Николай Подраный - Волчья радуга. Бег на выживание

– Мы уже на границе? – чуть слышно спросила девушка.

– Да, сейчас увидишь. Как выйдет из-за туч луна, смотри прямо перед собой, между двумя небольшими рощами…, там за ними пограничный полосатый столб, а напротив и чуть левее еще один – тот уже на территории Франции. Между ними нейтральная полоса. Тихо, – вдруг сказал Зигфрид.

Буквально через пару секунд стало светло от тусклого света луны, и Моника увидела границу. До спасительной линии было метров 150-200. Хотелось подняться и побежать, и девушка даже непроизвольно дернулась, чтобы подняться, как ее тут же прижал рукой к земле старик.

– Лежать, дура, куда… – злобно зашипел он.

В это время снова стало темно и, хотя это и не влияло на распространение звуковых волн в пространстве, оба почему-то считали, что в темноте можно немного пошептаться.

– Я нечаянно.

– Не успеешь пробежать и полсотни метров, как остановят. Мы не знаем, где патруль, а это хуже всего. Нужно немного выждать, чтобы действовать наверняка. Значит так, когда начнем движение, двигаться за мной след в след, не исключено, что есть какая-нибудь сигнализация в виде натянутых тонких шнуров или еще чего-нибудь.

А про себя подумал: «Только бы мин противопехотных не поставили. Колючей проволоки, натянутой вдоль границы, не видно, вышек и прожекторов тоже. Значит, только патруль. Уже легче».

Хотел еще что-то сказать, да прервал начатое на полуслове, дав сигнал Монике молчать. Ему уже казалось, что он ошибся, как вдруг где-то впереди слева послышалось шуршание сухой листвы и хруст мелких веток. Зверь обычно не шумит, если он не испуган, не мчится, уходя от погони, или не догоняет добычу.

Шум создал человек, это явно. Приглушенный кашель и тихий разговор, послышавшийся со стороны источника шума, только подтвердил предположение.

На короткое время выглянула из-за облаков луна, и старик увидел два медленно движущихся силуэта. По характерным бликам над головами шедших понял, что это патруль, а блики дают стволы карабинов, висящие на плечах пограничников.

Затаив дыхание, старик стал внимательно наблюдать. Беспечность патруля и практически открытое его передвижение вдоль границы свидетельствовало о том, что охрана границы на этом участке не усилена и не предупреждена о беглецах.

Вновь спрятавшаяся за облака луна размыла все очертания. Через десять минут, когда снова стало светло, Зигфрид увидел патруль уже далеко справа.

– Как стемнеет, за мной, дочка, а как только снова выйдет луна, ложись немедленно. Да не шуми.

Через десять минут Зигфрид и Моника были уже во Франции, причем, когда пробегали через нейтральную полосу, старик, чтобы окончательно убедиться, что он в безопасности, взял курс на французский пограничный столб.

– Смотри, – улыбаясь, тихо сказал старик и с нежностью похлопал толстый деревянный брус полосатого столба. – Теперь подальше от границы. Если нас и поймают французские пограничники, то это не должно произойти на глазах у немцев. Отдыхать будем потом.

Делая короткие остановки, чтобы хоть немного отдохнуть, двигались по прямой вглубь Франции с единственной целью – отойти подальше, покинуть пограничную зону и, по возможности, затемно дойти до более-менее крупного населенного пункта. Через три часа остановились на длительный отдых, набредя на небольшой стог сена.

– Стог всегда рядом с деревней. Отлежимся часок и пойдем дальше.

О том, чтобы идти дальше без основательного отдыха, не могло быть и речи. От ходьбы по пересеченной местности, да еще и в темноте, ноги налились свинцом, одежда взмокла от пота и неприятно липла к телу, в висках пульсировала кровь. Примостившись на душистом сене, молчали и наслаждались покоем. Усталость и боль во всем теле были такие, что если бы в этот момент они заметили погоню, то максимум, на что были способны в эти минуты, так это на то, чтобы лежа, не меняя положения тела, отстреливаться. И не больше. А дальше – будь что будет.

Забывшись, уснули, но ненадолго – проспали часа три, не больше. Первым проснулся Зигфрид. Проснулся оттого, что почувствовал на себе чей-то взгляд, ощутил опасность. Не шевелясь, приоткрыл глаза и увидел в метре от вытянутых в сторону поля ног огромного волка, который стоял и смотрел на них. Видно было, что зверь находится в том состоянии, которое называют «неустойчивым равновесием». Ему было любопытно, и в то же время он боялся приблизиться вплотную. Инстинкт подсказывал – от человека всегда исходит опасность – не стоит связываться, но гордость хищника не позволяла дать задний ход и убежать, поджав хвост, как побитая собака.

То, что человек открыл глаза, волк заметил и почувствовал моментально, и тут же молча, оскалив пасть, принял боевую стойку.

Зигфрид, как только увидел реакцию волка, не шевеля телом, стал медленно, по миллиметру засовывать кисть правой руки за отворот пальто с целью так же медленно вытащить револьвер, чтобы быть в готовности завалить зверя в случае нападения. Напрасно. Этим движением можно было обмануть человека, но не волка.

Зверь чуть присел, еще шире оскалил пасть, верхняя губа нервно подрагивала, поджимаясь к носу. Доля секунды решала все.

Увидев, что его движение рукой привело к такому результату, Зигфрид понял, что выстрелить он не успеет, в лучшем случае успеет только вытащить револьвер. Слишком маленькое расстояние. Испуг показывать нельзя, зверь бросится.

Взгляды человека и зверя встретились.

– Уходи, – тихо сказал Зигфрид, и, увидев, что зверь перестал нервно дергать верхней губой, уже немного громче и настойчивее повторил: – Уходи.

Казалось, волк понял, что от него хотят, он стал прямо и, постояв пару секунд, исчез в темноте ночи, как привидение.

Шумный вздох облегчения сопровождался быстрым извлечением револьвера, но это уже было ни к чему. У каждого своя дорога, своя судьба, а может, они поняли, что души их родственны в каком-то смысле: оба одиноки и на обоих постоянно охотятся, пытаясь загнать в яму. Нет покоя в этой жизни ни волку-зверю, ни волку-диверсанту в человечьем обличье.

Ладно, это потом, сейчас нужно подниматься и идти дальше, подальше от линии «красных флажков», раз уж сумели проскочить через нее.

– Моника, просыпайся, пора идти, – пряча револьвер, тихо сказал Зигфрид, разумно решив не рассказывать девушке о нанесенном визите волка.

С короткими остановками шли почти до рассвета. Остановились рядом с небольшим лесом, когда неожиданно для себя услышали шум проходящего поезда. Расстояние было около километра, не больше.

– Все, идем вглубь леса. Будем ждать рассвета. Затем сориентируемся, что делать дальше, – подвел итог ночному путешествию старик.

– Герр Зигфрид, нет ли у Вас хоть крошки хлеба в кармане? Ужасно хочется есть.