Дональд Гамильтон - Палачи

Я вмешался:

- Мистер Котко!

- В чем дело?

- На вашем месте я остановил бы пилота, пока не поздно. Он кажется неплохим парнем, хотя и недопустимо усат. А геликоптер немалых денег стоит.

Глаза миллионера обратились щелками.

- Выкладывай!

Я даже не успел растолковать, что и выложить-то ничего определенного не в состоянии - просто на месте Котко подумал бы трижды, а на месте Хэнка Приста не раздумывал вообще...

Джеральд, наверно, позабыл захлопнуть парадную дверь. Мы услыхали, как всхрапнул двигатель вертолета. И тотчас, безо всякого ощутимого промежутка, в долине зарокотал пулемет, и второй, поближе, присоединился к нему. Геликоптер, само собой разумеется, накрывали перекрестным огнем.

Грянул отрывистый, глуховатый взрыв. Реактивная противотанковая граната, известная как фаустпатрон. Следовало полагать, вертолет миллионера Котко превратился в груду пылающего металлолома.

Зигмунд прибыл.

Непостижимым образом, коровы - промокшие и унылые - продолжали невозмутимо пастись неподалеку.

Не менее удивительным образом, Денисон и я сумели договориться с полуслова, но обсуждение подробностей отняло немного лишнего времени. Потом, по нашему знаку, две девицы вырвались из дому и, словно очумелые, помчали к обретавшемуся возле дальнего крыла гаражу. Мисти хранила известное присутствие духа и непрерывно понукала вконец растерявшуюся, еще не верившую в избавление, Грету Эльфенбейн.

По ним, разумеется, и не помышляли стрелять.

Выскочивший из комнаты Денисон возвратился, изрядно запыхавшись.

- Эрик, скрести пальцы! Автомобиль уже выкатывает. Возьми пальто и шляпу. Котко никак не желал расстаться с ними - очень ценит, полагает, что похож на мужественного русского казака!

- Не отдал бы - сделался бы похож на безмозглого американского покойника, - ответил я. - Повторяю: блондинку вышвыривать неподалеку - если она, конечно, перепугаться и передумать не успела. В тридцати ярдах, запомнишь? Потом - полный газ, и стремглав по дороге! Не глядите ни вправо, ни влево. Ничего излишне любопытного лучше не примечать. Безопасней для здоровья. До Нарвика далеко?

- Десять километров.

- Достигнете Нарвика - вывози лысого ублюдка вон из Норвегии. В Швецию, Исландию, Англию, Францию - куда угодно, лишь бы поживее. Теперь...

- Да?

- Я оставил бы дочку Эльфенбейна здесь и выторговал Мадлен у папеньки самостоятельно, да только тут с минуты на минуту начнутся Содом и Гоморра - мало ли что... Забери Мадлен от Слоун-Бивенса, сделай милость.

- Постараюсь. - Денисон помолчал и скривился: - Между прочим, после сегодняшнего мог бы пристрелить меня хоть сию минуту. Котко ради такого олуха, как я, и пальцем отныне шевельнуть не пожелает.

Я ухмыльнулся:

- Не время, Поль. Займись девчонками. Да, и, Бога ради, проследи, чтобы твои скоты никого не застрелили ненароком! Летите, как угорелые, и начисто позабудьте о подвигах! Присту нужен один лишь Котко. Но его бойцы искромсают вас разрывными пулями, если что. Не веришь - погляди на вертолет. Поль...

- Да?

Я замялся и произнес:

- Знаешь, amigo, по моему личному разумению, былым грехам уже все сроки давности вышли. Я не умею мстить семь лет спустя. Уразумел?

- Конечно, - сказал Денисон и внезапно широко ухмыльнулся. - Прости, Эрик, но в Вашингтоне остался человек несравненно более злопамятный.

- Хочешь прощальный добрый совет от Великого Магистра и гроссмейстера?

- Вне сомнения.

- Тогда слушай. С Котко у тебя так или иначе Дружная песенка спета. Не простит. Поль кивнул.

- Надеюсь, ты сумел хоть немного отложить в укромное местечко за семь лет беспорочной службы? Сумеешь начать новую жизнь в далеком-далеком краю, где никто не знает Поля Денисона?

- Да.

- Тогда раскинь мозгами. Вашингтонскому человеку возможно сделать подарок - дорогой, вожделенный. И на радостях Мак согласится о тебе забыть, особенно, если я замолвлю доброе словечко, и не одно... Подарок должен выглядеть несчастным случаем, как положено. Quid pro quo [11] Приблизительно: равноценная замена. . Это по-латински, мистер Денисон.

Воцарилось безмолвие. Затем Денисон молвил:

- Соблазнительная мысль. Однако подумать надо, такие вещи, сам понимаешь, с бухты-барахты не решаются. Ну и хладнокровный же ты сукин сын, Эрик!

- От души надеюсь. Это весьма помогает уцелеть. Верни испанский пистолет и кинжал. Еще, пожалуйста, подари мне девятимиллиметровый браунинг Весли вместе с кобурой. У парня, кстати, необходимо отобрать оружие, или начнет пальбу невзирая на приказы.

- Сейчас, - отозвался Поль.

- А на прощание раскрой один секрет.

- Какой?

- В Тронхейме, в подземном тоннеле, когда мы дрались, ты упал нарочно, чтобы самолюбие мое потешить? Улестить?

Поль осклабился:

- Не узнаете, сударь. Вовеки. До свидания, Мэтт.

- Прощай, Денни.

Старая дружеская кличка вырвалась непроизвольно. Я и позабыл-то ее. Семь долгих лет с удовольствием ненавидел Денисона, однако теперь недоставало пороху.

Притаившись у парадной двери, стоя в надвинутой на самые брови меховой шапке Александра Котко, в его длинном пальто, я порадовался тому, что успел на славу поваляться под Флоридским солнцем: издалека двух рослых, загорелых мужчин и перепутать можно. Щелкнул замками портфеля-"дипломата", старательно разворошил бумаги, дабы они живописно торчали там и сям.

Замки теперь не закрывались, но им и не следовало закрываться. Секундная стрелка часов описала четыре полных круга, но я все-таки дождался, пока распахнулись двери гаража и блестящий мерседес выехал наружу.

Прижимая полураскрытый черный портфель к самой груди, я пулей вылетел на крыльцо и, спотыкаясь, ринулся вдогонку автомобилю.

- Денисон, какого черта?!! - орал я, надрывая голос, ибо орать фальцетом, если у вас низкий тенор, почти баритон, весьма затруднительно. - Вернись! Денисон, вернись, ублюдок!

Старательно поскользнувшись, я шлепнулся, не забыв отпустить портфель. Бумаги посыпались во все стороны. Я отчаянно попытался сгрести их и запихнуть назад, потом бросил взгляд на удалявшуюся машину, презрел "дипломат" и вскочил.

- Денисон, иуда проклятый!..

На заднем сиденье виднелись моя собственная шляпа и поднятый воротник моего же пальто, надетых на Котко. На переднем сиденье шла борьба в обнимку. Потом автомобиль со скрипом затормозил, правая дверца открылась настежь и серебристая блондинка Мисти впечатляюще вылетела вон.

Ей вослед шлепнулся ярко-голубой дорожный чемодан. Колеса яростно завертелись, и мерседес опять понесся наутек.

Добравшись до Мисти, я ухватил ее за ворот парки, столь же голубой, сколь и чемодан. Девица, должно быть, не любила цветового разнобоя.