Роберт Ладлэм - Круг Матарезе

Скофилд прикинул, что ему придется провести в холмах несколько дней. Никакие иные планы строить пока не приходилось. Единственное, что казалось вполне осуществимым, это его проживание в Порто-Веккьо. А там - кто знает? Когда появится Талейников - если он вообще появится, - может случиться что угодно, но предвидеть ничего нельзя, невозможно даже предугадать. А потому стоило позаботиться лишь о жилье, учитывая все мелочи.

От дороги бежала тропа, довольно узкая даже для легкового транспорта, но ведшая прямехонько на запад к холмам через поля и плантации. Тропа пастухов? Скофилд устремился по ней, закинув мешок за левое плечо. Деревья обступили тропу с обеих сторон, низкие ветви тянулись к Скофилду, и он отводил их рукой. Чем дальше он заходил, тем более заросшей становилась тропка, и наконец наш путешественник оказался в высокой густой траве.

К 12.45 он тем не менее не далеко продвинулся, так как время от времени сходил с тропы по обеим сторонам, чтобы осмотреться. Сектор обзора с уходящей вверх дорожки был довольно велик. Наконец Скофилд углядел то, что искал: островок леса и ручеек в глубине. Разлапистые, словно ели, корсиканские сосны клонились низко растущими ветвями к ручью. При этом стволы стояли часто, образуя почти плотную стену из зелени сплетавшихся веток.

То, что надо, подумал Скофилд: и человеку есть где укрыться, и вещи будут в сохранности.

Бежавшая на запад тропа сворачивала налево, забирая к югу, все дальше в холмы. Оттуда, насколько помнилось Скофилду, лежал путь к вилле Матарезе. И опять в памяти, которая никогда не подводила его, всплыли пейзажи тех мест. Скофилд вспомнил, что по дороге к вилле ему попалось тогда несколько ферм, отстоящих далеко друг от друга, и затем маленькая таверна, где он перехватил пивка в тот знойный день. Таверна стояла ближе к дороге, а от дороги тропа вела прямиком к развалинам виллы. Если взять оттуда вправо, то предстоит подъем в холмы, а влево - дорога к Порто-Веккьо. Он вновь вытащил карту и сверился с ней.

Он добрался до сосен, перешел через ручей и на противоположном берегу принялся рыть ямку, намереваясь спрятать в нее мелочи: маленькую лопатку, туалетную бумагу, всякий мелкий инструмент.

Было уже около четырех. Он благоустроил свою стоянку, зарыл мешок с вещами, сменил повязку на шее, умылся в ручье. Он почти не устал, скорее отдохнул, полежав в траве и подставив лицо солнечным лучам, бившим в просветы между ветками сосен. Он лежал, а сон не приходил, мысль работала четко.

Вот он лежит на берегу ручья, проделав немалый путь. Путешествие началось на мосту промозглой ночью в Амстердаме. И теперь ему уже не вернуться назад до той поры, пока они с Талейниковым не обнаружат то, что ищут в холмах Порто-Веккьо.

Исчезнуть, скрыться из виду будет нелегко. В прошлом он не раз исчезал из поля зрения многих, причем не всегда имея достаточно средств и приспособлений, во всяком случае куда меньше, чем на этот раз.

Фиджи, Новая Зеландия, Тасмания, просторы Австралии, Малайзия - там он знал потайные места, дававшие прибежище многим, кого он посылал в укрытие. Эти люди и сейчас там. Кое с кем из них он осторожно поддерживал связь годами. Он спас их, и они, обретя новую жизнь, обрастали друзьями, домами, семьями, заводили бизнес, порвав с прошлым и даже с воспоминаниями о нем.

Я мог бы сделать то же самое, думал Брэй. Уж, наверное, мог бы: у него были и деньги, и документы. Он мог бы оплатить дорогу до Полинезии или островов Кука, купить лодку и уплыть - к приличной достойной жизни. Вот бы он зажил! По крайней мере, положил бы конец этим играм со смертью.

Внезапно перед его мысленным взором встало лицо Роберта Уинтропа, глаза, сверлящие его, Скофилда, и озабоченность старика, его тревога, звучавшая в голосе, когда бывший посол говорил о Матарезе.

