Борис Громов - Лубянская ласточка

Пятнадцатый чемпионат мира по высшему пилотажу среди любителей в Ивердоне так бы и остался третьестепенным событием, едва ли заслужившим небольших обзорных статей на последних страницах газет в разделе спорта, если бы не показательные выступления «Воздушных воинов» и последовавшая мощная кампания в прессе, организованная Натали и Бидо.

В этот день влиятельные газеты Швейцарии вышли со следующими заголовками на первых станицах:

«Мирное завоевание воздушного пространства Швейцарии?» – «Ля Трибюн де Женев»;

«Командующий ВВС Швейцарии в кабине МиГ-29» – «Ное Цуришер Цайтунг»;

«МиГи против „миражей“? Специалисты говорят: победят МиГи» – «Ля Тон»;

«Лучше и дешевле – мнение ведущего авиаинженера» – «Тагес – Анцайгер»;

«Зачем нам „мираж“, когда есть реалии?» – «24 часа»;

«Тайные переговоры? Источник в штабе ВВС оставляет вопрос без комментариев» – «Ля Суис».

Однако апогеем визита русских в Швейцарию было выступление одного из уважаемых депутатов в швейцарском парламенте, в котором он призвал к закупке МиГ-29 вместо «миражей», поскольку якобы, по свидетельству экспертов, они были чуть ли не в два раза дешевле и настолько же лучше.

Одновременно во французской прессе, наряду с перепечатками из швейцарских газет, были опубликованы статьи ведущих обозревателей под заголовками:

«Русские МиГи уже в Швейцарии. Национальное собрание продолжает упорствовать» – «Ле Монд»;

«Придется ли Франции потесниться на рынке оружия?» – «Ле Фигаро»;

«Что важнее – политические интересы или коммерческий расчет?» – «Ле Котидьен де Пари»;

«Сегодня потеряна Швейцария – на очереди Латинская Америка» – «Ля Вуа дю Норд»;

«Триумфальные полеты русских над Альпами» – «Уест Франс».

Кампания в прессе с каждым днем набирала обороты. В нее включились и региональные издания. В газетах и журналах в рубрике «Письма читателей» появились гневные строки возмущенных граждан с призывами к правительству сохранить швейцарский рынок и честь Франции. Больше всего досталось депутатам Национальной ассамблеи, которых обвиняли в близорукости и популизме.

Виднейший телекомментатор 2-го канал Валери Лурье в теледебатах по поводу событий в Ивердоне закончил свою передачу следующим пассажем: «Торгуясь со швейцарцами, мы дошли до крайней точки в нашей близорукой самоуверенности и национальной заносчивости. Благодаря фальшивым социальным завоеваниям и так называемой гуманной политике в вопросах эмиграции, наша страна потеряла основную движущую силу прогресса – конкурентоспособность. Мы теряем верных друзей, теряем политическое влияние в мире и теряем рынки. Сейчас мы на грани потери предмета нашего традиционного экспорта в Центральной Европе, Африке и Латинской Америке. Как это скажется на положении трудящихся, и в первую очередь рабочих компании „Дассо Авиасьон“? Что себе думают депутаты Национального собрания, которым через неделю придется покинуть это Здание Чести Франции? Проголосует ли за многих из них вновь французский электорат?»

Через три дня на утреннем заседании французского парламента депутат от правящей партии мсье Фредерик Ресту выступил с эмоциональной получасовой речью в поддержку выделения правительственных дотаций компании «Дассо Авиасьон» для продажи Швейцарии сорока «миражей». Поставленное на голосование предложение мсье Ресту было единогласно принято под аплодисменты зала.

Руки у правительства Франции были развязаны. В тот же день состоялся телефонный разговор французского премьера с премьером Швейцарии. Без лишнего шума сделка состоялась. Кампания в прессе так же быстро была свернута, как и развязана.

Современному думающему читателю давно уже следует сделать для себя вывод, что любые события в мире вполне управляемы, а так называемое общественное мнение даже в самых старых и уважаемых демократиях легко поддается манипулированию.

На вилле под Мантом собрались участники предыдущего совещания. Единственным новым лицом был Анатоль Басов. На этот раз не нужно было подниматься на второй этаж в конференц-зал, так как не существовало повестки дня встречи и, следовательно, нечего было обсуждать. Эта встреча, скорее, являлась празднованием удачно завершенной операции. Если и были обсуждение и какой-либо ее анализ, то они, очевидно, прошли в другом здании и в другом составе. И слава богу!

Гости и хозяева потянулись в правое крыло виллы и остановились перед открытой дверью в столовую, где почтительно, почти навытяжку стояли те же солдаты-официанты.

Бидо, радушно улыбаясь, предложил собравшимся аперитивы, которые в огромном выборе стояли на длинном столе при входе в столовую. Обслуживали все те же бравые ребята. Завязалась непринужденная беседа. Ее содержание никак не относилось к делу, ради которого собрались на вилле. Это были светские новости, события культурной жизни Парижа. Кто-то что-то говорил о политике и о продолжающемся экономическом спаде.

Как всегда, в центре внимания была мадам Натали. Ей пришлось прилететь в Париж из Женевы, нарушив строгие правила клиники, предписывающие полную изоляцию ее пациентов от внешнего мира. Как постоянная клиентка (это было ее четвертое добровольное заточение), мадам Натали вымолила у главного врача клиники семь часов свободы – она улетала обратно в Женеву в этот же вечер. Натали источала обаяние, преподносимое со снисходительной улыбкой. Все понимали, что сегодняшнему приему они обязаны, несмотря на личный вклад каждого приглашенного, только ее гибкому уму, умению планировать многоходовые комбинации и находить нужные связи в нужное время и в нужном месте.

Натали стояла рядом с Аркадием – в руках она держала рюмку сухого мартини с водкой, к которой не прикладывалась. Они тихо беседовали между собой по-русски. Натали на какое-то мгновение задумалась, а затем, к удивлению Аркадия, произнесла то, что не было связано с их разговором

– Молодец Роже! Я в нем никогда не ошибалась… – Как бы отвечая на застывший в глазах Аркадия вопрос, Натали продолжала: – Роже Клебер – генерал, командующий ВВС Швейцарии. Я его прекрасно знала еще тогда, когда он был помощником военно-воздушного атташе в Париже. Он часто бывал у меня в салоне на улице Мозар…

Натали устремила свой взгляд вдаль, сквозь легкие занавески окна, за которым были видны стриженые газоны и обвитая густыми ветвями дикого винограда высокая стена, окружающая виллу Ее глаза на какую-то долю секунды потеплели и наполнились туманом ностальгии.

– Что ж, все когда-то кончается….

Она снова была здесь, на вилле, среди, за редким исключением, малоинтересных ей людей.

Наконец Бидо подал сигнал пройти всем в зал. Рассевшись за обеденным столом, все участники встречи поглядывали на мсье Бидо, от которого ожидали приличествующего в подобных случаях спича. Бидо не заставил себя долго ждать. Поднявшись из-за стола, он начал говорить: