Александр Дав - Эффект Бандерлогов

Отвыкшие от чего-то хоть немного живого, народ был рад малым проявлениям «суверенной демократии», иногда пробивавшимся сквозь сухость и казённость страниц «Культурного вестника».

Авторы в своих рассказах, со свойственным юному возрасту задором и энтузиазмом, описывали трудовые будни своих сверстников, сдабривая их пикантными подробностями «дела молодого» и разбавляя критикой зарвавшихся бюрократов – душителей перспективных начинаний. Клеймить позором разрешалось. Указывая, тем не менее, что это явление – исключение из правил.

Местные газеты – являясь клонами четырёх основных изданий, не представляли собой чего-то, хоть сколь-нибудь интересного для чтения. А с пропажей недавно с полок магазинов туалетной бумаги – находили себе достойное применение.

Вся классическая литература прежних лет прошла сито жёсткого отбора и выдавалась под роспись через библиотеки. Библиотеки организовали в каждом районе, в каждом посёлке, в каждой зоне и в каждом лагере для несовершеннолетних. Литература последних двадцати пяти лет признана вредной и сожжена на массовых праздниках истинного искусства. Читали в основном разрешённую, и не вредную для патриотического воспитания литературу. Страну опять назвали самой читающей. Ещё бы! Компьютеры были под строгим учётом. Интернет доступен для служебного пользования, а телевизионные трансляции велись по десяти федеральным программам, и ничего не проверенного на голубые экраны выскочить не могло априори. Никаких прямых эфиров. Приходилось довольствоваться книгами…

Не удивительно, что о взрыве самолёта над небом Германии российские люди не узнали. Вначале хотели дать информацию об «очередном провале развития технического прогресса в странах Запада», но подумав – решили не рассекречивать информацию вовсе. Так спокойнее. На этом и забыли. В узких кругах помянули добрым словом Кулика и его помощников. Посетовали на судьбу и вывели за штат, сняв с полного денежного, вещевого и прочего довольствия всех шестерых погибших. В прессе ограничились кратким некрологом о гибели истинного патриота, преданного делу родины, героя и просто смелого человека – гражданина Кулика. Имя и отчество его указано не было. Остальные члены группы, не представляли собой какой-то особой ценности, и некролога в их память не опубликовали.

А тем временем считавшиеся погибшими граждане России, отплёвываясь и матерясь, собрались вместе на опушке довольно густого леса. Ночь стояла лунная. Видно было достаточно хорошо, чтобы найти друг друга. Безветренная погода и хорошая подготовка практически всех членов группы способствовали их кучному приземлению. Роман продолжал глупо хлопать глазами, не понимая, что произошло, а стюард-инструктор сердито бурчал себе, что-то нехорошее под нос, вспоминая Ромину маму и всю его многочисленную, судя по продолжительности бурчания, родню. Он слегка прихрамывал, собирая парашют и складывая его в кучу к остальным уже собранным. Приземлились они чуть в стороне от остальных, и ему пришлось тащиться с парашютом несколько сот метров к месту встречи. Спрятать его на месте приземления не позволила инструкция, которой привык придерживаться майор Хорт. Где-то очень далеко выли сирены пожарных машин и скорой помощи. Взрыв самолёта не прошёл бесследно.

– Живы все? – Кулик восседал на небольшом пне и освещал маленьким фонариком развёрнутую на коленях карту местности. Он то и дело что-то помечал на карте маленьким карандашиком и сверял отмеченные точки с показаниями прибора, оснащённого навигационным блоком.

Полковник Саша, Игнат, командир лайнера и всё ещё трясущийся Рома Зюлькинд сгрудились невдалеке от него. Хорт, закончив с маскировкой парашютов, подошёл к Кулику.

– Дальше – на север семь километров, – начал объяснения стюард. – Там, у обочины просёлка – автомобиль с полным баком и ключами в замке зажигания. Мини-вэн, чёрного цвета… «Фольксваген»… Номер машины приметный, 007… Я придумал, – он хмыкнул и продолжил: —Автомобиль восьмиместный… Сядут все. Я поведу. К вечеру доберёмся до Франции. В кемпинге нас ждёт ужин и тёплая ночёвка, в нормальной обстановке.

– С паспортами наш друг решил? – Кулик, как и все остальные, внимательно слушал Хорта.

– Паспорта в машине, в бардачке. Все на граждан Словении… Какие смогли достать… – И Хорт развёл, словно оправдываясь, руками.

Дорога через лес была несложной. Лес довольно ухоженный. Навигатор Хорта, который шёл впереди, работал уверенно, чётко. Темнота не была непроглядной и замедляла движение только в густых местах зарослей, куда с трудом пробивался свет ночной хозяйки неба – Луны.

Примерно через час пути Игнат, шедший в замыкании колонны, вдруг резко остановился и скомандовал шёпотом, но довольно громко: «Ложись!». Роммель, Хорт, командир корабля и сам Игнат молниеносно приняли положение – «лёжа». Кулик присел под ближайшим деревом. Остался стоять один Роман. Он поправил очки, огляделся и тоже медленно присел. Ему повезло, что он находился в тени огромного дерева и был практически незаметен.

Свистящий предмет, вращаясь бумерангом, пролетел рядом с ним, над самой головой у Кулика и врезался в ствол вековой сосны. Он вошёл глубоко, сантиметров на пять. Завибрировал и засветился всеми цветами радуги. Первым пришёл в себя Игнат. Точнее, он и не растерялся. Наблюдал за происходящим с земли, приподняв голову. Он поднялся, подошёл к дереву и стал рассматривать светящийся бумеранг, приговаривая вполголоса:

– Что ещё за хреновина такая? При мне на вооружении ничего подобного не было…

Следом за Коржом поднялись Хорт и Роммель. Они, оглядываясь, подошли к Игнату и тоже уставились на мигающий и немного вибрирующий странный предмет. Остальные члены тайной экспедиции поднялись со своих мест, но к бумерангу подойти не решались. Хорт, между тем, достал свой переносной гаджет, включил его, настроил на какую-то одному ему известную программу и стал что-то, видимо, читать на небольшом экране.

– Ну, что? – спросил Игнат. Новая примочка вооружения, или?..

– Или… – ответил Хорт. Он закрыл прибор, сунул его в карман, и смело подошёл вплотную к бумерангу.

– Привет от наших друзей… – сказав это, стюард поднёс к продолжающему мигать бумерангу руку со специальными, видимо, часами. Раздался короткий щелчок, лёгкий и тихий свистящий звук, и прибор, торчащий из ствола, погас.

– Ну, вот и всё, – Хорт нажал кнопку сбоку своих больших часов и стал читать на экране.

«Ваш прибор адаптирован. Доступ разрешён. Дайте подтверждение начала загрузки информации».

– …Хм. Даю.

Часы засветились такой же радугой, что и прилетевший предмет, защёлкали попугаем и засвистели негромко, но отчётливо на все тона, напоминая звук исходной гаммы в старинных и допотопных аналоговых приборах засекречивания разговоров.