Скофилд вслушался. Ему почудились какие-то посторонние звуки, шедшие издалека, откуда-то сверху. Он поднял голову. Стая птиц кружила над ним, крики их сопровождало гулкое эхо, летевшее над холмами и лесом. Кто-то вспугнул птиц, вынудив их подняться в воздух.

Вдруг Скофилд услышал топот бегущих ног и крики людей.

Неужели его засекли? Он вскочил на ноги, выхватил пистолет и приготовился стрелять, зорко всматриваясь между деревьями.

Слева внизу, метрах в ста от того места, где он притаился, Брэй заметил двоих. Они лезли вверх по склону, прорубаясь с помощью мачете сквозь густые заросли. Им оставалось совсем немного, чтобы добраться до берега ручья. Они разом остановились, оглядываясь. Почему? В их облике сквозила неуверенность, они словно не знали, куда держать путь.

Брэй медленно перевел дыхание: слава Богу, они не обнаружили его, не подозревают о его присутствии. Скорее всего, они охотятся, выслеживают какого-нибудь хищника, что нападает на их коз. Может быть, дикую собаку? Во всяком случае эти двое карабкаются по склону явно не по его душу и им не нужен незнакомец, разгуливающий по холмам.

Затем Брэй расслышал отдельные слова этих двоих - они переговаривались довольно громко - и понял, что был прав в своих догадках лишь отчасти. Двое мужчин прокомментировали крик, прилетевший из-за ручья: все вместе они выслеживали человека, и тот, кто был за ручьем, возможно, заметил того, за кем шла охота. Наблюдавший за местностью у ручья криком предупредил товарищей. Кто же бежит от этих троих... если их не больше, подумал Брэй. Уж не Талейников ли? А если он, то почему? Неужели ему удалось за свое короткое пребывание в холмах узнать нечто такое, что превратилось в угрозу для его жизни? Нечто важное, за что корсиканцы из Порто-Веккьо готовы убить? Скофилд видел, как двое с мачете, заслышав крик из-за ручья и приняв решение, бросились вверх, на ходу выхватив пистолеты из-за пояса.

Он отошел за ствол огромного дерева и попытался собраться с мыслями. Чутье подсказывало ему, что охота шла за Талейниковым. А если так, то есть несколько способов действия. Он мог бы достичь дороги и уйти выше в холмы, а затем перебраться по другому спуску к рыбаку-итальянцу, что чинил свое суденышко на берегу. Мог бы дождаться ночи, оставаясь там, где был, и уже под покровом темноты подобраться ближе к преследователям, подкрасться настолько близко, чтобы можно было ясно расслышать, о чем они говорят. А мог и присоединиться к корсиканцам, но, разумеется, незаметно, и последовать за ними к объекту их преследования. Последнее было самым опасным, но, по-видимому, наиболее эффективным, и он выбрал этот способ действий.

К 5.35, осторожно продвигаясь за корсиканцами, Брэй забрался на самую вершину холма. Тут-то он и увидел Талейникова. Тот бежал по гребню холма, и выстрелы раздавались один за другим - его преследователи палили по бежавшему, отчетливо видимому в лучах закатного солнца. Талейников, как и ожидалось, предпринял непредсказуемый маневр: он бежал, не пытаясь скрыться из виду и даже удрать, он лишь стремился ввести преследователей в замешательство, вызвав на себя их огонь. Он, конечно, уйдет от выстрелов, сообразил Брэй. Но вынудив своих преследователей открыть огонь, он убедился в том, что представляет угрозу для корсиканцев, ибо кто же будет стрелять, защищая никому не нужные секреты. Значит, Талейников успел задать такие вопросы, что цена полученной в ответ на них информации равнялась жизни спрашивавшего. Уйдет, непременно убежит и скроется, думал Скофилд. Но что он будет делать дальше? Как долго он сумеет отсиживаться в холмах? Внезапно Скофилд догадался о том, что замыслил Талейников: его русский коллега не будет сидеть в укрытии, пока до него не доберутся. Напротив, он затаится лишь на короткий срок и устроит ловушку. Он намерен схватить кого-нибудь из преследователей.