Ник Картер - Серия Киллмастер автора Сола Верника [ЛП]

"Чтобы поговорить с Ахмедом?"

Я кивнул.

«Но прежде, чем Ахмед смог поговорить с кем-либо, эти двое мужчин добрались до него. Они представились посланцами Сен-Пьера, что означает, что они знали, что Ахмед пытался связаться с Реми. Они хотели узнать, что Ахмед знал и что — вообще он передал»

.

"Но кто они были?"

Я взял ее за руку и повел по коридору. Мы начали подниматься по лестнице, ведущей к бару.

«Ахмед называл их «нашими старыми друзьями», — сказал я. «Но он не имел в виду дружелюбных друзей. Незадолго до своего убийства Реми Сен-Пьер использовал те же слова, чтобы обозначить людей, которые могли стоять за исчезновением вашего отца. Он также кое-что сказал о том, что эти люди находятся в положении проникнуть в РЕНАРД и узнать достаточно о своем отце, чтобы похитить его в нужный момент».

Девушка остановилась. «Они также смогли найти Сен-Пьера и убить его», — медленно сказала она. «Убить его в то время, когда они могли бы убить и нас двоих».

Я кивнул. «Внутренняя информация из множества источников во французском правительстве. Что и кто это предлагает?»

Наши взгляды встретились.

«ОАС», — просто сказала она.

"Верно. Тайная армейская организация, которая возглавила восстание против президента де Голля и несколько раз пыталась убить его. Реми и я работали против них вместе. У Ахмеда был сын, работавший телохранителем де Голля, сын, который был убит одним о покушениях. Мы предотвратили эти попытки, но не уничтожили ОАС. Мы всегда это знали. Она очень живучая… "

«И до сих пор имеет высокопоставленных сторонников», — закончила она форму.

"Верно снова".

"Но что им нужно от моего отца?"

«Это, — сказал я, — одна из вещей, которые мы собираемся выяснить».

Я поднялся по остальной лестнице, прошел через бар и открыл дверь в жилое помещение Ахмеда в задней части дома.

"Но как?" сказала девушка позади меня. «Какая информация у нас есть? Ваш друг говорил вам что-нибудь перед смертью?»

Я остановился перед спальней.

«Он сказал мне несколько вещей. Я не собираюсь рассказывать вам ничего из них. Во всяком случае, пока».

"Что? Но почему?" Она возмутилась. «Это мой отец был похищен, не так ли? Я определенно должна подумать…»

«Я не видел никаких реальных доказательств того, что вы дочь Дюроша». Я распахнул дверь в спальню. «Я уверена, что тебе нужно принять душ и переодеться так же, как и мне. У Ахмеда есть дочь, которая ходит в школу в Париже. Тебе стоит найти ее одежду в шкафу. Она может даже подойти. Мне не нравится то, что вы сейчас носите".

Она покраснела.

«Вода должна быть горячей», — сказал я. «У Ахмеда единственная современная сантехника в Медине. Так что веселитесь. Я вернусь через несколько минут».

Она вошла внутрь и, не говоря ни слова, закрыла дверь. Я ударил ее там, где она жила — ее женское тщеславие. Я вернулся в бар и снял трубку. Через пять минут я сделал три звонка: один во Францию, один в авиакомпанию и один Хоку. Когда я вернулся в спальню, дверь в ванную была все еще закрыта, и я слышал шум душа. Я схватил одну из мантий Ахмеда и, сбросив туфли и носки, направился по коридору в другую ванную. Горячий душ почти заставил меня снова почувствовать себя человеком. Когда на этот раз я вернулся в спальню, дверь ванной была открыта. Девушка нашла одну из мантий дочери Ахмеда и надела ее. Надеть было нечего, и то, что было, просто подчеркивало то, что не было прикрыто. То, что не было покрыто, было хорошо.

«Ник, — сказала она, — что нам теперь делать? Разве мы не должны уйти отсюда, пока кто-нибудь не придет и не найдет те тела?»

Она сидела на кровати и расчесывала свои длинные густые черные волосы. Я сел рядом с ней.

«Еще нет», — сказал я. «Я чего-то жду».

"Как долго нам придется ждать?"

"Недолго."

Она искоса взглянула на меня. «Ненавижу ждать», — сказала она. «Возможно, мы сможем найти способ ускорить время», — сказала она. В ее голосе был особый тон, хриплый, томный тон. Тон чистой чувственности. Я чувствовал свежесть ее белой мягкой плоти.

"Как бы вы хотели провести время?" Я спросил.

Она подняла руки над головой, раздвигая пышные очертания груди.

Она ничего не сказала, но посмотрела на меня из-под опущенных век. Затем одним плавным движением она откинула мантию и медленно провела ладонью по бархатистой коже внутренней части бедра до колена. Она опустила глаза и проследила за рукой, повторяя движение. «Ник Картер», — мягко сказала она. «Конечно, такой человек, как ты, позволяет себе некоторые радости жизни».

"Такие как?" Я спросил. Я провел пальцем по ее затылку. Она вздрогнула.

«Например…» — ее голос был теперь хриплым, ее глаза закрылись, когда она тяжело прислонилась ко мне, повернувшись лицом ко мне. "Такой, как этот…"

Медленно, с мучительной чувственностью, ее острые ногти слегка царапали вверх по коже моих ног. Ее рот метнулся вперед, и ее белые зубы прикусили мои губы. Затем ее язык свернулся к моему. Ее дыхание было горячим, частым. Я прижал ее к кровати, и тяжелые, полные изгибы ее тела слились с моим, когда она корчилась подо мной. Она нетерпеливо сбросила халат, когда я соскользнул со своего, и наши тела соединились.

"О, Ник!" она ахнула. "Боже мой! Ник!"

Мне открылись тайные женские уголки ее тела. Я попробовал ее плоть, проехался на ее гребне. Она была вся влажной. Ее рот был таким же горячим, как и ее плоть. Она горела повсюду — сливаясь со мной. Мы сошлись вместе, как вихрь, ее тело выгибалось и металось в ритме моего. Если ее танцы были жаркими, ее занятий любовью было достаточно, чтобы сжечь дотла большую часть Танжера. Я не возражал против такого ожога. И через несколько минут после того, как огонь утих, он снова вспыхнул. И снова. Она была совершенной женщиной и совершенно брошенной. Кричать от желания, а затем от удовлетворения.

Учитывая все обстоятельства, это был чертовски хороший способ дождаться телефонного звонка.

Звонок пришел с рассветом. Я освободился от нетерпеливых, все еще требовательных конечностей и пошел по холодному каменному полу в бар. Разговор длился меньше двух минут. Затем я вернулся в спальню. Она смотрела на меня сонными, но все еще голодными глазами. Она протянула мне руки, ее сочное тело приглашало меня продолжить пир.

" Я сказал нет. «Игра закончилась. У меня есть три вопроса, на которые ты должен ответить. Ответь на них правильно, и я буду знать, что ты Мишель Дюрош».

Она моргнула, затем села прямо.

«Спроси», — сказала она, ее тон внезапно стал деловым.

«Первый: Какого цвета было ваше первое домашнее животное в детстве?»

"Коричневый". - сразу сказала она. «Это был хомяк».

«Два: Какой подарок преподнес тебе отец на пятнадцатый день рождения?»