Василий Ардаматский - Опасный маршрут. Повесть

- Я прямо не знаю, что и сказать вам… - Адалия Петровна задохнулась от волнения. - Я - мать, потерявшая единственного сына. И вы такой человек, такой человек!..

- Да оставьте вы, ей-богу. Я самый обыкновенный человек, который не забывает дорогих и близких ему людей. И всё. Вот, скажем, я ехал в ваш город собирать материал для книги, а думал: увижу вас, сумею ли сказать вам то, что обязан сказать о вашем славном сыне. И теперь, как камень с души свалился…

- Спасибо, родной. Спасибо от матери… Вы где же остановились? Небось в гостинице?

- Нет. И как раз я хотел спросить вас: не можете ли вы приютить меня на недельку?

- Как вы можете сомневаться!

- Я не хочу жить в гостинице. Мне надо немного - тихий и скромный угол, чтобы спокойно поработать.

- Мой домик, Григорий Максимович, в вашем распоряжении.

- И вы расскажете мне о Сане. Я ведь его детства совсем не знаю. Когда до войны бывал у вас, бегал тут вот такой… с белыми вихрами. И всё.

- Да, бегал… - Адалин Петровна всхлипнула. - И нет его.

- Нет, Адалия Петровна, он… есть! Он живет в сердцах всех, кто его знал. Он будет жить в моей книге.

- Я вам все-все расскажу о нем. Он ведь и в детстве был удивительным мальчиком. Когда умер мой муж, вы в нашем городе уже не жили?

- Да, я уехал раньше.

- В общем, Саня остался без отца пятнадцати лет. Мы вернулись с кладбища, а он говорит мне: «Мама, не волнуйся, теперь о тебе буду заботиться я, и все будет хорошо, вот увидишь». Я ему сказала…

- Адалия Петровна, - осторожно перебил женщину Окаемов, - вы все это расскажете мне последовательно. Мы посвятим этому все вечера. Идет?

- Хорошо, хорошо… Боже мой, что же это я не спрошу вас, - вы небось с дороги не кушали?

- Не откажусь, Адалия Петровна.

- Я сейчас, сейчас.

- Дайте мне пока почитать фронтовые письма Сани. Можно?

- Конечно! Они вот здесь. - Адалия Петровна поставила на стол деревянную шкатулку и ушла на кухню.

Окаемов открыл шкатулку. Сверху в ней лежали паспорт и пенсионная книжка хозяйки дома. Он быстро просмотрел их и с удовлетворением отметил, что штамп прописки в паспорте был точно такой же, как и в его паспортах, изготовленных в Разведывательном центре.

«Все идет прекрасно, - думал он. - И главное, я на первое время уже имею надежную крышу».

Когда Адалия Петровна вернулась, Окаемов читал Санины письма, согнутым пальцем смахивая непрошеные слезы.

На столе была разостлана большая карта города и его окрестностей. Косой луч раннего солнца падал на карту и, отражаясь от ее глянцевой поверхности, слепил глаза склонившимся над картой Астангову и Потапову.

Астангов выпрямился и потер пальцами уставшие от солнца глаза:

- К сожалению, карта не отвечает на вопрос: зачем он сюда прибыл? И чем больше я смотрю на карту, тем больше вижу объектов, которые могут его интересовать. Да, зачем он прибыл? Этот вопрос, пока на него нет ясного ответа, определяет всю суть первого этапа нашей работы.

- Но возможно, что наш город - всего лишь обманный маневр, и он переберется совсем в другое место? - предположил Потапов.

- Не думаю, - помолчав, сказал Астангов. - Раз уж они решились сбрасывать его так далеко от границы, им незачем было рисковать только ради того, чтобы нас обмануть. Их расчет, по-моему, таков: высадка в глубине нашей территории с целью мгновенного приближения к объекту. И к большому городу, где легче спрятаться. Так или иначе, мы обязаны за исходное взять уверенность, что он прибыл именно к нам. Не забывайте, Потапов, что институт Вольского находится в нашем городе, а это для них очень лакомый кусок. Возможно, институт Вольского. - Астангов синим карандашом нарисовал на карте круг, обнявший несколько кварталов города. - Это зона деятельности вашей оперативной группы. Но не забудем и другие объекты. - Астангов сделал на карте еще несколько кругов. - Железнодорожный узел… Военный аэродром… Артиллерийский полигон… Здесь будут работать другие группы. Но институт Вольского - это главное. Убежден. Организуйте самое тщательное наблюдение за институтом и его загородным филиалом. Проведите беседы с людьми Вольского: с его шофером, секретарем, - все должны быть начеку. Посмотрите его дачу. Установите наблюдение и там. Поговорите с самим Вольским. Он тоже должен быть осведомлен о возникшей угрозе…

Узнав, что Вольский приезжает в институт к одиннадцати часам, Потапов решил повидать его сейчас же, а заодно осмотреть и его дачу.

Дача Вольского находилась на краю поселка, и прямо перед ее воротами начинался сосновый лес. Дача была обнесена высоким, глухим забором, по верху которого тянулась колючая проволока, - это Потапову понравилось. Но совсем не понравилось то, что калитка дачи оказалась распахнутой. Потапов прошел через весь сад до площадки перед домом и здесь увидел Сергея Дмитриевича Вольского. Профессор учил сына ездить на двухколесном велосипеде. Со взмокшей спиной он бегал вслед за вихляющим велосипедом, что-то кричал, ругался, хохотал. Потапов остановился, скрытый кустом георгинов. Ему не хотелось мешать профессору. «Моему еще и трехколесный не под силу», - подумал Потапов о своем сыне и, точно устыдясь этой ненужной мысли, решительно вышел из-за куста.

- Дурачок, ты действуй смелей! Вот так! - Профессор Вольский поставил ногу на педаль велосипеда и хотел уже оттолкнуться, как в это время увидел Потапова. - Вы ко мне?

- Да, профессор. Извините меня, разговор срочный…

Вольский удивленно посмотрел на Потапова и пожал плечами:

- Ну что ж, пройдите на веранду, я только вымою руки…

Потапов поднялся на веранду. В это время сынишка профессора с веселым отчаянием на лице промчался на болтающемся велосипеде мимо веранды и через открытую калитку выехал на улицу. Вынув блокнот, Потапов записал: «Калитка. Мальчик».

- Я слушаю вас. - Профессор Вольский стоял в дверях, недружелюбно рассматривая Потапова, неловко запихивавшего блокнот в карман. - Мы можем разговаривать здесь?

Они сели за круглый стол. Потапов представился, Вольский удивленно поднял брови.

- Возникла необходимость, Сергей Дмитриевич, немедленно усилить вашу охрану, - сухо сказал Потапов.

- По-моему, институт охраняется достаточно хорошо, - сказал Вольский.

- Речь идет и об охране вас лично. И если бы не было для того основания, мы не позволили бы себе вас беспокоить. - Потапова немножко сердило, что профессор слушает его подчеркнуто равнодушно.

- Ну, хорошо, я слушаю вас, - уже чуть любезнее сказал Вольский.

- Мы должны заблаговременно знать о всех ваших передвижениях в течение дня. Пусть об этом звонит нам ваш секретарь. Это - первое. Затем мы просим вас на этот период несколько ограничить свое общение с посторонними людьми. И, во всяком случае, быть постоянно настороже.