Алексей Наст - Кровавый пасьянс

Александра усмехнулась: «Что это ты так расхорохорилась, дорогая? Твоих прелестей пока в журналах нет». Пока. А все-таки хочется. Не совсем голой, но такой, какая она сейчас, секси-лайт — «легкая сексуальность». Хаха. Все вам легкое подавай, сударыня. Вот и завтрак легкий. Легкий и быстрый. Чавк-чавк, и она уже на передовой — ловит супер-пупер-коварного шпиона!

На кухне была мать, стояла у стола в белой кружевной длинной ночной рубашке, слегка растрепанная, видно, что не причесывалась еще, пила, не отрываясь, темный квас из высокого хрустального стакана. Оторвалась, громко выдохнула.

— Ух-ф! Вчера много мартини выпила! Саша, давай завтракай. У нас там в холодильнике потрошки куриные жареные, очень вкусные!

— Салат есть?

— Был какой-то, но я вчера его поклевала. Выпью, закушу… Два дня не пила. Честно. Но этот же… Подлец! Он же все нервы выматывает своим поведением! Сорвалась.

— Ладно. Я салат себе сделаю.

— А потрошки?

— И потрошки, и салат. Ты бы пила меньше. Сколько говорю!

— Я вообще пить не буду! Не хочу! Но срываюсь.

— Алкоголичка, — без злобы сказала Александра.

Мать заулыбалась:

— Как в старой песне. Несмотря на классное личико — алкоголичка. Алкоголичка!

— Мама! Не смешно. Я серьезно говорю.

— Я срываюсь!

— Ты поменьше срывайся.

— Что за салат сделаешь?

— А-а, простой. Что найду в холодильнике, то и в дело пойдет. Ты пока курочкины сердечки разогрей.

— Хорошо.

Мать засуетилась. Извлекла из холодильника сковороду с обжаренными в специях куриными сердечками и желудками, защелкнула на сковороде съемную ручку, поставила на керамическую панель, набрала на плите режим — конфорка мгновенно озарилась огненно-рыжим светом. Жир на сковороде зашкворчал, пошел аппетитный дух жаркого. Рот Александры наполнился слюной, и есть захотелось до ужаса, прямо-таки дикий аппетит пробудился. Забабахает она себе на завтрак отличную кавказскую еду для мужчин. Не только для мужчин, но и для женщин она годится — ешь мало, а активной энергии хоть отбавляй. А диета простая: мясо и зелень. Любое мясо и любая зелень. Мясом сегодня будут куриные субпродукты, а салат Александра сварганит с чистого листа — полнейшая импровизация! Что может быть интереснее?

Чем отличается отличный повар от любого другого? Талантливый повар мгновенно придумывает блюдо, осмотрев ингредиенты, которые есть в наличии, и уже знает, как будет готовить и какой будет вкус. Все это происходит у него в голове. Потом он пробует свое творение и понимает, получилось или нет то, что он ожидал. А простой повар готовит по инструкции, которая очень строгая: столько-то того-то и того-то и готовить так-то. Готовит по рецепту. Александра никогда не была поваром, который готовит по рецепту. Ее второе имя — импровизация! Завтрак будет ее импровизацией. Утренней, которая еще больше взбодрит, сильнее душа. Первым делом — сок. Свежевыжатый? Нет. Возиться с кухонным комбайном не хотелось, да и времени не было, хотя объектов для творчества хватало — на большом блюде красиво возлежали, словно это был голландский натюрморт, заграничные фрукты, такие давно привычные и чисто привозные для апрельской России: яблоки, апельсины, мандарины, манго, груши. Кисти синего и зеленого чилийского винограда особенно выглядели нереально, словно пластмассовая подделка. Итак, сок просто из пачки. Какой? Гранатовый? Фи-и. Это мать любит. Он для сердца полезен и от давления. Меньше пить алкоголя — оно сто раз полезнее всяких соков, но ее не переубедишь. Ладно, пусть им отпивается после мартини. Дальше. Апельсиновый? Нет. Этим утром будет не как в Европе, которая нас не любит, никакого апельсинового сока с мякотью. А будет наш родной, осветленный, яблочный. Сладко-кислая такая ерундовина. Очень насыщенная и приятная на вкус. Александра его еще водой кипяченой разбавит, получится чуть сладковатый напиток — в самый раз. А кофе — это уже на работе, когда мозгам понадобится взбучка. Александра давно подметила, что разговоры с самой собой вроде бы ни о чем действуют на нее, словно массаж: расслабляет, зато после — в полной боевой готовности, отлично тонизирует мыслительный процесс.

