Василий Ардаматский - Опасный маршрут. Повесть

- По-моему, это единственный выход. И тогда смогу вам помочь и я. Позвоню прокурору, попрошу его отнестись к этому делу не формально, а по-человечески. Ведь и законники не имеют права не подумать о вашей семье.

- Вот именно. Вы это сделаете? Правда?

- Да, да. Твердо вам обещаю.

Окаемов встал:

- Сергей Дмитриевич!.. - Глаза его стали влажными. - Вот чувствовал я, что встречу здесь человека, которому можно сказать все. Огромное вам спасибо. Я еще зайду к вам, как сделаю все по вашему совету. Можно?

- Обязательно. Я прямо при вас и позвоню кому надо.

- До свидания, Сергей Дмитриевич… - Окаемов направился к двери и вдруг остановился. - Чуть не забыл. Тут такая еще беда - ушел-то я к вам в рабочее время, могут в артели шум поднять. Не дадите ли мне записочку, что был я у вас на приеме? Очень прошу.

- Это можно. - Вольский придвинул к себе депутатский блокнот и задумался, как писать. - Кому же писать? Директору?

- Да. Председателю промартели имени Первого мая…

- Так… Председателю промартели… имени… Первого… мая, - повторял вслух Вольский, надписывая адрес.

- А знаете, почему я решил идти именно к вам? (Вольский оторвался от записки и слушал Окаемова). Вспомнил, как вы, выступая перед избирателями, - он и это вычитал в старых газетах, - сказали, что у депутата не может быть дел больших и малых, все - большие!

- Ерунда! - резко произнес Вольский и положил ручку на стол. - Я этого никогда не говорил!

- Как не говорили? Что вы, Сергей Дмитриевич? Я же сам слышал. - Окаемов улыбался.

Но в выражении его лица Вольский видел непонятный испуг.

- Да вот так - не говорил, и всё. Это в газете такую чушь написали! Я говорил совсем другое: что для депутата не может быть разделения избирателей на людей больших и маленьких. Людей - понимаете? - Вольский разозлился. Он вдруг вспомнил эту историю, как ругался с газетой, как редактор обещал поместить поправку и не поместил. Одновременно ему вдруг и этот посетитель показался в чем-то неприятным, а его дело какой-то достоевщиной для бедных. - Вот так… И если у вас там в артели заговорят по поводу вашей отлучки сегодня, пусть мне позвонят по телефону, я скажу все, что надо. Писать не обязательно.

- Хорошо, хорошо, - поспешно согласился Окаемов. - До свидания.

Окаемов вышел из кабинета злой и растерянный. Идя сюда, он предусмотрел многое, но никак не ожидал, что его план сорвется из-за недобросовестной работы какого-то газетного репортера. Он успокаивал и утешал себя тем, что все же польза от этого визита есть - он повидал и поговорил с человеком, ради которого сюда послан. Это ведь все пригодится.

Окаемов вышел на улицу. У подъезда, сверкая на солнце лаком, стоял темно-синий ЗИМ.

«Наверно, его машина, - решил Окаемов. - Надо проверить».

- Дорогой товарищ, - обратился он к шоферу, - вы, случайно, не с нашим депутатом ездите?

- А что такое? - насторожился шофер.

- Да вот был сейчас у него на приеме. Горе у меня - сына потерял. Велел мне в субботу заявление принесть. Что Вольский и что Сергей, это помню, а как по батюшке - не знаю. Спросить не решился. Неудобно, вроде…

- Дмитриевич.

- Вот спасибо, дорогой. Ну да, Дмитриевич. Как выбирал его - помнил, а тут враз вылетело.

- Бывает…

«Так. Машина - его, - думал Окаемов, медленно идя по улице. - Номер десять сорок семь… десять сорок семь. Водителю лет тридцать. У правого глаза маленький шрам. На разговор идет…»

Потапов уже давно имел в виду депутатские приемы Вольского и сейчас торопился в райсовет, чтобы посмотреть, в какой обстановке они проходят и не может ли здесь оказаться удобная щель для врага.

- Товарищ начальник, можно вас на минуточку?

Потапов сделал вид, что ничего не слышит, и обернулся, только открывая дверь райсовета, - его звал сидевший в машине шофер Вольского.

- А, товарищ Ильин! - Потапов вернулся к машине. - Здравствуйте. Что нового?

- Сейчас подходил ко мне гражданин - интересовался отчеством профессора. Сказал, что был у него на приеме насчет пропавшего сына и что ему надо заявление профессору писать.

- Так, так. И давно это было?

- Ну, минут пять как ушел.

- Куда он пошел?

- Вон туда. Откуда как раз вы шли.

- А как он выглядел?

- Да ничего особенного. В сером пиджаке, брюки в сапоги.

- Так… так… - Выработавший в себе привычку запоминать все, что попадается на глаза, Потапов вспомнил, что на перекрестке он только что повстречал рослого человека в сером пиджаке и как раз заметил, что был этот человек в сапогах, но лица человека память не отметила. - Спасибо, товарищ Ильин. Подумаем…

В очереди к Вольскому оставалось четыре человека. Потапов подсел пятым. Примерно через час пришел его черед, и он вошел в кабинет. Увидев его, Вольский нахмурился:

- Ну а вы что будете просить?

- Все то же, Сергей Дмитриевич, - улыбнулся Потапов. - Настороженности.

- Может, поставим сюда часового с винтовкой?

- Пусть лучше часовой этот будет у вас внутри, - сухо сказал Потапов и, помолчав, спросил: - Кто же из интересных людей был у вас на приеме сегодня?

Вольский удивленно поднял брови:

- Ну, батенька мой, додумались. Как всегда, много разного народу. А что такое.

- Да, так… пустяк. Один посетитель выяснял у вашего шофера, как зовут вас по отчеству. Сын у него пропал, что ли?

- Не пропал, а ушел… Странно - здесь он все время обращался ко мне по имени-отчеству.

- Он был в сером пиджаке и в сапогах? - быстро спросил Потапов.

- Да, да.

- Ваш избиратель?

- Да. Бухгалтер из промартели… - Вольский заглянул в блокнот. - Из промартели имени Первого мая.

- А как его фамилия?

- Фамилия? Он не назвал. Не успел назвать. А мне спрашивать было неудобно - он мог подумать не то, что надо. Я должен был написать ему записку, потом передумал.

- Какую записку?

- Что он был у меня на приеме. Он ушел ко мне в рабочее время.

- Он у вас справку просил?

- Да.

- А почему же вы передумали?

- Да так. Разозлился… совсем по другому поводу.

- Можно узнать, по какому?

Вольский рассердился:

- Ну, это уже не имеет никакого отношения к тому, чем вы занимаетесь!

Адалия Петровна встретила Окаемова неожиданной и страшной новостью:

- Вас тут целый час человек дожидался…

Окаемов медленно повернулся к хозяйке дома. Выражение его лица было таким, что она растерялась.

- Не беспокойтесь, дорогой Григорий Максимович, - залепетала она. - Он у вас много времени не отнимет. Это наш сосед. Тут я во всем виновата. Нечаянно сказала ему, что вы пишете, и он хочет рассказать вам что-то очень важное…

Окаемов перевел дыхание, облизнул пересохшие губы.

- Адалия Петровна, - заговорил он хриплым от злости голосом, - я бы просил вас и самым решительным образом - не делать мне базарной рекламы! Я же по-русски говорил вам - мне тихий угол для работы нужен! Иначе я бы остановился в гостинице. Мне нужно работать, а не болтать с вашими соседями! Ну как вы могли…