Ник Картер - Серия Киллмастер автора Сола Верника [ЛП]

Бар был закрыт. Но дверь во двор была, на несколько дюймов приоткрытой.

Я не видел такого за те шесть лет, что Ахмед владел этим местом.

"Что случилось?" — прошептала девушка, когда увидела, что я колеблюсь перед дверью.

«Не знаю», — ответил я. «Может, ничего. Может, Ахмед с успехом ведет себя небрежно и небрежно. Но эту дверь открывать нельзя».

Я осторожно выглянул через щель в двери во двор. В баре было темно. Никаких признаков движения.

"Должны ли мы войти?" — неуверенно спросила девушка.

«Пойдем, — сказал я. «Но не через двор. Не там, где мы являемся идеальной мишенью для тех, кто может быть в баре, спрятанном в темноте, пока мы находимся в ярком лунном свете».

"Тогда как?"

Не говоря ни слова, я повел ее за плечо по улице. У Ахмеда тоже был запасной выход, даже если я не собирался использовать его как выход. По крайней мере, это не связано с рывками в неиспользуемой канализации. Мы подошли к углу, я задержал девушку на мгновение, пока убедился, что улица пуста, затем мы повернули направо и молча пошли к третьему зданию на улице. Слова «Мохаммед Франци», «Специи и благовония» были написаны арабским шрифтом на выцветшей, отслаивающейся вывеске над дверью. Сама дверь из тяжелого ржавого металла была заперта. Но у меня был ключ. Он был у меня последние шесть лет. Это был подарок Ахмеда мне на премьере: гарантия, что у меня всегда будет безопасный дом, когда я буду в Танжере. Я воспользовался ключом, толкнул дверь на хорошо смазанных, бесшумных петлях и закрыл ее за нами. Рядом со мной девушка остановилась и принюхалась.

«Этот запах», — сказала она. "Что это за странный запах?"

«Специи», — сказал я. «Арабские специи. Мирра, ладан, аллои, все, о чем вы читаете в Библии. И говоря о Библии…»

Я ощупью пробирался мимо бочек с мелко измельченными специями и мешков с ладаном, к нише в стене. Там, на искусно украшенной ткани, лежала копия Корана, священной книги ислама. Злоумышленник-мусульманин может ограбить все в этом месте, но он не коснется того, что я коснулся его. Открыл на определенную страницу, изменив баланс веса в нише. Ниже и перед ним часть пола откатилась назад.

«Что касается секретных ходов, — сказал я девушке, взяв ее за руку, — это намного лучше, чем тот, который мы только что оставили».

«Прошу прощения, — сказала девушка. «Не дай бог Нику Картеру наткнуться на секретный проход туристического класса».

Я мысленно улыбнулся. Была ли она дочерью Фернана Дюроше или нет, но у этой девушки хватило мужества. Она уже наполовину оправилась от опыта, который на месяцы отправил бы многих людей в состояние шока.

"Куда мы идем?" прошептала она позади меня.

«Проход ведет под двумя домами и аллеей», — сказал я, освещая наш путь по узкой каменной шахте карандашным фонариком. "Это подходит…"

Мы оба резко остановились. Впереди послышался шумный звук, а затем смущение визжащих звуков.

"Что это такое?" — настойчиво прошептала девушка, снова прижимаясь ко мне своим теплым телом.

Я послушал еще мгновение, а затем подгонял ее.

«Не о чем беспокоиться», — сказал я. «Просто крысы».

"Крысы!" Она заставила меня остановиться. "Я не могу…"

Я потянул ее вперед.

«У нас сейчас нет времени на деликатесы», — сказал я. «Во всяком случае, они боятся нас больше, чем мы их».

«В этом я сомневаюсь».

Я не ответил. Отрывок закончился. Мы поднялись по короткой крутой каменной лестнице. Впереди, в стене, был конец винной бочки пяти футов в диаметре. Я направил на него луч прожектора, провел тонким лучом против часовой стрелки вокруг ствола и нашел четвертый стержень сверху. Я толкнул его. Открытый конец распахнулся. Бочка была пуста, за исключением небольшого отсека в дальнем верхнем конце, в котором находилось несколько галлонов вина, которое можно было использовать, чтобы обмануть любого, кто заподозрил, что бочка — пустышка.

Я повернулся к девушке. Она прижалась к влажной стене, дрожа теперь в своем хлипком костюме.

«Оставайся здесь», — сказал я. «Я вернусь за тобой. Если я не вернусь, идите в американское посольство. Скажите им, что вы должны связаться с Дэвидом Хоком в AX. Скажите им это, но не более того. Не разговаривайте ни с кем, кроме Хоука. Вы понимаете? "

«Нет», — быстро сказала она. «Я пойду с тобой. Я не хочу оставаться здесь одна».

«Забудь об этом», — кратко сказал я. «Только в фильмах тебе может сойти с рук то, что я пойду с тобой». Если есть какие-то проблемы, ты бы просто помешала. В любом случае, — я провел пальцем по ее подбородку и шее., "ты слишком красива, чтобы ходить с оторванной головой".

Прежде чем она смогла снова возразить, я залез в конец бочки и захлопнул крышку за собой. Мгновенно стало очевидно, что бочка на самом деле использовалась для хранения вина задолго до того, как из нее сделали манекен. Остаточный запах заткнул мне рот, и у меня закружилась голова. Я выждал мгновение, успокоился, затем подполз к дальнему концу и прислушался.

Сначала я ничего не слышал. Тишина. Потом на некотором расстоянии голоса. Или, по крайней мере, звуки, которые могли быть голосами. За исключением того, что они были искажены, и почти нечеловеческое качество подсказало мне, что искажение не было вызвано просто расстоянием.

Я колебался еще мгновение, затем решил рискнуть. Медленно, осторожно я надавил на торец ствола. Он бесшумно распахнулся. Я присел с Вильгельминой в руке наготове.

Ничего. Тьма. Тишина. Но в тусклом лунном свете, проникавшем через крошечное квадратное окошко, высоко в стене, я мог различить громоздкие формы винных бочек и деревянные ярусы полок для винных бутылок. Винный погреб Ахмеда, в котором хранится лучшая коллекция марочных вин в Северной Африке, казался совершенно нормальным для этого часа ночи.

Затем я снова услышал звуки.

Они не были хорошенькими.

Я выполз из бочки, осторожно прикрыв ее за собой, и прошлепал по каменному полу к металлическим решеткам, обрамляющим вход в винный погреб. Для них у меня тоже был ключ, и я молчал. В коридоре, ведущем к лестнице к бару, было темно. Но из комнаты за коридором исходил тусклый желтый прямоугольник света.

И голоса.

Их было трое. Во-вторых, теперь я узнал человека. Я даже мог узнать язык, на котором они говорили — французский. Третий — ну его звуки были звериными. Звуки агонии животного.

Прижавшись телом к ​​стене, я двинулся к прямоугольнику света. Голоса становились громче, звериные звуки мучительнее. Когда я был в нескольких дюймах от двери, я наклонил голову вперед и выглянул в проем между дверью и косяком.

То, что я увидел, перевернуло мой живот. А потом заставил меня стиснуть зубы от гнева.

Ахмед был обнажен, его запястья были связаны крюком для мяса, на котором он был подвешен. Его торс представлял собой почерневшие развалины обгоревшей кожи, мышц и нервов. Кровь текла из его рта и из выдолбленных кратеров глазниц. Пока я смотрел, один из двух мужчин затянул сигару, пока ее кончик не стал красным, а затем жестоко прижал ее к боку Ахмеда, к нежной мякоти под мышкой.