— Мам, дай я к холодильнику подойду.

— Все, Саша, я жаркое разогрела. Давай, сама тут хозяйничай, а я пойду к себе. Отцу еще раз позвоню. Спит где-то… А с кем! Знает, что места себе не нахожу! Это же надо! После стольких лет!

Мать, стеная, ушла.

Александра просмотрела все полки в высоком холодильнике. Из зелени: одна красная луковица, пучок укропа и пучок петрушки, половина свежего длинного тепличного огурца, толстый сладкий перец. Вскрытая банка зеленого консервированного горошка. Пойдет.

Она быстро выложила находки на стол, сняла с крючка на стене разделочную доску — большую, из толстой фанеры, тридцать на сорок сантиметров, отец сам смастерил несколько лет назад (художники — народ рукастый), взяла длинный и самый острый нож. Он был зеленый, этот нож, — весь, и лезвие, похожее на короткий односторонний меч, и ручка, имевшая даже небольшой упор, словно боевое оружие. Длинный, остро отточенный. Неопытному человеку с таким ножом тяжело обращаться — обязательно поранится. Но Александра опытный «ножевик», нож для нее — это продолжение руки. Поехали… Рубим укроп и петрушку, нарезаем красный лук тонкими полукольцами, крошим соломкой огурец, дольками перец. Смешиваем в красивом стеклянном блюде. Красный лук среди зелени — очень красиво и аппетитно. Ах, горошек же! Сколько ложек? Три? Четыре? Пять ложек консервированного горошка. Солим. Руки помыть. Бе-бе-бе. Теперь заправка маслом. Какое взять? Оливковое? Первого отжима? Фигня все это! Растительное, и без запаха, рафинированное — пусть не маслом, а свежими овощами пахнет! Все смешиваем. Готово! Бон аппети! Ха, что-то много получилось. Ну ладно, мать доклюет — ей все равно пить, так как папа, видимо, и сегодня дома не появится. Кстати, о папе: как там запрос на выделение скромного финансирования для доченьки в связи с предстоящей командировкой?

Александра вернулась в свою комнату, включила телефон — пусть теперь хоть обзвонятся! Смартфон осветился переливами радуги на экране при включении, а потом, подождав полминуты, запел зуммерами — полезли сообщения. Ого сколько! Из конторы ее информировали вчера — то же самое, что потом прислали по электронной почте. Какой она молодец, что отключила телефон, — поспала спокойно. А то бы дергалась на всякий звук. Так, а что там от папы? А, вот. Смотрим. О, папа, да, молодец! Молодчина! Вместо просимых тридцати тысяч перегнал пятьдесят. Видимо, был трезвым, когда ее эсэмэску получил, или уж совсем пьяным. Ладно, не будет его ругать и делать внушения: их дела с матерью — это их, родительские, дела, сами пусть разбираются. Ничью сторону в их вечном споре Александра никогда не принимала и не примет, хорошие они или плохие — они ее родители. Точка. Но отцу после совещания на работе она позвонит. Может быть, он возьмет трубку, отзовется, а не скроется за сигналом «занято». Интересно узнать, как там и что в его творческой и простой жизни, они ведь, реально, не видятся. Живут в одной квартире, а не пересекаются. А то, поди, помер уже от своих светских оргий, перепил и перенапрягся, а они с матерью ни сном ни духом… Если помер, ее, наверное, в командировку на Дальний Восток не пошлют!