Чак Паланик - Пигмей

Бультерьер-брат глаз на письменной бумаге держать, читать:

– «Дорогой Пигмей…»

Возможно бультерьер-брату Злобную пантеру, бум-шмяк , предлагать. Мгновенное быстрое убийство врага.

– «Дорогой Пигмей, – бультерьер-брат повторять. – Наверное, мне не нужно стыдиться, ведь раз ты читаешь мое письмо, значит, я уже умер».

В тайне, в голове, без голоса оперативник я перечислять: «Никель, ниобий, Нотр-Дам…»

Бультерьер-брат письмо в голос читать, говорить:

– «Думаю, это к лучшему».

В голове перечислять: «Фермий, флеровий, формайка…»

Читать:

– «Лучше умереть, чем продолжать жить, зная, что никогда не получишь желаемого. Понимаешь? Жаль, что я уже не ребенок, ведь в детстве все кажется таким простым. Пока не поумнеешь».

Новые вещи миллион агентов, бультерьер-братов отражать. Полированный пластик. Туго натянутый винил. Каждая вещь домой взять умолять.

Бультерьер-брат читать:

– «Если бы я мог вернуться назад, до того момента, как повстречал тебя в туалете, я бы обязательно это сделал. Но так не бывает. Если ты не хочешь разделить со мной жизнь, может, разделишь смерть. – Хозяин-брат в бумагу глядеть, читать: – Прости за то, что произойдет завтра на Объединенных нациях, прости, что заставлю тебя убить меня. Ты сделал меня другим человеком. И это немало. Спасибо».

В завершение бумага говорить: «С любовью». Говорить: «Тревор Стоунфилд».

Пальцы оперативника я сосуд в брюки, нейротоксин помнить. В голове молитву доброго героя, альтруистичного спасителя Мао Цзэдуна шептать: «Если нужно посрать – посри. Если нужно пернуть – перни. Тебе полегчает».

– Те деньги, которые ты дал мне в «Уол-Марте», – бультерьер-брат говорить. – Они воняли говном… Почему?

Далеко, в дальнем конце прохода – единичный свидетель, престарелый скелет Дорис Лилли. Мутный глаз наблюдать, не моргать. Кошмарная сморщенная голова наклоняться, кивать, повторять, согласие обозначать. Потом ноги зловещего трупа уходить, скрываться за многими идиотскими пищевыми коробками с истекающим сроком годности.

Умирающие предметы. Умирающие покупатели. Большая грусть.

Тут оперативник Чернок появляться, щедрую долю, внушительную груду американской наличности приносить. Бумажная купюра с портретом президента Линкольн, Джексон, Вашингтон.

Цитировать: «Если нужно посрать – посри. Если нужно пернуть – перни. Тебе полегчает».

Рука оперативника я в глубину брюки нырять, стеклянный сосуд стискивать. Извлекать, бультерьер-брату демонстрировать. Агент голос обычный делать, объяснять, что сосуд – как листерин: мощный одеколон, который каждую красивую девчонку с ума сводить. Оперативник я говорить: мегамощный афродизиак изобретать, как бультерьер-брат просить. Сосуд со смертельным токсином поднимать, к лицу бультерьер-брата подносить.

Здесь начинаться тридцать четвертый отчет оперативника я, агента номер 67, по отбытии американский аэропорт, регион ХХХ Средний Запад, рейс ХХХ, дата ХХХ. Назначение: финальный тур Национальной научной ярмарки, город Вашингтон, округ Колумбия, сердце поганого американского государства.

Цель: кульминация операции «Опустошение».

Товарищи оперативники в аэропорте присутствовать: оперативник Тибор, оперативник Магда, оперативник Линг. Каждый, Шина, Бокара, Чернок. Манг, Отто и Олег.

На отбытии агента только хозяин-мать Сидар присутствовать. Костлявая курица-мать, лицевой клюв покраснеть, причина – слишком обильное истечение воды. Хозяин-отец – в заключении федеральной полиции. Хозяин-брат – пропадать. Хозяин-сестра – ненавидеть оперативника я.

Присутствовать престарелый живой труп Дорис Лилли, дабы роль наставника в путешествии исполнять.

Хозяин-мать куриным когтем лицевой платок под клювом мять, крутить, глазную воду выжимать, говорить:

– Приятного путешествия… Мы будем по тебе скучать.

Рыдание куриную тушку сотрясать, красная кровь к лицу приливать.

В голове агент перечислять: «Марганец, Монтана, мушкетеры…»

Курица-мать от судорожного всхлипа содрогаться. Лицевую воду стирать.

В тайне оперативник я перечислять: «Ксенон, ксерокс, ксанакс…»

Курица-мать влажную лицевую кожу тереть. Громкий вдох производить, ноздрю обильной слизью забивать. Повторно густую слизь вдыхать. Жуткий булькающий голос говорить:

– Пигмей? Помнишь, я сказала, что мы сделаем из тебя американца или погибнем?

Куриный рот слабо улыбаться, вода глаз переполнять, курица-мать говорить:

– Если ты прыгнешь в первый же самолет и вернешься домой, я тебя пойму. – Мокрый платок терзать, говорить: – Эта семья… вся наша страна – в полной заднице.

Арестованный отец. Пропавший сын. Обманутая сестра. Плачущая мать.

Хозяин-мать влажным глазом моргать, капающий клюв вытирать, говорить:

– Я пойму, если ты не захочешь, чтобы мы тебя усыновляли. Я хочу сказать… – Плечи дрожать. Куриные локти к боку прижиматься. – Сейчас все так ужасно.

Курица-мать дрожащие конечности тянуть, агента обнять пытаться. Туловище оперативника я обхватывать, голову агента между молочными железами прижимать. Волос агента глазной водой мочить. Ухо агента удары слышать, бух-бух, бух-бух, бух-бух , сокращение сердечного мускула хозяина-матери.

Мыслительный аппарат агента с сердечным пульсом сражаться, основные химические элементы перечислять: «Неон, нейлон, Нашвилл…»

Тут наставник Дорис Лилли приближаться, сморщенная мумия ковылять, восковое лицо говорить:

– Простите, мои дорогие, но самолет ждать не будет…

Толпа радостных учеников скандировать хором, единогласно:

– Пигмей! Пигмей! Пигмей!

Дорис Лилли плечо оперативника я хватать, попугайский коготь ключицу агента цеплять, дабы от хозяина-матери оторвать, в направлении посадки на воздушное судно уводить. Древняя рука курице-матери прощально махать. Дорис Лилли махать, говорить:

– Впоследствии всегда раскаиваешься в своей мягкости.

Для протокола… невозможно.

Иссохшая мадам пламенного вождя, беспощадного генерала Адольфа Гитлера точно цитировать.

Глазная вода хозяина-матери черную тунику агента, «Собственность Иисуса», пятнать.

Хозяин-мать наклоняться, лицо на уровень с лицом оперативника я помещать. Губы морщить, лицевой кожи агента коснуться желать, дабы привязанность выразить.

Цитировать: «Впоследствии всегда раскаиваешься в своей мягкости».

В противоположность былой истории, печально известному дню разделения с женщиной-родителем для профессионального экзамена, ноги оперативника я от входа в воздушное судно отступать, бежать, лететь, к хозяину-матери возвращаться. Объятие принимать. Губы к лицевой щеке курицы-матери прижимать, вкус глазной воды, хлорид натрия чувствовать. Сморщенными губами привязанность выражать.