Николай Подраный - Волчья радуга. Бег на выживание

За эти три месяца Клаус Вернер не только успешно освоил навыки разведчика, диверсанта и аналитика со специфическим уклоном, но он еще, вдобавок ко всему, приобрел любовь и сильную привязанность. Любовь к фантастическому переливу, необычной красоте, изяществу и завораживающему блеску драгоценных камней. Вид прекрасного творения природы, подчеркнутого мастерами огранщиками шлифовкой и огранкой, вызывал у Клауса восторг и волнение души.

Ну, а сильная привязанность у него была к белокурой арийке Монике. Они даже не заметили, как их деловые отношения и обычное общение переросло во что-то большее. Взаимная симпатия перешла в интимные отношения. Вначале это было на почве просто сильного влечения, но затем все приобрело окраску отношений страстных любовников. В конце концов, они стали близкими людьми и чувствовали это.

Клаусу иногда казалось, что наоборот – любовь у него к Монике, а привязанность – к драгоценным камням. Вот такой странный получился тандем.

Все могло кончиться для них плохо, не одумайся они вовремя. В подобных случаях привязанность не приветствуется руководством. Все их отношения были максимально скрытыми от Ганса, не говоря уже об Отто. В их присутствии они вели себя подчеркнуто по-деловому, равнодушно, ничем не проявляя своих истинных отношений. Они были уверены, что ловко скрывают привязанность и близкие отношения. Неискушенные во всех тонкостях и предусмотрительности спецслужб, они забыли, что имеют дело с двумя профессиональными разведчиками – Гансом и Отто, и оттого, что последний ровесник Клауса, он был не менее опасен.

От рождения Отто был всесторонне одаренным, ну а школа и природная сообразительность развили в нем такие качества, что он, еще будучи в старших классах, попал в поле зрения разведки.

Дело в том, что спецслужбы, которые серьезно относятся к своему кадровому потенциалу, негласно заранее присматриваются к особо одаренным детям и, если приходят к выводу, что из этого юноши, бегущего по школьному коридору, при определенной подготовке выйдет отличный разведчик или сотрудник спецслужбы, его начинают «вести». Проверяют родословную, следят, собирают информацию, иногда даже умышленно организуют неприятности и трудности, чтобы направить по нужному пути.

После окончания школы, в виде исключения, с личного разрешения начальника абвера, Отто был приглашен для специального обучения.

За три года спецобучения из Отто сделали высокопрофессионального теоретика разведки и руководителя спецопераций. Несмотря на отсутствие практического опыта, Отто мог практически без изъянов составлять грандиозные планы проведения спецоперации, чему удивлялся даже Ганс.

Это практика всех успешных разведок и спецслужб – отбирать себе лучших, чтобы потом было поменьше проблем и легче работать.

Отто был феномен. Поэтому, как только он собрался оформлять документы на поступление в университет, к нему подошли и предложили конфиденциально побеседовать. Юноша был заинтригован. После беседы вопрос был решен, и вот теперь Отто – молодой, но отлично подготовленный, перспективный организатор и исполнитель тайной работы. Одно слово – талант. К чему был университет с лекциями и контрольными, если он еще в школе давал фору некоторым преподавателям? К чему аудитории, если можно прямо со школьной скамьи попасть в спецшколу, готовящую элиту – разведчиков. После окончания спецшколы его «выдернул» к себе генерал Марк Бремер.

Моника и Клаус даже не подозревали, что все их отношения – заранее спланированная Отто хитрая комбинация. Привязанность и близкие отношения друг к другу – резервный вариант воздействия на Клауса. При необходимости, в случае «выхода» Клауса из-под контроля и потере его местонахождения – иметь дополнительный шанс через Монику вычислить последнего.

Когда стал вопрос, кого назначить в помощь Гансу для обучения, выбор не случайно пал именно на Монику. До этого были тщательно изучены как моральные, так и чисто внешние данные четырех девушек, с которыми в разное время встречался и имел интимные отношения Клаус. Грубо выражаясь, Клаусу подсунули Монику как наживку, которая отлично, сама того не зная, сработала. Был, конечно, риск, ведь вкусы Моники не изучались – расчет был на то, что Клаус сумеет увлечь девушку. Расчет оказался верным. И теперь, будучи наедине, голубки тешились и ворковали, не зная, что «любовь» для них спланирована заранее.

Вот и сегодня, оставшись одни возле камина, они тихонько шептались, наслаждаясь присутствием друг друга, и даже не подозревали, что Ганс, как всегда рано ушедший спать, на самом деле, заперев за собой дверь, достал из тумбочки наушники и, подключив их к разъему, стал внимательно слушать, что происходит в гостиной. Сейчас он будет слушать все, а вот прослушивать спальни он, как всегда, будет только периодически. Вообще это задание Отто ему не нравилось, претило его душе – душе разведчика и диверсанта с большой буквы. Не его это дело, подслушивать стоны в спальне. Хотя, как отделить? Иногда приходилось и не такое делать. Старый стал, сентиментальный, да и просто ему были очень симпатичны эти молодые люди. Хорошие ребята, не снобы, просты в общении и дружелюбны. Вспомнив, как Моника всегда готовила его любимый мятный чай, он на секунду почувствовал угрызения совести и хотел, было, сорвать наушники с головы, но привычка доводить дело до конца пересилила. Убавив громкость, Ганс достал свежую газету и углубился в чтение, совершенно не воспринимая слышавшийся в наушниках обычный разговор. Он знал, что как только он услышит что-то интересное для дела, моментально среагирует на это, как голодный волк на запах свежего мяса и крови.

Вообще, Гансу была очень симпатична эта парочка, иногда он, проживший всю жизнь в одиночестве, ловил себя на мысли, что было бы неплохо быть просто дедом, нянчить внуков, сажать розы, тратить время на охоту и рыбалку, а не на подготовку нелегалов и диверсантов. Невольно вспомнилась Марта, которую он натаскивал на проведение спецопераций. Полная противоположность Монике – змея, одним словом. Хитрая и жестокая, расчетливая и хладнокровная, но нужно признать, тоже умница и способная ученица. Умеет Отто подбирать нужных людей. «Не завидую тому, с кем будет иметь дело Марта», – подумал старый разведчик. Опытным глазом он заметил у нее не только хладнокровие в действиях, но и скрытые пока, но развивающиеся склонности к садизму. Уж этого у нее не отнять.

То ли дело Моника и этот «Сэм Пристли». Гансу все чаще и чаще хотелось во время общения называть их «дочкой» и «сынком».

Услышав в наушниках слова Моники «Сэм, пойдем ко мне», Ганс выдернул штекер из разъема, снял с головы наушники и, бросив их в тумбочку, лег спать. Перед тем, как уснуть, Ганс подумал: «Молодец, девка, ведет к себе. В своей постели и в своей комнате чувствует себя раскованней, а, значит, и удовольствий больше. Свой мирок.