иди ты! – весело сказал Степан Степанович.

– Слово патриота!

– Сколько предлагал?

– Пока ничего… Но намекнул на перспективы и просил подобрать людей в команду. Ну, не свинство!? Готовить переворот! Когда у нас в стране такие дела намечены! Такие планы, – митинговал Бездомный, искоса поглядывая за реакцией соседа.

– Да-да… – Гопта задумался на минуту. – А проводи-ка ты меня к нему…

Через час из домика Буйнова Михаила Викторовича вышли молчаливые, задумчивые и раскрасневшиеся Гопта и Бездорожный. Время прошло продуктивно. Гопта превратился сразу в секретаря движения, а Бездорожный утвердился в своём уже ранее объявленном статусе – заместителя руководителя. Они отошли метров на сто, и Бездорожный спросил:

– Ну, что думаешь, надо докладывать твоему Полковнику?

– Давай присмотримся вначале. А то как бы не насмешить людей, – ответил Гопта и поправил шапку.

Создавшееся трио пламенных борцов за идеи возрождения России стало проводить ежедневные тайные заседания. На них обсуждались ближайшие и стратегические планы работы, а также намечались кандидаты на вербовку в свои ряды. Встречи сопровождались обильным излиянием спиртного, которое варили все, и оканчивались глубоко за полночь нетрезвым пением патриотических песен. Каждый имел свой план действий, который, впрочем, отличался один от другого совсем незначительно. Заключался он в следующем. Каждый думал: «Пока посмотрю – чем вся эта затея кончится. Подыграю. А там – как пойдёт. Никогда не поздно сделать донос и раскрыть тайный заговор. Но вдруг и правда деньги дадут большие. Можно и свалить. Канальчик выхода имеется. Нужны только билеты, естественно казначейские, и естественно много».