Владимир Андриенко - Дрозды. Последний оплот

–И что? – отозвался кто-то из дальнего угла. – Пущай мобилизуют. Я потом все одно утеку.

–А коли споймают?

–Не споймают. Мне не впервой. Уже в третий раз меня мобилизовывают. В первый раз при красных. Я утек. Красные драпали тогда. Ну, я винтовку бросил, и айда домой. Второй раз по приказу генерала Деникина. Тогда с неделю пробыл на фронте.

–И чего?

–Утек, – сказал парень. – У них теперь никакого порядка нету. Не то, что при царе было. А коли служить то у Махно.

–А Махно?

–Точно вам скажу. Батька-то когда мобилизацию объявляет, то к нему с дорогой душой идут.

Парня поддержали другие:

–У Махны служба не чижолая – сказал сорокалетний крепкий мужик. –Призовут на месяц-два, да и отпускают. А добра за сию пору знаешь сколь набрать можно?

–И ты служил у него?

–Было дело. Это в аккурат когда батьку беляки генерала Слащова трепали. Батька зазря людей не губит. Ежели нападает, то когда и где не ждут его. Я самого батьку Нестора Иваныча не один раз видал. Пришел к нам в полк он тогда и сказал: «Братва! Завтра получаем жалование!»

–Жалование?

–Это у батьки так называлось, – сказал мужик. – Сам он не платил нам ничего. Но пограбить давал. Ох, и досталось нам тогда в карманах побитых офицеров. Батька он жутко злой на офицеров. Рубил без жалости.

–Грабили, значит? – спросил его.

–С чего грабили? – обиделся мужик. – Мы назад свое вернули. Так Нестор Иваныч сказал. Бери награбленное у вас дворянами да офицерами! Мы и брали. Они нас грабили, а мы чего? Смотреть должны?

–А вот ныне, дядя, пошлют тебя супротив Махны. Чего делать станешь?

–А чего с меня взять-то? Я мобилизованный. Батька он с пониманием! Он за мужика стоит. А я кто? Я и есть мужик! Землепашец!

Лабунский сел рядом с высоким парнем в пиджаке.

–Пётр, – представился он.

–Иван.

–Ты здешний?

–Нет. Зазноба у меня здесь. Девка Алёнка. К ней приехал. А люди Еремеева меня сцапали. А выкупить-то некому.

–Выкупить? – не понял Лабунский.

–Дак коли взятку дать нашему подпоручику, то отпустят. А коли нет, то через неделю самое большое будешь в Симферополе. Там, слышно два новых пехотных полка формируют для Крымской армии.

–Слыхал. Но не два, а три. Людей на фронте не хватает.

–Вот-вот. Не хватает. Дезертиров то, почти половина их армии. Как только нашего брата под ружье не загоняют, Петя. Но дураков нет.

–Дураков?

–А ты сам желаешь за этих кровососов воевать? Они карманы набивают, а нам что? Помирать за них? Наш Еремеев и его отряд отовсюду взятки тянет. Мужиков запросто так в амбары садят и стращают. Ежедневно бедняков на площади порют плетьми. Говорят для острастки. Богатые посговорчивее станут.

–Просто так людей берут?

–А то как же.

–Это нарушение закона. В Симферополе я слышал приказы главнокомандующего.

–Эка сказал! – хохотнул парень. – В Симферополе. Здесь закон – капитан Еремеев.

–А если жалобу подать?

–Жалобу? Куда подать?

–Да хоть в канцелярию градоначальника Симферополя.

–На кого? На Еремеева? Дак ведь он не один. С ними сам господин пристав в доле. А у пристава есть начальство в Симферополе. Кто станет разбирать жалобу в такое время? Да еще от кого? Ты кто? Князь? Да и князья ныне стоят недорого. Так то, парень…

***

Утром в амбаре отворили двери, и в помещение вошел статный офицер в добротном английском френче с погонами ротмистра. За ним держался тот самый подпоручик, что взял на рогатке Лабунского.

Подпоручик отдал приказ:

–Всем встать! Построиться у стены! Живо!

Заключённые исполнили приказ. Лабунский тихо спросил Ивана:

–Это и есть Еремеев?

–Нет. Этого я не знаю.

Подпоручик сказал:

–Вот все кто есть в наличии, господин ротмистр. Можно отправлять хоть сегодня. Но конвой нужен хороший. А то дорогой разбегутся.

–Ничего! – сказал ротмистр. – Не разбегутся. Я прикажу повесить одного, и другие поймут, что шутки со мной шутить не надо. Равняйсь! Смирно!

Все замерли.

–Вольно! – сказал ротмистр. – Вы все отныне мобилизованы в Русскую армию. И все будете сражаться с большевиками за свою родину. За Россию. За веру православную. Я шутить с вами не стану. У меня не забалуешь! Коли надумает, кто сбежать, то шомполами не отделается. Повешу на первом же дереве!

Ротмистр стал обходить будущих новобранцев и остановился напротив Лабунского.

–Вот так встреча! – вскричал он. – А я думал показалось! Нет! Это он самый и есть!

–Кто, господин ротмистр? – спросил подпоручик.

–Знакомец мой старый. Али не узнали меня, господин Лабунский?

Пётр не мог поверить. Перед ним стоял ротмистр Рихман, в прошлом старший адъютант Воронежского градоначальника полковника Кальве. Тот самый, с которым они едва не дрались на дуэли.

–Вы его знаете? – спросил подпоручик.

–Знаю. Это мой знакомый по Воронежу. Возьмите его и проводите в отдельную комнату в канцелярии. Я хочу с ним говорить.

–Как прикажете, господин ротмистр. Взять его!

***

Вскоре Лабунский сидел на стуле со связанными руками и перед ним за столом в кресле разместился Рихман.

–Вы не рады меня видеть, поручик? Господин младший адъютант Воронежского военного губернатора.

–Наша встреча для меня полная неожиданность, господин Рихман.

–Неприятная неожиданность для вас, поручик.

–Отчего же так? Вы меня отправите в Симферополь. А там меня сразу освободят. У вас руки коротки, Рихман. Я ведь прибыл сюда не просто так.

–А что это на вас за одежда, поручик? И где ваши погоны? И документы?

–Развяжите мне руки!

–Мне кажется, что вы дезертир, Лабунский. Бежали с фронта?

–Я не бежал. Развяжите мне руки!

–Зачем? Это не мешает вам отвечать на мои вопросы.

–Ваши полномочия, ротмистр?

–Я представитель Симферопольского градоначальника. Отвечаю за проведение мобилизации в ряде населённых пунктов, куда входит и этот поселок. Отряд государственной стражи капитана Еремеева обязан исполнять мои приказы. Но со мной есть и взвод комендантской роты из Симферополя и десять солдат из чеченской конной сотни.

–Я здесь по приказу капитана Васильева. Я не дезертир. Я, поручик Лабунский, временно прикомандирован к отделению контрразведки.

–Васильев? Контрразведка?

–Да. И если вы развяжете мне руки, то я покажу вам мои полномочия, ротмистр.

Рихман неохотно исполнил просьбу Лабунского. Тот растер затекшие ладони и достал из потайного кармана документ, выданный ему накануне капитаном Васильевым. Там стояла подпись полковника Вольского. Её Рихман знал хорошо.

–Простите, поручик. Вышло недоразумение.

Ротмистр отдал документ Лабунскому.

–Надеюсь, вы не держите зла на офицера, который исполнял свой долг?

–Долг?

–Армии нужны новые солдаты. Закон о мобилизации действует.