Питер О'Доннелл - Недоступная девственница

Уилли откинулся на спинку стула и, довольно улыбаясь, прикрыл глаза.

— А я отлично помню свою первую девушку…

— Как ее звали?

— Энни.

— Понятно, Энни. А дальше?

— Не знаю, Принцесса. Все в приюте называли ее просто Энни Трах. Отец у нее был сторожем по прозвищу Старая Зануда.

— Сколько тебе было лет?

— Четырнадцать. Как раз перед тем, как я дал оттуда деру. А ей было шестнадцать. Молчаливая, как столб, но очень любила парней. Все это было совсем не романтично. Других девчонок в приюте не было, а ее опекали старшие парни. За пакет леденцов или полдоллара можно было купить полчасика с Энни в бойлерной. Они платили ей двадцать процентов шоколадок. Такая пухленькая девица… Я прямо с ума сходил по ней, очень хотелось узнать, что же ЭТО все-таки такое, но мне никто не присылал леденцов; я был нищий даже по меркам приюта.

— Только не говори, что не сумел надуть ее сутенеров.

— Ну… Там был один такой здоровый парень по кличке Игральная Кость. Настоящий гангстер, помешанный на всяких играх. Я пригласил его сразиться в конкерз и сплутовал. Призом было пятнадцать минут с Энни.

— Конкерз? — Модести засмеялась и поставила чашку на стол. — Ты не возражаешь, если я расскажу об этом Тарранту? Совершенно дивная история.

— Да ради Бога.

— А как же ты смошенничал? Подсунул ему треснувший каштан?

— Нет. Просто мой был из свинца. Я сам отлил его, покрасил, высверлил и привязал к очень прочной веревке. Это заняло целую неделю, зато штука выглядела как настоящая. А прокололся я на том, что потом рассказал об этом Энни. Она донесла Игральной Кости, и все. Мне пришлось смываться из приюта.

Модести закрыла лицо ладонями, плечи ее вздрагивали от сдерживаемого смеха.

— Спасибо, Уилли. Под этот рассказ мы вытрясем из старика праздничный ужин…

Она неожиданно замолчала, лицо ее посерьезнело. Хаотические образы постепенно начали складываться в стройную картину.

Несколько мгновений спустя, когда Уилли Гарвин встал и негромко окликнул Модести, она сказала:

— По-моему, мы нашли, Уилли. Конкерз. Ты сказал, объявился Уи Джок Миллер? Это хорошо. Нам потребуется время на отработку деталей, и еще необходимо специальное оборудование, но оно ни в коем случае не должно навести их на наш след. Об этом позаботится Фрейзер. Ну, это вопрос второстепенный, а у нас совсем нет времени…

Уилли Гарвин ждал, время от времени довольно поглядывая на Модести. Ему нравилось наблюдать за ней в такие минуты, когда эмоциональное напряжение достигало предела. Ее голубые глаза потемнели почти до черноты, изящная длинная шея напряжена. Пройдет совсем немного времени, и она сформулирует свою мысль. Тогда они начнут отработку деталей.

Конкерз? На что, черт возьми, могли натолкнуть ее воспоминания о детской игре?

Через две минуты Модести подняла глаза и сказала:

— Послушай, Уилли…

Адриан Чанс сидел в глубоком кресле у зашторенного окна кабинета. На журнальном столике, у его локтя, лежал «кольт 357», рядом — наполовину опорожненный стакан виски с содовой — единственная порция спиртного, которую он позволит себе этой ночью.

Было начало четвертого утра; Адриан только что сменил Жако. Его любимые журналы с голыми девочками валялись на краю стола. Адриан даже не глядел в их сторону. Ему было скучно, настолько скучно, что одна мысль о перемене позы вызывала отвращение. Он лениво подумал о Лизе. С тех пор, как он был с ней, прошло четыре дня. Совсем немного. Через какое-то время Брюнель позволит ему новое свидание. Такая доступность немного расхолаживает. Некоторое время он размышлял о том, что чувствует и думает Лиза в такие мгновения, но вопрос не слишком интересовал его, и Адриан вскоре забыл о нем: он давно пользовался Лизой как живой игрушкой и потому не мог относиться к ней как к личности.

Он зевнул и безразличным взглядом окинул кабинет. Последние четыре дня они не покидали дом, ждали Блейз и Гарвина. Адриан был убежден, что они не придут, и это его огорчало. Хотя были кое-какие обнадеживающие признаки, например, подозрительные телефонные звонки. Один раз позвонил мужчина, представившийся страховым агентом, и договорился с Брюнелем о встрече, но так и не пришел.

Заглядывали в особняк и посетители. Трое мужчин и две женщины. Одни собирали пожертвования на бедных, другие проводили социологический опрос, одна пара назвалась коммивояжерами и оставила проспекты бытовых электроприборов. Адриан ни на секунду не сомневался, что они не те, за кого себя выдают, но, увы, никто из них не был Модести Блейз или Уилли Гарвином. Возможности маскировки все же не безграничны. Если знаешь, как выглядит человек, и предполагаешь, что он может заявиться в гриме, ему ни за что тебя не провести.

Все это были попытки направить их по ложному следу. Так считал Брюнель, и Чанс разделял его точку зрения. Скорее всего, игру в подставных затеял Фрейзер. Но на что он рассчитывал? Чанс считал, что у них ничего не получилось и они бросили эту затею. Жаль, что столь сложные меры предосторожности приняты напрасно. Надо было оставить им хоть какую-то лазейку, и тогда Блейз и Гарвин наверняка бы попались.

Чанс отпил виски и прислушался к шуму снаружи. Звук показался ему знакомым. По дороге ехала какая-то машина на гусеничном ходу. Двигатель работал тихо, но под тяжестью гусениц дрожала вся улица. Еще одно механическое чудовище для работ на стройке. Что они все время гоняют их по ночам? Вот и прошлой ночью сюда пригнали два бульдозера.

Чанс встал и приподнял штору — неповоротливый гусеничный подъемный кран огибал особняк. Чанс подошел к сейфу и провел ладонью по гладкой стальной крышке. Великолепный сейф. Надежный.

Но что-то беспокоило Адриана, какая-то крохотная заноза в подсознании. Он попытался установить причину тревоги и внезапно понял: слишком тихо.

Вот оно что! Это кран остановился. Но почему?

И вдруг все здание содрогнулось, словно на него обрушился удар гигантского молота. Чанс почувствовал, как вздрогнул пол у него под ногами, с потолка рухнул кусок штукатурки. Рука, лежавшая на крышке сейфа, онемела. Удар пришелся именно в это место, чуть выше сейфа.

Адриан отпрыгнул в сторону и схватил пистолет. От нового удара у него зазвенело в ушах. Обернувшись, он увидел падающие на пол кирпичи, а рядом с сейфом уже зияла огромная дыра, от которой во все стороны расходились широкие трещины.

Лицо Чанса перекосила гримаса. Его мозг отказывался воспринимать происходящее. Следующий удар вдребезги разнес стену, в которую был вмурован сейф.

Снизу что-то кричал Жако. Еще один глухой удар, и в комнату рухнул огромный кусок стены. Следующий удар снес остатки кирпичей рядом с сейфом, и Адриан увидел этот невероятный молот.