Дональд Гамильтон - Дилетанты

- Не двигаться, - услышал я голос. Это был еще один утренний рыболов.

- Кончайте, - сказал я, глядя вперед. - Вы прекрасно знаете, кто я такой. Вы видели меня на реке несколько часов назад.

- Мало ли что видел. Я все равно не знаю, кто вы такой. - Помолчав, человек добавил: - Если вы тот, за кого себя выдаете, то вас ждут в том доме, через квартал отсюда.

- Верно, - согласился я. - Ровно в четыре тридцать. Но сейчас там небольшое столпотворение. Я решил, что двоих джентльменов ростом шесть футов четыре дюйма будет многовато...

Мой вооруженный собеседник промолчал, и я сердито продолжил:

- Что вообще творится в вашем городе? Я несусь сломя голову, чтобы успеть на встречу, но ко мне подходит только какая-то девица и начинает нести чушь про мою очаровательную собачку. Потом эта прелесть подставляет меня под снайпера, а когда мне удается спастись и примчаться на второе свидание, я вижу, как в дом входит мой двойник, тоже с черной собакой. Надеюсь, ваш приятель не слепой и не отдаст ничего такого постороннему, только потому что у него на поводке какая-то шавка.

- Мистер Стоттман знает, что делает.

- Рад это слышать, потому что лично я уже ничего не соображаю. И вы тоже, потому что тычете в меня этой игрушкой. Или это у вас такая массажная щетка?

- Обождем, - сказал мой собеседник, осторожно забираясь на заднее сиденье. - Вот вернется мистер Стоттман и тогда решит, что делать дальше.

Ни слова, ни интонации, ни наставленное мне в затылок дуло не вселяли в меня оптимизма. Мы сидели и ждали. Потом из лечебницы вышел толстяк. В руках у него была та же или еще одна коричневая банка, якобы с каким-то собачьим лекарством. Он немного поколебался, увидев, что в машине двое, потом сунул руку в карман и медленно двинулся к нам.

У ранчо был такой же угрюмый и заброшенный вид, как и в прошлый раз. Пикап со спущенной шиной стоял точно на том же месте. Других транспортных средств видно не было. Я остановил свой грузовичок с прицепом ровно там же, где и утром, а "плимут" притормозил рядом. За рулем "плимута" сидел мрачный субъект, имени которого я так и не узнал. У него было смуглое лицо с индейскими чертами и грубые черные волосы.

Человек по имени Стоттман, сидевший рядом со мной, открыл свою дверцу и осторожно выбрался задом, держа меня на мушке.

- Ладно, выбирайтесь, но без глупостей, - сказал он мне.

Стоттман также не отличался привлекательной наружностью. У него было круглое лицо, очень светлая кожа, злобные маленькие глазки, а также толстый приплюснутый нос. В данный момент, однако, меня интересовала не столько его невзрачная внешность, сколько пистолет калибра 0,25, который скрывался в его пухлой руке. Пистолетик был так себе, но из него, случалось, тоже убивали, и мне совершенно не хотелось присоединиться к этой компании. Поэтому я послушно выбрался и двинулся к своему прицепу.

- Куда вы? - подозрительно осведомился толстяк.

- Надо выпустить собаку. А то она давно уже сидит там взаперти, бедняга.

- Не надо. Пусть сидит.

- Очень немногих из нас разрывали в клочья свирепые лабрадоры, - усмехнулся я, - если вас пугает это. - Я решил воспользоваться случаем и напомнить о репутации Нистрома как знатока собак. - Самое ужасное, что вас ожидает, это гибель от его шершавого языка, если он пожелает вас облизать.

- Пес тут ни при чем, - равнодушно отозвался Стоттман. - Его мы уже видели. Вы лучше покажите нам того, кого вы якобы застрелили.

- Он вон на том холме, чуть слева, - отозвался я, показывая направление рукой. - Я уже рассказывал: девица послала меня по открытой местности поискать ее собаку, - если вас интересуют подробности, сучку, которой и в природе не было. Я заметил, что в кустах прячется человек с винтовкой, подкрался к нему сзади с револьвером...

- Покажите нам...

Мы стали подниматься в гору. Напряжение нарастало. Я придумал несколько доводов, по которым Пат Белман могла убрать труп своего партнера, но, к счастью, они не оказались такими смышлеными, как я. А может, я просто насмотрелся фильмов, где покойники проваливались сквозь землю. Так или иначе, волосатый мальчишка спал мертвым сном на прикладе своей винтовки.

- Вот он, - сказал я. - Мой револьвер у вас. У меня не было возможности перезарядить его, в барабане пустой патрон. Понюхайте, и вы поймете, что из револьвера стреляли несколько часов назад. Обратите внимание на отверстие от пули - калибр совпадает.

- Держи его на прицеле, Пит, - сказал толстяк, спрятал свой пистолетик и наклонился осмотреть рану. Потом он выпрямился, потирая руки.

- Пулевые отверстия трудно отличить друг от друга, мистер Нистром, - сказал он. - Но даже если вы и правда застрелили его, то что это доказывает?

- Разве не понятно, что это западня. Они хотели убрать меня и ввести в игру двойника, того, которого вы встретили в клинике с собакой, хотя мне трудно поверить, что кто-то примет эту косматую дворнягу за настоящего Лабрадора.

- Мы не специалисты в этой области, мистер Нистром. - Затем Стоттман посмотрел на труп и так стукнул его ногой, что тот перекатился на спину. Я издал какой-то протестующий возглас, но Стоттман отозвался:

- Не один ли черт! Этот подонок давно мертв. Он ничего не чувствует.

Он явно испытывал меня, проверял, насколько я похож на курьера, о котором ему кое-что явно успели рассказать. Я вспомнил, что Грант Нистром был дилетант, а не закоренелый убийца.

- Ладно, валяйте, - сказал я, делая вид, что судорожно сглатываю. - Вы-то небось успели насмотреться на покойников. Я лично вижу такое впервые.

Похоже, я сделал правильный ход, потому что мои слова слегка смутили его.

- Откуда вы стреляли? - спросил он.

- Вон оттуда, - кивнул я головой в сторону бугра, поросшего высокой травой.

- Проверь, Пит, - буркнул Стоттман. Человек с индейским лицом отправился выполнять приказ, а Стоттман поглядел на убитого, затем спросил:

- Вы его знали?

- Нет.

- Почему же тогда застрелили?

- Я же говорил. Он хотел застрелить меня.

- Вы бы могли незаметно ускользнуть и оставить его ни с чем.

- Ладно, все дело в собаке, - признался я. - Я привязал Хэнка, но он перегрыз поводок и помчался на мой запах. Этот мерзавец увидел его и стал целиться. Он хотел убить мою собаку! - Я добавил в интонации немного негодования. - Вот я и угостил его пулей. Тот, кто способен хладнокровно застрелить охотничью собаку, на мой взгляд, не имеет права жить.

- К сожалению, мертвые люди доставляют больше хлопот, чем мертвые собаки, - сказал Стоттман. - Что вы собирались с ним сделать? Засушить для гербария?

Я заставил себя немного поежиться, потом как бы пришел в себя и раздраженно буркнул:

- Это ведь, как я понимаю, ваша проблема, мистер Стоттман?

- Почему вы так решили?