Ник Картер - Серия Киллмастер автора Сола Верника [ЛП]

Я отступил больше. Краем глаза я видел охранника. Он находился в углу комнаты, где он должен был быть в стороне. Его винтовка все еще была нацелена на меня.

Я насмешливо обратил на него внимание аль-Саллала.

«Тебе нужен мужчина, который выстрелит мне в спину, чтобы ты мог победить меня?» — насмешливо спросил я. «А если я тебя поранию — он убьет меня? Что это за храбрость?»

Лицо Шарифа исказилось от гнева.

"Мне не нужна помощь!" — крикнул он мне.

«Вы оскорбляете меч Аллаха!» Я усмехнулся над ним, у меня перехватило дыхание. «Его держит трус».

Шариф снова проклял меня.

«Достаточно ли у вас смелости сказать ему, чтобы он положил винтовку?» — потребовал я. "Или же все слова лживы?

Покажи мне, Саллал! Разговоры для женщин, а не для мужчин! "

Аль Саллал, не поворачивая головы, закричал на охранника. «Положи винтовку! Мне не нужно, чтобы ты меня защищала!»

Неуверенно охранник медленно опустил пистолет.

«Он все еще держит его», — резко указал я аль Саллалу. «Даже твой собственный человек не верит, что ты достаточно храбр, чтобы сражаться со мной без его защиты!»

Голос Шарифа поднялся до неистовства.

"Я кастрирую тебя!" — крикнул он охраннику. "Убери винтовку!"

Охранник щелкнул рычагом «предохранитель» и наклонился вперед, чтобы поставить винтовку на пол. В тот момент, когда его туловище было под углом к ​​полу, с вытянутой головой, я прыгнул мимо Аль Саллала, изо всех сил размахивая ятаганом.

Лезвие сверкнуло вниз со всей силой, которую я смог собрать в спине и руке. Острый край упирался в шею охранника, точно нож мясника, рубящий реберный сустав, разрезавший между двумя позвонками, перерезавший спинной мозг, шейные сухожилия и трахею одним ударом!

Его голова упала с его тела, как спелая дыня, упавшая с лозы. Кровь хлынула из перерезанных артерий и вен, разбрызгивая ярко-красные подагры при падении.

Я развернулся, чтобы встретить яростную атаку Шарифа. Он издал яростный крик и прыгнул на меня, его ятаган превратился в вихрь яркой опасной стали, сверкнувшей вокруг моей головы. Я парировал удар за ударом, пока моя правая рука не казалась онемевшей и почти бесполезной.

На полу, слепо глядя на нас, отрубленная голова стражника лежала в нескольких футах от его тела — гротескный, ужасный зритель нашей битвы.

Кровь текла по моей спине там, где разошлись швы на ножевой ране Хатиба. Мышцы плеча и руки, уже измученные усилиями последних двадцати четырех часов, отказывались работать дольше.

Аль Саллал злобно ранил меня по ногам. Я отскочил в сторону и снова прыгнул назад, только чтобы броситься на пол, потому что его удар сзади чуть не отрубил мне голову! Раз за разом мои парирования оказывались слишком поздными. Наши клинки звенело сталкивались друг с другом снова и снова, и каждый раз аль Саллал отгонял меня назад.

В то время как он боролся, с его губ хлынуло ровное пение на арабском. Шариф аль-Саллал потерялся в каком-то собственном внутреннем мире, ища безумного удовольствия убить неверного врага, предлагая свою собственную смерть, если он будет побежден. Смерть в бою отправляет мусульманского воина прямо в рай.

Я отчаянно уклонился от его рубящей, рубящей атаки, используя кресло в качестве защиты. Я отпрыгнул от него, когда аль Саллал взмахнул ятаганом как неистовым стальным цепом.

К настоящему времени я почти не мог видеть. Моя голова болела от удара прикладом пистолета, который меня нокаутировал. Мои глаза видели Саллала только сквозь дымку двойных образов, вспышек яркости и крошечных затемнений, сначала в одном глазу, а затем в другом.

Я не знал, сколько еще смогу защищаться. Саллал намного лучше играл с ятаганом, чем я. Как будто он родился с проклятым оружием в руке и провел всю жизнь, совершенствуя ритм атаки и контратаки.

Когда он поднял свой ятаган для следующей серии атак, я нырнул в труп мертвого палестинца, безголового раскинувшегося в десяти футах от нас. Рядом была автоматическая винтовка, которую он нес. Это было единственное оружие в поле зрения.

Саллал увидел мое намерение и отреагировал почти так же быстро, как и я. Он прыгнул за мной, его сабля раскачивалась, когда он выкрикивал имя Аллаха. Он прокричал это вслух так же, как великие полчища Мухаммеда, пройдя через бесплодные пустыни Сахары! Как они это сделали, когда взяли Каир и Александрию! Как они это сделали, когда завоевали почти всю Испанию!

«Аллах, иль Аллах! Аллах, иль Аллах!»

Лезвие Шарифа промахнулось мимо меня всего на долю дюйма, когда я ударился об пол рядом с телом террориста. Инстинктивно мой взгляд остановил фотографию его ноги, слегка потерявшей равновесие. В мгновенной мышечной реакции моя правая нога вылетела наружу, схватив его за лодыжку и выбив ноги из-под него.

Шариф рухнул на пол.

Ятаган, все еще держа в руке, я повернулся к нему, отчаянно рванувшись, чтобы ударить его куда угодно. Перед моим взором была красноватая пленка. Слепо я сделал выпад изо всех сил. Я почувствовал удар клинка, и внезапно конец моего меча сильно ударился.

Падая, я отпускаю лезвие, слепо хватаясь за автомат, нахожу его, откатываясь с винтовкой в ​​руках, большим пальцем добираясь до рычага, переводя его на «автоматический» огонь, а затем — на коленях Я ждал, когда винтовка была направлена ​​в сторону Саллала.

В комнате не было ни звука

за исключением глубоких, хрипящих вдохов моих собственных измученных легких и пульсирующего пульса, отчаянно бьющегося в моей голове.

Я все ждал, когда он сдвинется, чтобы издать звук. Там ничего не было.

Медленно красная дымка рассеялась с моих глаз.

Шариф аль Саллал лежал на полу, широко раскинув руки, в правом кулаке все еще сжимал меч Аллаха.

Но ятаган, который он мне дал, теперь был в нем. По чистой случайности, его острие вошло прямо в его рот широко раскрытый в дервишском заклинании смерти в тот самый момент, когда я ударил!

Лезвие прошло через его шею, перерезав спинной мозг и мгновенно убив его. Он лежал неподвижно, его голова была повернута набок, меч высовывался из его рта, его губы обхватывали сталь в непристойном поцелуе смерти.

С автоматом в руках я пошел по коридору в спальню, где лежал президент.

Я подошел к двери и распахнул ее ногой, держа винтовку наготове, мой палец сжал спусковой крючок, готовый выстрелить в любого, кто встанет у меня на пути.

За долю секунды, когда дверь распахнулась настежь, мне в голову пришла мысль, что, возможно, я уже слишком поздно. Я был без сознания бог знает сколько времени. Конечно, достаточно долго, чтобы Саллал убил его.

А потом дверь открылась на всю ширину. Я мог видеть комнату. В нем был только один человек.

Фигура, лежащая на кровати, была связана по рукам и ногам. Его рот был заткнут кляпом. Его голову подпирала подушка. Волосы были серебряными, а глаза голубыми, проницательными и не боялись.