Николай Подраный - Волчья радуга. Бег на выживание

– Но почему? – задала снова вопрос Моника.

– Они обычно обладают текущей информацией, сплетнями, слухами и все потому, что работают там, где собирается народ и вслух делится новостями, особенно когда выпьет. Всегда в таких местах будь осторожна. Мало того, существует имперский закон от 7 июля 1934 года, что каждый владелец ресторана, гостиницы, кафе или пивнушки наподобие этой обязан сотрудничать с властями и сообщать о подозрительных посетителях. Мы под эту категорию попали автоматически – мы не местные. Так что он не стукач, а законопослушный бюргер. Ну, а теперь кушай спокойно, у нас есть еще время, пока окончательно стемнеет. Особо задерживаться здесь не будем, поужинаем – и в дорогу, а пока я должен подумать, как нам перейти границу. Все, не отвлекай.

Спустя минут пятнадцать, прощаясь с хозяином гасштета, Зигфрид попросил толстяка порекомендовать им хорошую гостиницу. При этом, не забыв, как бы между прочим, заметить, что за два года забыл, какая из местных гостиниц лучшая, ну а забывчивость объяснил частыми поездками, чего не скажешь о памяти на лица и имена друзей, к которым он причисляет, естественно, и Питера Вольфа.

Получив исчерпывающий ответ, «лекторы» направились к выходу, при этом Зигфрид уже почти у самой двери остановился и попросил хозяина забронировать один столик за ними еще на 3 дня.

Оказавшись на улице, сразу от двери повернули в сторону к гостинице. Пройдя десяток шагов, Зигфрид остановился и секунду подумав, сказал Монике:

– Шаг замедли и, не останавливаясь, иди прямо. Я тебя сейчас догоню.

Не успела Моника и рот открыть для вопроса, как старика рядом уже не было. Не успела девушка сделать и двух десятков шагов, как Зигфрид был снова рядом. Вместо объяснений он выпалил:

– Мерзкая свинья. Не успели мы отойти от двери, как он тут же схватился за телефонную трубку. При нас он не рискнул звонить, чтобы мы чего не заподозрили, так как телефон у него здесь же на прилавке.

– Кому он звонит, как Вы думаете?

– Думаю, Моника, он звонит везде: и в полицию, чтобы уведомить о появлении чужаков, и местному партийному фюреру, чтобы обрадовать с прибытием заезжих агитаторов из столицы. И в том, и в другом случае он пытается выслужиться. Так, все, быстрее. Ситуация изменилась. Если мы сейчас не зайдем в гостиницу, то это вызовет подозрения, и нас сразу начнут искать. Благо, гостиница почти рядом.

Не доходя до гостиницы, свернули в темный переулок и, по решению Зигфрида, быстро переложили паспорта, деньги и оружие в карманы.

– Вещи придется оставить. Нельзя связывать себе руки барахлом – не та ситуация. Да и оставим их с умыслом. Регистрироваться не будем. Все, пошли.

Не успели Зигфрид и Моника войти в небольшой уютный вестибюль, как к ним навстречу вышла из маленькой комнаты женщина лет пятидесяти, с радостью поприветствовала их и тут же добавила:

– Меня предупредил Питер Вольф, я всегда рада гостям.

– Отлично, мы очень признательны,– ответил Зигфрид, про себя подумав, что было бы отлично, если бы хозяин гасштета ограничился только этим звонком. Тем не менее, рисковать не будем. Не давая возможности задавать вопросы и беря инициативу в свои руки, старик, то и дело поглядывая на часы, сказал хозяйке:

– Нам, пожалуйста, два номера, обязательно хорошо протопленных. С Вашего разрешения, формальностями займемся немного попозже. Нам до 18.30 нужно успеть зайти в местное отделение партии – нас там ждут, ну а потом мы сразу вернемся и будем отдыхать.

– Конечно, конечно. Как вам будет угодно, – ответила хозяйка, пряча обратно книгу регистрации жильцов.

– Да, и еще одно, – продолжил Зигфрид: – Нельзя ли оставить у вас наши вещи. Мы, кстати, и зашли сразу, чтобы не носить их с собой.

– Да, да, пожалуйста, всегда к вашим услугам.

Через минуту вещи стояли на стеллаже в маленькой кладовой, еще через минуту входная дверь за посетителями закрылась.

Не успела прохлада раствориться в теплом воздухе вестибюля, как хозяйка, сняв трубку телефона, позвонила по одному из номеров полиции и, опасаясь, что ее подслушают, тихо зашептала:

– Да, пришли. Не знаю. Оставили вещи, сказали, придут через пару часов. Хорошо, перезвоню обязательно.

– Герр Зигфрид, а почему за нами следят и наушничают полиции, ведь они о нас ничего не знают?

– Власть такая. Это четко разработанная система, позволяющая держать народ в узде, пресекать инакомыслие и бунтарство, управлять народом, как механизмом. Сосед докладывает на соседа, а тот, в свою очередь, на него, и так далее. В результате, все обо всех известно. Это, конечно, не означает, что все занимаются этим, но очень и очень многие. Если бы я относился к этой категории, то ты уже была бы в руках Отто, так что ты, в принципе, здорово рисковала, идя ко мне. Ладно, хватит об этом. «Хвоста» я пока за нами не заметил. Скорее всего, полиция пока удовлетворилась сигналами от Питера и, наверняка, хозяйки гостиницы, тем более, я практически «открылся» перед ними. Если бы я не усыпил подозрительность Питера, то, наверняка, они приставили бы к нам на какое-то время топтуна. Но можешь быть уверена девочка, что максимум через час нас начнут искать, потому, как мы не обозначимся на следующей контрольной точке – в местном источнике нацистской идеи. Ну, а когда через два часа, как я и обещал, не появимся обратно в гостинице, то будут подняты на ноги все информаторы и полиция. Мы все-таки в пограничном городе, а, учитывая происшествие с поездом и мое исчезновение как подвергшегося нападению в тамбуре поезда двумя неизвестными, то, будь уверена, весь город перевернут вверх дном. Плюс ко всему, наверняка, узнав, что со мной была ты, предъявят твое фото гасштетчику и хозяйке гостиницы. Вот после этого будут подняты на ноги все, включая и местных охотников с собаками. Поэтому, Моника, нам нужно торопиться покинуть город, дойти до границы и пересечь ее. На все у нас часа два, не больше. Если усилят патрулирование вдоль границы, придется нам возвращаться обратно вглубь Германии, если, конечно, прорвемся через кольцо. Через час-полтора нас хватятся, к этому времени мы должны быть как можно ближе к демаркационной линии. Слава богу, что сейчас темно, и не очень много народу на улицах. Все – за нами чисто. Слежки нет, я проверился, поэтому мы шли пока рядом, иначе было бы подозрительно, что, выйдя из гостиницы, мы, приехавшие с одним заданием, вдруг рванули в разные стороны. А вот теперь я перехожу на противоположную сторону улицы, а ты остаешься на этой. Иди за мной на расстоянии метров двадцати. Мы не должны терять друг друга из вида. Разделяемся по той причине, что, если кинутся искать, то, в первую очередь, будут ориентироваться на то, что мы передвигаемся вместе. Будет дана команда «искать старика с девушкой», а не просто кого-то одного. Этим мы их собьем со следа.