Дональд Гамильтон - Тени

— Но где я могу тебя найти, если ты мне понадобишься сегодня вечером? — Спросил я. Не на авианосце же, я полагаю, ты живешь?

— Нет, сэр. Я временно проживаю в гостинице на местной базе.

— Твой телефон?

— В моей комнате нет телефона, но если вы позвоните мне на базу...

— Черт, мне не хочется связываться со всем этим, — сказал я нетерпеливо. И я не могу послать леди в гостиницу для холостяков-офицеров, — нахмурился я. — А как эта медсестра? Она живет одна?

— Я думаю, одна.

— Как далеко зашли с ней твои отношения? Может ли она пригласить тебя к себе, если ты с ней договоришься? Поскольку уж ты не можешь пригласить ее к себе.

Он слегка покраснел. — Да, сэр... Конечно, сэр. Она хорошо ко мне относится. Я собирался посоветоваться с вами об этом. Я уже не ребенок, но я не знаю как далеко... Я хочу сказать, что они не сказали мне, могу ли я так поступить...

— Я хочу чтобы ты провел ночь с ней, по-крайней мере я буду знать, где тебя разыскать в случае необходимости. Это так же даст тебе возможность исполнять свою первоначальную миссию, которая заключается, по моему мнению, в сборе информации о ее хозяине. Что еще ты сделаешь или не сделаешь целиком и полностью зависит от тебя. Это будет продолжаться так долго, насколько долго ты сможешь дружить с нею не вызывая подозрений.

Он колебался. — Да, сэр, — сказал он неохотно.

— Возражения есть?

— Значит, этому нет никакой альтернативы? И все это делается так убийственно хладнокровно.

Я вспомнил об наших отношениях с Оливией два часа назад. Я полагаю, что они дали мне теплые и сентиментальные чувства познания, что вокруг тебя есть люди, для которых секс имеет символическое значение и я решил показать, что это истощает мое терпение.

— Иисус! — воскликнул я, — моряк и так совестливо относится к женщинам? А я считал, что у вас имеются девушки в каждом порту.

Он весь подтянулся. — У меня много девушек, сэр! Дело не в этом. Просто она кажется мне еще таким ребенком....

Проклятое дело, в него проникло столько красивых девчонок.

— Ты думаешь, что она красивая девчонка, но ты не думаешь, что она пойдет в постель с тобой? — Спросил я. — Да, я подал тебе намек. Если уж ты не сможешь лечь в постель с молодой леди под фальшивым предлогом, тогда притворись пьяным и проведи всю ночь на полу. Если она действительно красивая девчонка, и если даже нет, она вероятно затащит тебя на кушетку и не позволит спать на полу. Она может даже утром сварить тебе кофе. Согласен?

— Да, сэр. Прошу извинения, я не предполагал...

— Есть ли у нее какое-нибудь интересное сообщение относительно доктора Муни?

— Не много. Я еще и не пытался ее как следует расспрашивать. Я ведь только недавно... вошел с ней в контакт, а точнее — за ленчем. По ее словам, доктор любил таскаться за женщинами и водит ее за нос. Свою предыдущую девушку он покинул, Дотти говорит, потому что она начисто износила свою пару обуви — вот такой он человек. Муни рассказывает Дотти о своих любовных делах с другими женщинами и намекает, что она может разделить его блаженство, если захочет. До сих пор, говорит она, она этого не хотела, но удержаться очень трудно. Она подумывает перейти на другую работу, но он хорошо ей платит.

— Это соответствует полученной информации очень точно, — сказал я. — Моя секретная информация доносит, что она не так уж невинна, в купе с Муни, и если ты заставишь ее разговориться то многое узнаешь. Но мой информатор судил явно предвзято.

Брейсуейт покачал головой, — я думаю, Дотти говорит правду. Она... да, она кажется мне отличной девчонкой. И мне отвратительно даже подумать, что я могу ее впутать во что-нибудь.... Он замолчал.

Я посмотрел на него и подумал, по какой-то ассоциации, о хорошей девчонке, которую я впутал в это дело, рыдающей в подушку. Я спросил: — как тебя зовут, мистер Брейсуейт?

— Почему это... что за вопрос. Джек, сэр.

— Итак, Джек, — сказал я, — наступит день и тебе придется стрелять из ваших больших морских пушек, или сбрасывать огромные бомбы и многим людям придется погибнуть. А ведь они ни в чем не повинны, как и все остальные люди. Может они все вообще ни в чем не будут виновны. И ты знаешь, это будет гораздо хуже, Джек.

Он сказал окоченело, — да, сэр.

— Как тебе удалось прорваться в это дело?

— Я совсем и не прорывался, — возразил он, — я добровольно, сэр, как вы сказали мне, я так и поступил. Я набрал номер, который вы мне дали. Вашингтонский номер. Они почти немедленно мне перезвонили. Мне пришлось пройти специальную тренировку, вам об этом было известно больше чем мне, но меня скоро высвободили поскольку у них не нашлось никого более подходящего здесь. Кроме того, я уже был задействован в этом деле. Я знаю вас на внешность.

— Да-а, — сказал я. В армии мы подразделяли дураков на три подгруппы: просто дураки, проклятые дураки и добровольцы. — Холодно глядя на него в упор, я заметил, как сжались его мускулы на челюстях, но он сдержал себя. Он оказался дисциплинированным парнем. Он ничего мне не возразил. Он был очень хороший парень, но я не позволил себе, чтобы он узнал мои мысли. Он лучше работал, когда находился в напряжении. Я продолжал, — фамилия медсестры — Даден, не так ли? Где она живет?

Он снова вынул записную книжку. Я вырвал страницу и поступил с ней предыдущим способом, запомнив записанное.

— Если бы она увидела это, — сказал я, — она бы подумала, как странно, что у тебя имеется ее адрес раньше, чем она назвала его тебе.

— Да, сэр.

— Я не слишком жестко с тобой поступил, Джек?

— Нет, сэр.

— Я не рассчитывал летать на самолете без тренировки, но именно это и предстоит тебе сделать. И ошибка в этом деле может оказаться фатальной для очень многих людей.

— Да, сэр.

— Великолепно, — сказал я, — позволь мне выйти на минуту раньше тебя.

Я поправил галстук перед зеркалом и вышел. Когда я выходил из-за угла, входя в зал, я увидел Дотти Даден стоящую перед столиком Оливии и о чем-то серьезно говорившую с ней; лицо Оливии было очень бледным и выражало враждебность. Девчонка по-видимому пыталась продать ей что-то, но та очевидно отказалась покупать.

— Пожалуйста, произнесла Дотти когда я к ним подошел. — Я хотела бы понять вас, доктор Мариасси. Я знаю, что вы думаете, что я ужасная, но я не порицаю вас, к тому же он мой босс. Мне приходится выслушивать его рассказы и смеяться вместе с ним. Мне надо, чтобы он только не сердился на меня.

— Да. Я уверена, что вы в этом очень хорошо ему подражаете. — сказала Оливия. — Я уверена, что в насмешках вы очень хорошо его поддерживаете.

Медсестра сказала огорченно: — если вам так нравится ревновать меня, то, конечно, пожалуйста продолжайте. У вас большая компания. Половина женщин в этом городе с удовольствием бы выцарапала мне глаза, но самое смешное при этом то, что я не позволила бы себе дотронуться до этого негодяя и в резиновых перчатках. Честное слово. — Она глубоко вздохнула, — но вы не верите мне. И никто мне не верит, а это очень жаль. Я только хотела извиниться. — Очень жаль, — повторила она.